Крис Чибнелл - Убийство на пляже

Щеки Олли краснеют — совсем как утром.

— Хм, ну, с ней все хорошо, — мямлит он.

Ясно, что ему очень не хочется об этом говорить, но Найдж — парень толстокожий.

— Все уладили?

— В основном, — отвечает Олли, глядя себе под ноги с таким видом, будто готов сквозь землю провалиться.

Бэт уже выдраила дом снизу доверху, а Марк все еще не вернулся. Переделав всю домашнюю работу и не в состоянии больше ни секунды смотреть дневное телевидение, она набрасывает плащ и выходит на улицу, игнорируя вопросы Хлои, куда она идет, и предложение Лиз пойти вместе с ней.

Внутри она кипит, вновь и вновь перебирая тот вечер накануне убийства Дэнни и жалея, что не проснулась, когда пришел Марк, — просто чтобы полиция наконец отцепилась от них. Она видит, что они делают: они стараются вбить между ними клин. Это не только бессмысленно, но еще и жестоко. Ей бы хотелось чувствовать, что полиция на их стороне.

Гулять приятно. Она срезает путь и идет напрямую через спортивную площадку: по обе стороны от тропинки шуршит высокая трава. Навстречу ей идет коренастый мужчина примерно ее возраста, на нем стеганая жилетка и очки в золотистой оправе. Когда они подходят ближе друг к другу, Бэт замечает, что он смотрит на нее так же, как люди в супермаркете: в его взгляде чувствуется и сочувствие, и какой-то вуайеризм[11]. Но, в отличие от них, он ведет себя спокойно и даже робко улыбается ей. Благодарность Бэт за такое признание, этот крошечный знак уважения, сменяется неловкостью, поскольку он продолжает глазеть на нее. Она спешит дальше в город и, даже не оборачиваясь, чувствует, что он продолжает следить за ней.

Бэт идти всего с полмили до офиса туристического агентства, где она раньше работала. Где она и до сих пор, по идее, работает. До нее вдруг доходит, что она не перезвонила на работу, что ее не будет, и теперь гадает, кто делал все за нее, кто выполнял заказы. Машина ее жизни продолжает по инерции катиться без каких-то усилий с ее стороны и без ее согласия.

Туристическое информационное агентство делит помещение и парадную дверь с редакцией «Эха Бродчёрча». Бэт ничего не знала о книге для соболезнований, которую они организовали, поэтому просто в шоке, когда у входа ее встречает Дэнни — увеличенная фотография с прошлогоднего Дня спорта. От этого она едва не теряет самообладание, но все равно заходит внутрь.

Когда она входит, все разговоры разом прекращаются: слышен лишь шум компьютеров и шелест работающего в дальнем углу ксерокса. Ее коллеги сидят в ошарашенном молчании, в то время как она садится за свой стол и с шумом ставит на него сумку.

— Привет, — говорит она. — Помочь кому-нибудь? Нет? Может, доставить рекламные проспекты на стеллажи?

Жанет судорожно сглатывает, глядя на нее как на ненормальную. А Бэт и чувствует себя ненормальной. Эффект, противоположный тому, ради чего она сюда шла.

Рядом с ней возникает Мэгги Радклифф.

— Дорогая, что ты делаешь? — спрашивает она. — Тебе не нужно здесь находиться. У тебя случилось такое горе…

— Я хочу быть полезной, — возражает Бэт.

— Позволь, я отвезу тебя обратно домой, — говорит Мэгги.

— Не хочу я домой! — Горячность, с какой это сказано, озадачивает всех, кроме нее самой. — Я только что пришла оттуда. Не могу я больше сидеть в этом доме.

— Ох, детка… — говорит Мэгги. — У меня просто сердце разрывается, глядя на тебя.

— Не нужны мне ничьи разбитые сердца! — заявляет Бэт.

Она отрывается от Мэгги и через пожарный выход направляется на боковую аллею. Кто-то идет за ней. Она не оборачивается, чтобы выяснить, кто это. Еще одно прикосновение чьей-то нежной руки — и она эту руку откусит. Щеки ее горят, она проходит всю Хай-стрит и продолжает идти дальше, пока не добирается до одинокой скамейки на холме над городом.

Здесь она наконец переводит дыхание. То, что она ушла из дома, ничего не решает. Дэнни и его потеря следуют за ней, куда бы она ни шла. Если уж на то пошло, то здесь, наверху, даже еще хуже. Куда ни посмотришь — везде небезопасно. Слева находится пляж, где его нашли. Прямо перед ней море, где он плавал под парусом и рыбачил. Справа расположен холм, где они вместе запускали воздушных змеев. Позади нее — их город, школа и дом. Горе — как занозы, глубоко впившиеся в кончики всех пальцев: к чему ни прикоснешься, все мучительно больно.

