Светлана Алешина - Тень на плетень

Тут наши беседы разгорелись снова и пошли на второй круг.

Труп коменданта увезли только через час после приезда Фимы, не раньше, запаковав его в толстый черный полиэтиленовый мешок.

Еще через час у меня появилась надежда, что, похоже, оперативники скоро нас оставят в покое, и они действительно ушли около двенадцати часов, напоследок попросив всех нас никуда не уезжать из города и переписав все номера телефонов. Разумеется, и моего сотовика тоже.

— Черт знает что! — заявила Маринка, как только двери закрылись.

— Он-то точно знает, Мариночка, — согласился Сергей Иванович, раскрывая форточку. — Да вот только нам не легче от этого.

Фима выдернул из-под манжеты часы, пробормотал «ого» и начал раскланиваться.

— Спасибо, Фимочка, — с чувством произнесла я. Чувство, наверное, оказалось не тем, на которое рассчитывал Фима, потому что он самым свинским образом сморщился и сказал, что будет звонить мне систематически.

— Ну, и ты не теряйся, душа моя, — посоветовал он перед уходом, — чуть что — звони!

— Обязательно, — пообещала я и проводила его до дверей. Заслужил, чистая правда.

Я вернулась в свой кабинет и впервые спокойно закурила. Ничего не хотелось, даже курить. Такое свинство.

— Кто хочет кофе? — с безнадежностью спросила Маринка, приготовившая за сегодняшние полдня, наверное, недельную норму этого напитка.

— Бр-р-р, — откровенно ответила я.

— И я того же мнения, — поддержал меня Сергей Иванович, — вот от минералки не откажусь.

Сейчас схожу и куплю.

— Ну тогда спрошу прямо и однозначно, — повысила голос Маринка, — кто хочет сегодня работать?

Я подошла, опустилась на свой стол и поболтала ногами. Работать мне не хотелось, но как начальник я, наверное, не могла об этом сказать первой.

А если я не скажу первой, то решится ли кто-нибудь на свое заявление?

Кряжимский промолчал вслед за мною, и поэтому Маринка решилась перейти в активное наступление.

— 0-оль, давай устроим сегодня выходной, а?

— А может быть, санитарный день? — лениво предложила я, продолжая болтать ногами.

— Это полы, что ли, мыть? А на фиг нужно! — визгливо крикнула Маринка и добавила уже тише и трагичнее:

— Я в депрессии, сейчас умру.

— А дезинфекцию провести не мешало бы, — заметил Сергей Иванович, — кстати, и чище после нее будет.

— Точно! — энергично сказала Маринка. — Трупный яд! Это же отрава, Оля. Мы все умрем, если…

— Если не уйдем с работы, — закончила я, — все понятно.

Я спрыгнула со стола.

— Вот и займись этим делом, Марин, — ласково предложила я, — вызови нашу уборщицу, найди ей в помощь кого-нибудь и организуй весь процесс. Как только организуешь…

— Так сразу и освободишься, поняла! — весело крикнула Маринка, выбежала из кабинета и схватила телефонную трубку на своем столе.

Я подошла к Кряжимскому:

— Ну что делать будем, Сергей Иванович? спросила я.

— Вы про уборку, Ольга Юрьевна? — уточнил он.

— Нет, — покачала я головой, — я про все.

И про этого коменданта тоже.

— Оперативники, наверное, уже все вопросы задали нам, которые только можно придумать. — Кряжимский развел руками. — Не могу придумать на них новых ответов.

— Зато я могу что-то новенькое рассказать, — сказала я, — кроме меня, об этом еще никто не знает.

— Подожди, Оля! — крикнула Маринка из-за двери. — Это нечестно, я пока занята.

Я не обратила внимания на ее слова и медленно и обстоятельно, потому что была вымотана всеми событиями сегодняшнего дня, который только-только перевалил за половину, рассказала свою версию сегодняшнего визита кожаного мальчика.

Маринка перестала набирать номер телефона, встала в дверях и слушала меня, приоткрыв рот и ни разу не перебив. Сергей Иванович перебивать вообще привычки не имел, но и он не отводил от меня внимательного взгляда.

Виктор молчал, как всегда, глядя на стену, как он часто делал, но я не сомневалась, что уж Виктор-то слушает меня повнимательней некоторых.

— Вот и все, — закончила я, — какие у кого будут соображения?

— Так это был не твой бойфренд, — разочарованно протянула Маринка и, опомнившись, добавила:

— Сволочь какая.

— Согласен с тобой, Мариночка, — кивнул Сергей Иванович, — но это определение, к сожалению, не вносит ясности. Не ясно, кто он, зачем он и от кого он.

— Розин — это Розенкранц! — сказала Маринка. — Это же очевидно.

