Андрей Кокотюха - Легенда о Безголовом
– Ты имеешь в виду второй выход? Он же главный вход?
– Изнутри его не открыть. Снаружи – навесной замок, Бондарь его запер, когда мы уходили, я своими глазами видела. Может, проверить?
– Ты думаешь, это музейщик страшилками развлекается?
– Зачем ему это? – После сегодняшней экскурсии Бондарь был мне даже симпатичен, несмотря на его специфическое отношение к журналистам.
Не дожидаясь, пока Жихарь начнет выдвигать версии о всемирном заговоре музейных работников, я решительно вынула из кармана мобильник. Прощаясь, я забила в его память домашний и мобильный номера директора музея, и теперь, отыскав домашний, активировала функцию «Позвонить».
Трубку взяли после третьего гудка.
– Алло, слушаю!
– Добрый вечер, Анатолий, извините, что так поздно…
– Ничего страшного, Лариса, – голос историка звучал мягко и дружелюбно. – Снова какие-то проблемы?
– Наоборот. Только что рассказала куме о нашей экскурсии. Она удивляется: «Сто лет здесь живем и ничего толком не знаем!» Знаете, просто захотелось еще раз вас поблагодарить.
– Все нормально. Заходите еще, у нас выходной только по понедельникам. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи…
Я нажала «Отбой» и повернулась к Стасу:
– Слыхал? Он дома. Даже если Бондарь, по твоей версии, зачем-то переодевается призраком, за двадцать минут отсюда до дома ему никак не добежать. Да и живет он, насколько я знаю, на противоположном конце города.
– Хрен его знает, где он живет, – буркнул Стас. – И вообще, насчет этого твоего кандидата наук у меня никаких версий. В любом случае – если кто здесь и прячется, то там и останется. Караулить все равно надо.
– Не советую. И рассказывать кому-либо об этом – тоже. Бондарь считает, что этот пролом – дело рук диггеров, но мне кажется, что он и сам не в курсе, чья это работа. В любом случае лаз в подземелье появился не случайно, и не случайные люди его соорудили. Узнай об этом хоть что-нибудь – и не будешь торчать здесь впустую ночь напролет.
Жихарь начал спорить – он все равно упорно желал ночевать здесь, тем более что призрак, или кто там он есть, исчез в дыре буквально у него на глазах, и если не растворился в воздухе, то другого места, где он мог бы укрыться, вокруг просто нет. Но его на полуслове прервал звонок мобильника в кармане.
– Слушаю! – отрывисто бросил он в трубку. – Я. Здесь. Недалеко… Ясно, сейчас буду… Все, говорю, сейчас буду… Давай!
Внезапная перемена в его голосе означала одно: случилось нечто такое, из-за чего Жихарю придется поменять свои планы. Так оно и вышло.
Не ожидая моих вопросов, Стас проговорил:
– В милиции женщина сидит с заявлением. Муж у нее пропал. Должен был еще вчера вечером вернуться из Хмельницкого. Прождала больше суток. Плачет. Тамара говорит – надо ехать. Яровой объявил розыск, собирает личный состав.
16 сентября, воскресенье
Еще один
В ту ночь я вообще не спала.
Сморило меня лишь под утро, и то – часа на полтора. Проснувшись словно от толчка, я перевернулась на спину и уставилась в потолок. В маленьких городках хозяйки по деревенской привычке все еще белили потолки мелом. Натягивали старенькие линялые халаты, повязывали головы платками, пряча под ними волосы, забирались на застеленные старыми газетами столы и, макая облысевшую от многолетнего использования кисть-макловицу в банку с разведенным мелом, начинали шуровать. В больших городах о таких вещах давно забыли. Стяжка «беспещанкой», «ротбанд», пара слоев водоэмульсионной краски – и все дела. Причем даже те, кто сидит на твердой зарплате, нанимают для этой работы мастеров – с какой стати пачкаться бесплатно и тратить время, которое можно использовать для дополнительного заработка? Зато в провинции побелка потолка – целый ритуал, к которому готовятся долго, обстоятельно обсуждают, а после зовут гостей, чтобы оценили работу по достоинству.
Правда, в Подольске теперь есть что обсудить. Я представила, что здесь начнется уже через несколько часов, когда то, что закрутилось накануне поздним вечером, уже невозможно будет скрывать.
…Когда мы с Жихарем подошли к зданию райотдела, он напоминал муравейник во время лесного пожара. Мужчины в форме и штатском вбегали туда и выбегали оттуда без всякой цели, суетились и явно не знали, чем конкретно заняться. У входа возвышался полковник Яровой собственной персоной, не отрывая от уха мобильного. Время от времени рядом кто-то останавливался, пытался задать вопрос, но Яровой тут же отправлял подчиненного взмахом руки в неопределенном направлении и снова начинал сыпать матерком в телефон.
