Убийства в Белом Монастыре - Джон Диксон Карр
Мастерс пожал плечами:
– Возможно, нам придется его разобрать, сэр. Снять обивку, например, и это вам, вероятно, не понравится…
– Вы не посмеете, – повысив голос, произнес Морис.
– Или снять полы. Если там настоящий мрамор, вам будет неприятно, сэр, но чтобы…
Морис поднялся, сжав в хрупком кулачке трость, и ударил тяжелым золотым набалдашником об пол. Грохот эхом прокатился по комнате.
– А теперь, сэр, давайте прекратим заниматься ерундой и увиливать. Поговорим по-мужски и ответим на вопросы – вы меня слышите? – Мастерс хлопнул ладонью по краю стола. – Мне вовсе не составит затруднения получить ордер и разобрать ваш драгоценный домишко на части. Клянусь, я это сделаю! Итак, вы будете оказывать нам содействие или нет?
– Конечно, о, конечно, я ведь уже обещал, верно?
Повисла долгая пауза. Беннет понял, что старший инспектор поймал Мориса на крючок, а Джон Бохун тем временем отошел от окна, в которое смотрел. Лицом Джон (когда оба брата были напуганы) странно напоминал Мориса – в другое время это не было заметно.
– Ваш… ваш подчиненный, – сказал Джон, указывая рукой. – Он там, на газоне, изучает… Что он делает?
– Всего лишь измеряет следы на снегу, сэр. Это ведь вас не беспокоит, правда? Прошу, сядьте, джентльмены, вы оба… Ну вот, так-то лучше.
Джон побледнел.
– Вчера вечером на мисс Тэйт было совершено покушение, до того как ей размозжили голову. Кто-то пытался, – продолжил Мастерс, поворачиваясь к Морису, – столкнуть ее с лестницы. Кто это был?
– Я не знаю.
– Это была ваша племянница мисс Бохун?
Морис тихо сел. Он снова улыбался:
– Не думаю, друг мой. Если кто-то и был виновен, то это ее светлость Луиза Кэрью, дочь моего старого друга лорда Канифеста. Впрочем, если вы оглянетесь, то увидите мою племянницу. Пожалуйста, можете ее допросить.
Глава девятая
Случайные алиби
Беннет отодвинул стул и обернулся. Она вошла тихо и стояла недалеко от стола. Беннет хотел предложить ей стул, прежде чем невозмутимый Томпсон пошевелится, но она помотала головой.
– Меня обвиняют в том, что я убила Марсию? И это замечание относительно Луизы… – Она с любопытством покосилась на Мориса, будто видела его впервые в жизни. – А вам не кажется, что заявлять такое мерзко?
Она надела, по всей видимости, свое лучшее платье, словно бросая вызов. Оно было довольно мрачного серого оттенка. От ее беспокойства почти не осталось следа, хоть она и вертела в руках носовой платок. Катарина Бохун стояла так, что свет камина падал ей на щеку, и впервые Беннет смог как следует ее разглядеть. Она была старше, чем он думал, и на ее мягком, сияющем лице читалась решимость.
На шее у нее был небрежно намотан газовый шарф, прикрывавший синяки.
– А… ты что-то сказала, Кейт? – спросил Морис. Он не смотрел на нее и, казалось, был слегка удивлен. – Ты наверняка знаешь, что я не имею обыкновения обсуждать свои заявления с кем бы то ни было.
Она дрожала, кусала нижнюю губу, но в глазах полыхал огонь. Катарина решительно подалась вперед, но в тот же миг поняла, что потерпела поражение.
Морис продолжил:
– Вот! Как же глупо с моей стороны, о боже. Похоже, у нас тут очередной мятеж. Ты хотела сказать… чтобы я шел к черту, разве нет?
Удовольствие от осознания собственной правоты, как от решения легкой задачи, заставило Мориса смотреть на нее покровительственно и вместе с тем удовлетворенно. У нее в глазах стояли слезы.
– Я не стану выставлять себя дурой, – выдохнула Катарина, – и не позволю вам делать из меня дуру снова и снова, и… Джон! Джон, в чем дело?
Все обернулись. Джон Бохун сказал:
– Все в порядке, Кейт. Просто неважно себя чувствую, вот и все. – Он поднял опущенную голову и оперся одной рукой о стол. Твидовый пиджак висел на его большом костлявом теле, словно был ему великоват. – Иди сюда, Кейт. Я тебя не видел с тех пор, как… вернулся. – Он протянул руку и попытался улыбнуться. – Как ты, девочка? Выглядишь хорошо. Но ты, кажется, изменилась. У меня для тебя подарок, только вот вещи пока не распаковал.
– А что случилось?
Она подбежала к нему. Он коснулся ее подбородка и заставил поднять голову, чтобы лучше ее рассмотреть. У него дрожали ноздри, но он улыбался и думал, похоже, только о ней. У Беннета было странное чувство, что он наконец увидел настоящего Джона Бохуна.
– Все хорошо, глупышка. Не дай им себя напугать, поняла? Меня вовлекли в довольно скверную историю, но, понимаешь, как бы я ни пытался доказать… я только запутываюсь. Меня точно за что-нибудь да повесят.
Мастерс подался вперед. И Джон поднял руку:
– Успокойтесь, инспектор, я пока еще ни в чем не сознался. Возможно, позже… Я пойду к себе и прилягу. Не пытайтесь меня остановить. Вы сами сказали, что законной власти у вас здесь нет.
В нем было что-то такое, что никто не решился заговорить. Он словно понял, что, пусть и на миг, ему удалось подчинить себе этих людей. Он довольно быстро прошел к двери, но тут шаг его замедлился, он обернулся и мотнул головой.
– Ну, я пошел.
Дверь закрылась.
Было тихо. Беннет посмотрел на лицо Мориса, спокойное, чуть насмешливое, и ему пришлось побороть несколько недипломатичный позыв схватить этого самого Мориса и порвать в клочья. У него уже давно было такое желание. Нет, так не пойдет. Он посмотрел на Катарину и попытался зажечь сигарету, но пальцы дрожали.
– Что с ним такое? – воскликнула девушка. – Что-то случилось…
Беннет тихо подошел, взял ее за плечи и заставил сесть. Ему показалось, что она пожала его руку. Мастерс снова обернулся – и, если он верно понял выражение лица инспектора, тот испытывал те же чувства, что и сам Беннет.
– Есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать относительно того, чем занимался мистер Бохун вчера вечером и сегодня утром, – произнес Мастерс. – Но, думаю, необходимо сначала все упорядочить. Простите, вы мисс Бохун? Значит… ну что ж, начнем.
Она как раз наливала кофе, руки ее едва заметно дрожали, но на Мориса, сидевшего по другую сторону стола, она не смотрела.
– Начнем. Ох, ну право же, дайте мне сказать! Этот бред о покушении Луизы… Как это глупо – и глуп был бы тот, кто решился бы на такое… – Морис издал звук, отдаленно напоминавший смешок; она замялась, будто и так сказала больше, чем хотела. Потом Катарина посмотрела на Беннета и вспыхнула. – Хотите кофе?
