Себастьян Жапризо - Западня для Золушки
— Она была адресована вам.
— Я не получаю корреспонденцию в кафе.
— Зато ваша подруга получает. Это она забрала телеграмму. Я это знаю, потому что спустя некоторое время она пришла на почту. Признаться, в тот момент я о ней уже не думал. Интерес к ней у меня снова возник оттого, что она заказала Флоренцию. Телефонистка, принимавшая ее заказ, — моя подружка. Я прослушал разговор. И понял, что телеграмма предназначалась ей.
— Кто послал ее из Флоренции?
— Не знаю. Телеграмма была без подписи. По телефону голос женский. И его обладательница прекрасно знает, чего она хочет. Если я правильно понял, это к ней вы обращаетесь, когда вам нужны деньги. Теперь вам ясно, о ком идет речь?
Мики, слегка побледневшая, согласно кивнула.
— О чем говорилось в телеграмме?
— Вот тут у нас возникают трудности, — скривившись, ответил парень. — Мне представляется, что вас собираются обставить — в деньгах или в чем-то подобном, — но на случай если дело серьезнее, я хотел бы подстраховаться. Представьте себе, что я промахнусь, и вам придется призвать на помощь фараонов. Что тогда будет со мной? Упрячут в тюрягу. Я не хотел бы, чтобы вы вообразили, будто услуга, которую я оказываю, имеет что-то общее с шантажом.
— В полицию я не пойду, можете быть уверены.
— Я тоже так думаю. Это наделало бы шуму. И все-таки. Единственное, чего я хочу, — как-то прикрыться.
— Как бы там ни было, обещаю, что о вас я ничего не скажу. Вы этого хотите?
— Пустое, — сказал парень. — В ваших делишках я ничего не смыслю, и мне на них начхать. Как и на ваши обещания. Меня может прикрыть только одно: расписка в получении телеграммы. Вы расписываетесь в книге, и мне этого достаточно.
Он объяснил, что существует реестр выдачи телеграмм. Но обычно разносчик не требует от получателя подписи. Сам проставляет дату и крестики в графах.
— Вы распишетесь над крестиком у вашей телеграммы, как если бы вы сами получили ее в кафе «У Дезирады», так что я, если вы вдруг вздумаете впутать меня в это дело, всегда смогу отбрыкнуться.
Мики ответила, что он преувеличивает и что в любом случае эта история ей уже порядком прискучила. Пусть будет доволен, что заработал двадцать пять тысяч пустым трепом. Ей хочется спать. Вот деньги за выпитое.
Она поднялась и покинула веранду. Он догнал ее уже у «МГ», стоявшей на улочке с потушенными огнями. Сказал «держите», отдал ей купюры, склонился к ней, мимоходом чмокнул в губы, открыл машину, взял с сиденья неведомо как оказавшуюся там толстую черную тетрадь, одним духом выпалил: «Кларисса прокладка тчк Обнимаю», — и был таков.
Вновь она повстречала его на шоссе при выезде из Лека — он спокойно дожидался на обочине, чтобы кто-нибудь соблаговолил его подвезти. Мики, хоть и сочла его изрядным хитрованом, все же чуть дальше затормозила и дождалась, пока он сядет в машину. У него вновь были расправленные плечи, вкрадчивые движения и взгляд исподлобья, как у шпаны, но он не мог скрыть своего довольства.
Мики спросила:
— У вас есть и чем написать?
Он протянул ей карандаш, открыл черный реестр.
— Где я должна расписаться? — спросила она.
— Вот здесь.
Он внимательно рассмотрел ее подпись в свете приборного щитка, склонясь к ней так близко, что она уловила запах его волос, и спросила, чем он душится.
— Мужским одеколоном. Эту марку продают только в Алжире. Я там служил.
— Пахнет довольно мерзко. Отодвиньтесь и повторите мне текст той телеграммы.
Он повторил: «Кларисса прокладка тчк Обнимаю». Потом трижды пересказал то, что помнил из первого телефонного разговора. Второй же он прослушал сегодня, после чего сразу решил прийти к ней на пляж поговорить. Окрестности виллы он изучал уже неделю — с пяти часов пополудни до ужина.
Мики молчала. В конце концов умолк и он. Мики, нахмурив брови, некоторое время размышляла, потом включила первую передачу и тронулась с места. Она довезла его до Ла-Сьота, где кое-какие кафе были еще освещены, и посреди лодок в бухте дремал большой корабль. Перед тем как выйти, он спросил:
— Вас обеспокоило то, что я рассказал?
— Еще не знаю.
— Хотите, я разузнаю, что тут затевается?
— Уходите и забудьте об этом.
Он сказал: «О’кей». Вылез из машины, но, перед тем как захлопнуть дверцу, протянул руку:
— Готов забыть, но только не все.
Мики дала ему двадцать пять тысяч.