— Эта мысль лежит на поверхности, — засомневался Сергей Иванович, — ас тем, что очевидно, нужно обходиться осторожно. Не люблю совпадений, они меня пугают.

— А меня напрягают, — мрачно согласилась я.

— А мне все ясно! — заявила Маринка. — Розенкранц твой — это Розин! Он штатный киллер губернатора! Будникова они утопили, а после того как наша газета стала писать об этом деле, они решили и нам рты позатыкать, вот! Поэтому и пугают, поэтому п..

— И коменданта убили? — спросила я. — Зачем они его убили?

— У них и спроси! — огрызнулась Маринка. — Может быть, комендант шел нас предупредить об опасности?

— Ночью?

— А что? За ним следили! — Маринка едва не покрутила пальцем у виска, возмущаясь моей непонятливостью.

— И что же? Доследились до нашей редакции, что ли? — уточнила я. — Опять спрашиваю: зачем он сюда пришел?

— Ну как ты не понимаешь! — застонала Маринка. — Он думал, что ночью его не заметят, и хотел сюда прийти и подождать спокойно до утра, но его настигли!

— Как излагает! — восхитился Сергей Иванович. — «Настигли»! А жезл, который узнала наша Ольга Юрьевна, это что? Получается, что его настиг Розенкранц!

— Ничего не получается! Где вы видели преступника, который оставлял бы такое явное указание на себя? — Маринка развозмущалась до того, что ее голос уже набатом отдавал в голове. — Где? — кричала она. — Розенкранца не было здесь, и на него специально сбросили эту улику! Почитайте-ка классиков! Ту же Марину Серову, например!

Мы с Сергеем Ивановичем молча переглянулись, и Кряжимский, кашлянув, тихо сказал:

— То есть получается, как говорит один мой приятель Володька Либерзон: «А дураков ищите в зеркале»?

— Точно он говорит, этот ваш приятель! — подтвердила Маринка. — Не будем такими дураками! Кстати, а вы никогда не говорили про этого знакомого, Сергей Иванович, он женат?

— Давно и безнадежно, — мягко произнес Кряжимский — Такое в жизни бывает, Мариночка.

— Да уж, встречали, — буркнула она и снова вышла и взялась за телефонную трубку.

За пять минут Маринка сумела сорганизовать не только двух уборщиц, но и еще взять взаймы в соседней поликлинике ведро с разведенной хлоркой.

— Ты хочешь, чтобы мы тут задохнулись, — предположила я.

— Мы же уходим отсюда, — напомнила мне Маринка, — разве ты забыла?

— Действительно, забыла, — пробормотала я и, закурив, задумчиво спросила у Маринки:

— А ты не помнишь, случайно, того разговора около редакции…

— Какого еще? — заинтересованно переспросила Маринка. — Я все разговоры помню, а если не помню, то мне их придумать — раз плюнуть.

Что нужно?

— Ну, этот кожаный мальчик с девочкой мимо проходили, и он еще жабой ее назвал… — начала я.

— Жабенцией, — поправила меня Маринка, это я хорошо помню, очень эротическое слово, очень, после него сразу так любить хочется! А что?

— Как она его назвала, не помнишь? Не Антоном?

— Дай подумать… — прошептала Маринка и посмотрела сперва на потолок, потом на стену, потом снова на потолок и резко кивнула, — да, она его назвала Антошей и…

— А бомж в коттедже, — бесцеремонно перебила я ее, — сказал нам, помнишь, Виктор, он сказал, что диктофон принадлежит Антону!

— Точно! Это он и спер его в больнице, — воскликнула Маринка. — Попался, голубчик!

— Тот вроде ниже ростом был, — засомневалась я.

— Да? — переспросила Маринка. — Ну что ж, значит, он так профессионально маскировался: бегал на полусогнутых.

— Ерунда все это. — Я махнула рукой, и тут отворилась дверь, и вошла наша постоянная уборщица.

— Как вы быстро! — восхитилась Маринка, бросая взгляд на часы.

— Ну а что откладывать на потом, быстрее сделаешь — быстрее освободишься, — сказала уборщица.

— Да, да, все так, — рассеянно сказала Маринка, — ну что, Оль, разбегаемся?

— А ты не хочешь еще разок съездить к коттеджу? Есть шанс взять Антона тепленьким или, по крайней мере, узнать его адрес. — Я взглянула на Маринку, но энтузиазма в ней не заметила.

— А если это не тот Антон? — спросила она. — И к тому же, он с пистолетом, ты забыла?

— Помню, — вздохнула я, — поэтому и предлагаю. Лучше уж мы его возьмем, чем он меня или нас, сегодня вечером, например.

Маринка замерла на месте, переваривая услышанное, а Виктор уже встал и протянул руку. Я положила ему в ладонь ключи от «Лады» и повернулась к Сергею Ивановичу.