Алексей Макеев - Московский инквизитор (сборник)

— Спасибо большое, вы даже не представляете себе, как мне помогли, — искренне поблагодарил директора Гуров. — И еще раз напоминаю: меня здесь никогда не было и вы даже имени моего никогда не слышали.

— Я помню, — кивнула женщина и вдруг улыбнулась. — А ведь я вас сразу узнала, потому что видела по телевизору передачу о вас и вашей жене, а вела себя так, потому что не люблю, когда меня считают дурой. Вы подозреваете, что за этой историей стоит Егоров? — Лев промолчал, а она сказала: — Уверяю вас: сделать подобную гадость Егоров может с удовольствием, но вот придумать ее — нет. Это за него сделал кто-то другой.

Лев не стал ей ничего на это отвечать, а еще раз поблагодарил за помощь и вышел, мысленно ворча: «Как будто я сам это уже не понял».

Чтобы не проводить много времени на вокзале, Лев доехал на троллейбусе до заранее примеченной им железнодорожной кассы и купил билет на ближайший поезд в Москву, чуть не забыв, что его-то конечной станцией будет Михайлов. Место его оказалось на верхней боковой полке возле туалета, что автоматически обеспечивало ему бессонную ночь, но зато давало время хорошенько проанализировать всю полученную информацию. Если бы Дубов с подачи неизвестных — ну, кроме Егорова, конечно, — пока Гурову «доброжелателей» не загнал его в угол, то Лев, находясь в Саратове официально, мог бы обратиться за помощью к местным коллегам, а теперь дополнительные сведения придется запрашивать из Москвы, а на это уйдет время.

Позвонив Степану и сообщив ему, в каком поезде и вагоне он едет, Гуров решил пообедать, потому что от чая с сушками уже не осталось даже воспоминаний. Найдя более-менее приличную на вид забегаловку, Гуров основательно поел и появился на вокзале как раз к окончанию посадки. Забравшись на полку, он устроился поудобнее и принялся размышлять.

И тут среди ночи в вагон села женщина с маленьким ребенком, который надрывался так, что в ушах звенело. Все, естественно, проснулись. Женщина, сама чуть не плача, объясняла, что у ее сыночка зубки режутся. Все, конечно, все понимали и сочувствовали, но спать-то хотелось. Ребенок все не успокаивался, и мужчины, сдавленно матерясь, потянулись в тамбур курить, как потом выяснилось, и некурящие тоже. Скоро к ним присоединились женщины. Места всем не хватало, так что часть пассажиров переместилась в коридорчик перед туалетом. Озверевшая не хуже пассажиров проводница пыталась хоть как-то навести порядок, но ее сначала вежливо, а потом уже, не стесняясь в выражениях, посылали. Оставшиеся в вагоне по причине преклонных лет женщины пытались давать мамаше какие-то советы, но толку от них не было.

— Какого черта ты с ребенком в дорогу поперлась? — раздался чей-то стонущий голос.

— Да вы потерпите, пожалуйста, — уговаривала всех мамаша. — Мы скоро выходим.

— Где? — с робкой надеждой простонал тот же голос.

— В Узуново, — ответила женщина и услышала в ответ зубовный скрежет.

Четверг

Когда Степан увидел выходившего из вагона Гурова, то просто испугался — на том в буквальном смысле этого слова не было лица.

— Что случилось? — спросил парень, заранее готовясь к самому худшему.

— Что-нибудь от головной боли, — прошептал Лев. — Гильотина тоже подойдет, — и объяснил, в чем дело.

— И вы будете рассказывать мне что бывает, когда у детей режутся зубы? — спросил Степан. — У меня их, между прочим, двое. — Но, встретив бешеный взгляд Гурова, тут же пошел на попятную: — Понял, вопрос был неуместен.

Притормозив у ближайшей аптеки, Степан выскочил и быстро вернулся с упаковкой лекарства и бутылкой воды. Подождав, когда Лев примет таблетку, он предложил:

— Перебирайтесь на заднее сиденье и постарайтесь уснуть.

— Уснуть? Да я сейчас просто вырублюсь, — пробурчал Гуров.

Он устроился на заднем сиденье так, чтобы хотя бы верхняя часть туловища лежала, а ноги, черт с ними, пусть остаются внизу, сунул под голову кошелку и действительно вырубился. Да так, что, когда они добрались до его временного дома, Степан еле-еле его растолкал.

Приведя себя в относительно нормальное состояние под контрастным душем, Гуров съел сваренные Степаном пельмени и, прихлебывая горячий кофе, почувствовал, что, кажется, начинает что-то соображать.

— Ну, кто начнет? — спросил Гуров.