В два часа ночи, когда она поднялась на второй этаж, Доменика уже спала. Через дверь коридора Мики вошла в первую ванную комнату. Имя «Кларисса» что-то смутно напоминало ей — что-то связанное с ванной комнатой. Она включила свет, увидела марку газовой колонки. Взглядом пробежала по газовой трубе под потолком.
— Что-нибудь не так? — спросила Доменика из соседней комнаты, заворочавшись в кровати.
— Нужна твоя зубная паста.
Мики погасила свет, вышла в коридор и направилась к себе в спальню.
Назавтра Мики незадолго до полудня объявила Иветте, что едет с До обедать в Кассис, извинилась за то, что забыла предупредить ее об этом, и поручила ей сделать во второй половине дня кое-какие покупки.
Остановив «МГ» у почтового отделения в Ла-Сьота, она сказала До:
— Пошли, я уже несколько дней собираюсь кое-что отправить. Да все из головы вылетает.
Они вошли на почту. Мики искоса посматривала на лицо подруги: До явно была не в своей тарелке. Да тут еще, как на грех, служащая за окошком любезно осведомилась у нее:
— Вам, наверное, Флоренцию?
Мики, сделав вид, будто ничего не слышала, взяла на стойке бланк телеграммы и составила текст послания Жанне Мюрно. Она долго размышляла, перед тем как заснуть, и выверила каждое слово:
«Прости, несчастна, денег, целую тебя тысячу раз повсюду, лоб, глаза, нос, губы, обе руки, обе ноги, будь великодушна, я рыдаю. Твоя Ми».
Если Жанна сочтет эти слова странными и встревожится, то прекратит приводить план в исполнение. Она получит шанс.
Мики показала текст телеграммы До, и та не нашла его ни таким уж забавным, ни таким уж странным.
— А по мне так телеграмма прикольная, — заметила Мики. — Самое то, что нужно. Отправь ее, ладно? Жду тебя в машине.
За одним из окошек штемпелевал листки давешний парень, все в той же белой рубашке. Он заметил их сразу, как они вошли, и приблизился к ним. Он вышел вслед за Мики на улицу.
— Что вы собираетесь предпринять?
— Ничего, — ответила Мики. — Если хотите получить остальную часть денег, «предпринимать» придется вам. В пять, как закончите, дуйте на виллу. Прислуги не будет. Поднимитесь на второй этаж, первая дверь направо. Это ванная. А там разбирайтесь сами. Вам понадобится разводной ключ.
— Что им от вас нужно? — спросил парень.
— Представления не имею. Если я поняла правильно, вы тоже поймете. Ваш доклад — сегодня вечером в табачной лавке Лека. В районе десяти часов, если вы не против.
— Сколько вы принесете?
— Я смогу вам дать еще двадцать пять тысяч. Остальное вам, видимо, придется несколько дней подождать.
— Слушайте, до сих пор для меня это было несерьезно — так, девчачьи игры. Если тут вдруг запахнет порохом, то я пас.
— Раз я уже предупреждена, порохом не запахнет, — заверила его Мики. — К тому же вы правы: это просто девчачьи игры.
Вечером он ждал ее в маленькой улочке, где она припарковывалась и вчера.
— Не выходите, мы едем дальше, — сказал он. — Не хочу показываться с вами дважды в одном и том же месте.
Они проехали вдоль лекского пляжа, потом Мики взяла направление на Бандоль.
— С такими вещами я не связываюсь, — сказал он в машине. — Даже если б получил в десять раз больше.
— Вы мне нужны.
— Все, что вам надлежит делать, — это скоренько бежать к фараонам. Схему им рисовать не понадобится. Им достаточно будет отвернуть трубу и прочесть телеграмму: подружки охотятся на вас.
— Все намного сложнее, — сказала Мики. — Я не могу обратиться в полицию. Вы нужны мне, чтобы остановить это, но Доменика будет мне еще нужнее, и многие годы. Не пытайтесь понять, у меня нет желания вам объяснять.
— Та, из Флоренции, — это кто?
— Ее зовут Жанна.
— Ей так нужны ваши деньги?
— Честно говоря, не думаю. Или не в этом истинная причина, но это никого не касается. Ни полиции, ни вас, ни Доменики.
Больше она ничего не сказала до самого Бандоля. Они подкатили к казино в конце пляжа, но не вышли из машины, когда Мики выключила двигатель.
— Вы разобрались, как они намерены действовать? — спросила Мики, повернувшись к парню.
На ней в тот вечер были бирюзовые брючки, босоножки, та же куртка, что и накануне. Она вытащила ключи из замка зажигания и во время разговора то и дело прижимала один из них к щеке.
— Я пробыл в ванной минут десять, — начал рассказывать парень. — «Кларисса» — это марка газовой колонки. Я развинтил соединительную муфту над окном. Прокладка там вся измочаленная, мокрая. В коридоре есть и другие соединения, но я не счел нужным их смотреть. Им достаточно одного. Им нужна всего лишь одна закрытая комната с включенной горелкой нагревателя. Кто устанавливал оборудование? Оно совсем новое.