При виде меня начальник милиции оторвал трубку от уха и гаркнул, обращаясь к Стасу:
– Почему опять посторонние, Жихарь?! И где ты вообще шляешься? Не слышу ответа!..
Он еще продолжал орать, когда из здания поспешно вышла Тамара, сходу врубилась в ситуацию, встала между мной и Яровым и, даже не пытаясь перекричать его, отчеканила:
– Лариса, иди домой!
– Том…
– Иди домой, Лариса, – не меняя тона, повторила Тамара. – Побудешь пока с детьми, потому что я не знаю… Короче, я позвоню. Иди…
Учитывая момент, я решила не ввязываться в прения и покорно пошла прочь. Яровой проводил меня свирепым взглядом.
Олег не спал, поджидая меня. Информация у него была самая скудная. Пропавший мужчина – Виктор Потурай, местный бизнесмен средней руки. Собственно, не вполне местный – основной его бизнес в Хмельницком, там он владел маленькой сетью мини-маркетов. Еще по одному такому магазинчику Потурай открыл в соседних райцентрах, в том числе и в Подольске, своем родном городе.
Как нотариус, Олег знал, что Потурай несколько лет назад унаследовал в Подольске от покойной матери дом, долго ремонтировал и достраивал его, а затем окончательно перебрался сюда с женой. Головной офис его фирмы остался в Хмельницком, но на дальней окраине, поэтому от Подольска до офиса бизнесмен добирался по трассе где-то за час. По киевским меркам это вообще не срок – продираясь через пробки, предприниматели тратят на поездки к своим конторам куда больше. В областном центре у Потурая осталась вполне приличная во всех отношениях квартира, но еще в ту пору, когда он с помощью Олега оформлял наследственное имущество, как-то обмолвился: здесь, в Подольске, ему спокойнее живется – все привычное и родное. Бизнесом он мог руководить и отсюда, хотя по делам приходилось время от времени наезжать в Хмельницкий.
Так вышло и теперь. В пятницу Потурай рано утром отправился по делам, должен был вернуться вечером, потом позвонил жене Лизе, что немного задержится. Когда он не вернулся, жена стала названивать по всем известным ей телефонам. В офисе коротко ответили: был, уехал тогда-то, а мобильный мужа не отвечал. Потурай телефон не отключил – просто не отвечал на звонки.
Не дождавшись мужа и вечером в субботу, Лиза Потурай отправилась в милицию и выложила все дежурному. Тот позвонил начальству, Яровой – прокурору, прокурор – Тамаре. Вот и все, что к этому моменту было известно Олегу.
– Может, загулял? Мужик все же, при деньгах… Девочки, сауны, все такое…
– Бизнесмены разные бывают, Лара. Не буду утверждать, что хорошо знаю Потурая, но он мужик серьезный. У нас же все тут на виду. По-моему, он не по этим делам. То есть, не по девочкам. А сауну он себе давно построил.
– Ну, а запить он не мог?
– Выпить может и умеет, – согласился Олег. – На день города регулярно – поляна для своих. Мы с Томой приглашены постоянно, помнит, как я ему в одном деле помог. Но не больше того. Не злоупотребляет, можешь поверить. Оба они люди уравновешенные, стабильные, вечно в делах… Словом, ложись-ка ты лучше спать. Утром все прояснится, а сейчас все это – только пустые разговоры…
Олег как в воду смотрел – утро кое-что прояснило.
В начале девятого на окраине Подольска, в канаве, куда жители частного сектора постоянно сбрасывали бытовые отходы, был обнаружен мужской труп. Без головы.
– Пока что это все, – утомленно проговорила в трубку Тамара. – Работаем. Значит так, Лариса: берите с Олегом детей и везите к свекрови в деревню. Я уже ей отзвонилась, ждет. Вернетесь – тогда все и обсудим. Вопрос со школой я уже решила. Только позавтракать не забудьте!
Перспективе отправиться к бабушке вместо школьных занятий детвора страшно обрадовалась. Поэтому наспех позавтракали, мигом собрались, и через полтора часа вся наша компания уже выгружалась на подворье Олеговой матушки. Та тут же принялась расспрашивать о «страхе Господнем», что творится в Подольске, – она, насколько я помнила, никогда не пропускала вечерних новостей. А тут такое!
В общем, из деревни мы выбрались далеко за полдень. За это время нас не меньше трех раз приглашали «покушать», и мне удалось даже часок вздремнуть в тиши старого, еще в двадцатых годах построенного дома Комаровых.
Когда мы с Олегом вернулись в Подольск, нас уже ждала Тамара. Я едва узнала подругу: бледная как мел, мешки под глазами, волосы причесаны кое-как.