— Наверное, я, потому что новостей немного, — сказал Степан. — Так вот, то, что мы принимали за оргазм, оказалось бронхиальной астмой.

Пивший в этот момент кофе Гуров подавился и долго кашлял, а Савельев деликатно постучал его по спине. Наконец, отдышавшись, Лев возмущенно спросил:

— Ты можешь хоть раз обойтись без своих штучек? — И потребовал: — Расшифруй!

— Объясняю! То, что Мария спрятала, оказалось дешевой копией действительно безумно дорогого колье княгини Шеловской. А сделана она была из бериллиевой бронзы и стекляшек. Потому-то ее и не нашли, что металлоискатель был настроен на золото. Представляете, сколько всяких металлических прибамбасов в театре? Если бы полицейские с каждым разбирались, то работы им на год бы хватило. Вот они и искали конкретно золото, которого там и в помине не было.

— Твою мать! — не сдержался Лев.

— Вот и я в том же разрезе, — поддержал полковника Степан. — Копия была сделана несколько лет назад ныне покойным ювелиром Кохом и его ныне здравствующим сыном Лазарем не с оригинала, а с фотографии в каталоге, причем заказчик предупредил, что идеального сходства не требуется. Он расплатился с ювелирами по-царски, а в качестве верительной грамоты и превентивной меры, поскольку оставил крупный задаток, продемонстрировал фальшивый золотой царский червонец, изготовлением которых баловался ныне покойный брат мадам Кох. Нарисованный Лазарем портрет заказчика получил бы последнее место даже на конкурсе детского рисунка.

— Это надо обдумать, — медленно сказал Гуров. — Количество идиотов в России неуклонно падает с каждым годом, так что если уж человек выбрасывает бешеные деньги за изготовление дешевой копии, значит, ему это зачем-то надо. Причем копию определенной вещи. Еще что?

— Почерк на записке, которая лежала с якобы колье, Александрову не принадлежит. Более того, его даже не пытались подделать.

— Час от часу не легче, — пробормотал Лев, а Степан продолжал:

— Я имел беседу с мадам Егоровой номер два. Ну что сказать? Она вспоминает о семейной жизни с Егоровым без особого удовольствия, но и не кроет его последними словами. Как я понял, это был брак даже не по расчету, а по здравому смыслу: он — министр областного правительства, она — заместитель управляющего не самым захудалым банком. Поскольку был заключен брачный контракт, то развелись они в полном соответствии с ним. Егоров, будучи инициатором развода, выплатил ей нехилые отступные, хотя она и до этого не бедствовала. Их круг общения — нужные люди, деловые партнеры и все в этом духе. Никаких его личных друзей она никогда в жизни не видела и даже не слышала о них — Егоров вообще мало рассказывал о своей жизни в Саратове. Сейчас у нее, как я понял, есть постоянный друг, и она всем довольна. Я бы предположил, что она просветила своего бывшего мужа по части некоторых банковских операций, например открытия счетов в офшорах.

— Вполне вероятно, — согласился Лев. — А что нынешняя супруга?

— А эта в субботу вылетела на Мальдивы. Я тут влегкую прошелся по клубам, навел справки, поговорил с некоторыми ее приятельницами. Она ни с кем пока оттуда не созванивалась, но это еще ни о чем не говорит, потому что дамочка любит крутить романы с местными мачо и в этот момент забывает обо всем.

— А как на это смотрит муж? — удивился Гуров.

— А ему до фонаря! И вообще у них, как я понял, бартерные отношения: он ее достойно содержит, она ему служит для престижа, и подробностями личной жизни друг друга они не интересуются. Главное, чтобы приличия были соблюдены. Сейчас ее ищут на Мальдивах и, когда найдут, обязательно побеседуют. Пока все.

— Ну, тогда о моих новостях. И сразу же записывай поручения.

Парень тут же взял лист бумаги и изобразил величайшую внимательность, на что Гуров фыркнул и начал:

— Первое. Пробить по всем возможным базам и найти в кратчайшие сроки вора-форточника Вячеслава Воробьева, год рождения не знаю, а место — Саратов. По всей вероятности, кличка у него осталась та же, что в юности, — Макака.

— Упаси господи от такой, — пробормотал парень.

— Второе. Найти в Москве Рожкова Юрия Александровича, 1969 года рождения, опять же из Саратова, образование экономическое, а более подробную информацию о нем и его семье нужно запросить из Саратова. Есть у меня очень обоснованное подозрение, что за Егорова думает именно он, а это значит, что и находится где-то неподалеку.

— Как вы вообще-то съездили? Или подробностей не будет? — поинтересовался Степан.