— Не возражаете, если я присяду рядом с вами? — говорит чей-то голос.

Это тот мужчина, которого она чуть раньше встретила на спортивной площадке. Так значит, он все время шел за ней? Бэт вздрагивает, а потом вдруг понимает, что на самом деле ей все равно. Что такого он может сделать ей, чтобы это было еще хуже того, что уже случилось? Она пожимает плечами, и он аккуратно опускается на другой край скамейки.

— Люблю этот вид, — говорит он.

Бэт ждет продолжения. Один, два, три…

— Простите, если это покажется вам невежливым, но я знаю, кто вы такая. Мне трудно представить, каково вам сейчас. Но вы преодолеете все это.

— Выходит, это вы тоже знаете, так?

Когда она мотает головой, он сочувственно склоняет голову набок и смотрит на нее. Как будто передразнивает, повторяя язык ее жестов.

— Только не поймите меня неправильно, однако у меня есть послание для вас. От Дэнни.

Это самая жестокая вещь, которую ей кто-либо когда-либо говорил. Но хуже всего, что при этом он имеет наглость продолжать смотреть ей в глаза.

— Да как вы смеете! — возмущается Бэт. — Прекратите говорить со мной! И немедленно оставьте меня в покое!

— Я вовсе не пытаюсь вас расстроить. Я просто должен сказать вам это. Прошу вас!

Эти слова гонят Бэт в спину, обратно в дом, в котором ей невыносимо находиться.

20

Том Миллер приносит с собой в полицейский участок свой красный скейтборд — как талисман, для уверенности в себе. Харди ничего не говорит, когда Джо, взрослый представитель ребенка на этом допросе, передает их младшего — Альфи? Джорджа? — Элли на время их разговора. Он отмечает пятна от пищи на футболке Джо и то, что выбрит он спешно и неровно. Честно говоря, Харди и сам не поймет, завидует ли он Джо, что тот сидит дома с детьми, или жалеет его.

Они проводят допрос, который по настоянию Миллер будет называться у них беседой, в специальной комнате для работы с детьми. В углу горой свалены неряшливого вида игрушки, которые вряд ли заинтересовали бы и дошкольника. Подъемные жалюзи плотно закрыты.

— Я просто водил его в скейтпарк покататься на доске, — сообщает Джо, пока Харди возится с видеокамерой. — Понимаете, подумал, что это как-то ослабит нервное напряжение. Но вместо катания там его обступили другие дети, все спрашивали о Дэнни. Они думают, что у него есть какая-то закрытая информация из-за того, где работает его мама. — Он тяжело вздыхает. — Не следовало мне его туда вести. Но понимаете, я просто пытался сделать что-то нормальное.

Харди с отсутствующим видом кивает, проверяя, попадает ли Том в кадр. Мальчик нервно моргает, глядя в объектив камеры.

— Когда ты в последний раз видел Дэнни? — начинает Харди.

Джо вздрагивает, как будто ожидал более постепенного развития событий.

— Перед тем, как мы уехали в отпуск, — отвечает Том.

— Когда это было?

За него отвечает Джо.

— Три с половиной недели назад. Мы уехали в четверг утром.

Харди внутренне закипает. Иногда один из родителей — не самый подходящий вариант взрослого, который должен присутствовать на допросе ребенка. Он заметил это, когда допрашивал друзей Шарлотты Гиллеспи, где защитный родительский инстинкт забивал все остальное. В этом смысле гораздо проще разговаривать с ребенком из приюта: социальный работник, по крайней мере, не мешает работать.

— Простите, — говорит Джо, угадав мысли Харди, и откидывается на спинку своего стула.

— Три с половиной недели назад, — эхом повторяет за отцом Том. — Мы уезжали в четверг утром. А за день до этого он заходил к нам. И мы с ним пошли в «Лидо».

— У него был с собой телефон?

— Не знаю.

Том прикусывает щеку изнутри.

— Но ведь у Дэнни вообще-то был телефон?

Том кивает.

— О чем вы с ним говорили?

— Про футбол. Про компьютерные игры. Как обычно.

— Что-то еще? Может, девочки?

— Нет!

Это первый неконтролируемый ответ, вырвавшийся у Тома. Джо, нервно заерзавший на своем стуле, не сводит глаз с сына.

— Он не говорил, может быть, его что-то беспокоило?

— Нет, — отвечает Том.

— Вы с ним не ссорились?

— Нет!

И снова этот ответ прозвучал слишком быстро.

— Не приходит ли тебе в голову, кто мог бы хотеть причинить вред Дэнни?

Том не отвечает, но глаза его беспокойно забегали по треугольнику Харди — видеокамера — отец.