Михаил Черненок - Тайна старого колодца
Бирюков наклонил голову. Чернышев живо повернулся к нему, едва только захлопнулась за Фроськой дверь, участливо спросил:
— Твои как дела? Есть сдвиги?
— Незначительные, — признался Антон и стал рассказывать.
Чернышев слушал внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Изредка устало потирал виски, морщился, словно от головной боли.
— И как теперь искать этого шофера? — спросил он, когда Бирюков рассказал все, вплоть до Прониной «безразмерной» тельняшки.
— Куплю бутылку пива, стану на большой дороге. Как увижу ЗИЛ с бежевой кабиной, бутылку шоферу: «Открой, друг». Если к зубам поднесет, в кутузку его. Следующего буду караулить. И так, пока всех, кто зубами открывает, не переловлю. Затем опознание устрою, — невесело пошутил Антон.
— Да-а… — Чернышев устало провел ладонями по лицу. — Нерадостные дела, однако раньше времени не отчаивайся. Иголку и то в стогу сена при желании найти можно. Важно: как и сколько человек искать ее будут.
— Столбову я примерно так и сказал.
— Ты верь ему, Антон, не давай Витьку в обиду, — Чернышев оживился: — Знаешь, какую он замечательную штуку сегодня предложил?! Если к утру переоборудует свой трактор, мы уже завтра три суточных плана на скирдовке сена отгрохаем, — и улыбнулся. — Значит, голуба моя, к Проне тоже приглядывался? Шутки шутками, хоть Столбов и Резкин скидывают его со счетов, а человек он шкодливый. По пьянке и за кирпич, и за ножик схватиться может. Только в данном случае не… не подходящ Проня. Тельняшка отпадает, остается бутылка пива. Вот и надо этого шофера искать. Не иначе — приезжий кто-то. Из своего района Столбов сразу бы человека определил. А приезжих у нас по осени действительно бывает много: и краснодарские, и ростовские, и пермские, и новосибирские, — Чернышев поднялся, погладив поясницу, прошелся по кабинету. — Время позднее, пошли сейчас домой, а завтра с утра подниму на ноги всю бухгалтерию, и ты вместе с ними посмотри-ка внимательно архив за тот год: наряды, ведомости, справки разные, трудовые соглашения. Надо хотя бы ориентировочно составить картину, из каких областей в тот год работали у нас на уборке урожая приезжие шоферы.
17. Дядя Гриша
Поздно в этот вечер погас свет в доме Чернышева. Давно опустел почти ведерный старинной работы самовар, а Маркел Маркелович с Антоном все не вставали из-за стола. Неторопко, сумрачно шла беседа. Бирюков, будучи юристом понимал, насколько шаткие факты удалось ему собрать. Чернышев хотя и не знал тонкостей юриспруденции, но тоже отчетливо представлял себе, как трудно найти истину в столь запутанном давнем деле. В отличие от Антона, не исключавшего возможность участия в случившемся жителей Ярского, Маркел Маркелович был почти полностью убежден, что никто из его односельчан не мог пойти на убийство или соучастие в нем.
— Пойми, голуба моя, — рассудительно говорил он Антону, — утаить преступление от своих не так-то просто. Тут по глазам увидят неладное. Это ж деревня. Утром хозяин курицу зарубит, вечером все село знает. А ты говоришь об убийстве человека. Это тебе не пирог с малиной съесть и облизнуться.
Когда Антон намекнул на несколько странное поведение бригадира Ведерникова, Чернышев, немного подумав, заявил:
— Самое правильное решение бригадир принял. Сам пораскинь мозгами: бревна надо заготовить, привезти к колодцу. Они кому-либо приглянутся, вечерком погрузит — и домой. Колодец опять раскрыт. А земли — два-три самосвала ухнул и порядок… Другое дело, почему Ведерников тянул с засыпкой колодца? И опять же можно понять его: сколько лет колодец существовал и ничего не случалось…
Какие только мысли не лезли в голову Бирюкова. Он с пристрастием анализировал поведение Столбова, сложившуюся ситуацию и не находил из нее выхода. О приезде в Ярское Георгия Зорькина знали трое: его однофамилица Марина, старик Слышка и Столбов… Но Слышка по своей болтливости мог рассказать еще кому-нибудь. Хотя бы тому же Проне — «чуде-юде», как звала его жена, — который «по пьянке может и за нож, и за кирпич схватиться». Воспоминание о Проне вызвало какое-то сожаление. Проня Тодырев — опустившийся, по-своему несчастный человек. На него сыплются все шишки. У Столбова пропал ключ — сразу грех на Проню. Что это за ключ? Почему он исчез именно в ту ночь, когда кот оказался в колодце? Совпадение?.. Не слишком ли много для Столбова совпадений: исчез ключ, кота из колодца достал, землю возил в колодец, бревнами его накрывал, туфли с косынкой… Отчего через столько лет Проня вспомнил о ключе? Как возникла у него мысль о связи исчезнувшего у Столбова ключа с убийством? «Злопамятный он, паскуда, это точно», — сказал о Проне Юрка Резкин. А так ли безупречен сам Юрка?..
Вопросы цеплялись один за другой, и казалось, не будет им конца. Неожиданно Антон спросил:
— Маркел Маркелович, была ли необходимость восстанавливать колодец? Шесть лет без него обходились…
Чернышев пожал плечами:
— Ведерников настоял. Нынче уж, если не в сенокос, то в уборочную страду механизаторы обязательно на культстане будут жить. У нас неподалеку от культстана, за леском, пшеница посеяна. Технику водой заправлять понадобится, а в роднике она в час по чайной ложке бежит. Только попить да умыться.
Несколько раз Антон возвращал разговор к Столбову, и каждый раз Чернышев поднимался за Столбова горой.
— Вы в случайность верите? — спрашивал Антон.
— Верю. Проне Тодыреву нос расквасил: это случайность. Но если б с Проней при этом стряслось что-то серьезное, Столбов на собственной бы горбушке потащил его в больницу. Понимаешь, это человек неиспорченный, нервы у него крепкие, мозги без всяких вывихов. На почве ревности?.. Витька — натура цельная. Таким людям, как он, в любви подавай или все, или ничего. Унижаться и вымаливать милостыню в любовном деле Столбов не станет, тем более — убирать с пути соперников.
От слов Чернышева становилось легче. В них Бирюков видел подтверждение собственных выводов, однако убеждения в их правильности не было. Захотелось как можно скорее увидеть подполковника Гладышева, Поделиться с ним своими сомнениями, посоветоваться, с какого конца лучше начать поиск неизвестного шофера. Страшно угнетало чувство собственной беспомощности.
Антон знал, что, как бы тщательно ни готовилось преступление, как бы осмотрительно оно ни было совершено, следы все равно остаются. С надеждой найти эти следы и зарылся Бирюков на следующее утро в бухгалтерский архив колхоза. К вечеру от моря бумаг и бумажек рябило в глазах, щипало в горле от бумажной пыли, а результат был неутешительный — в злополучную осень 1966 года в Ярском работали машины из самых различных организаций райцентра, из Новосибирского и Пермского автохозяйств и даже из Новокубанского района Краснодарского края. Никаких сведений о водителях этих машин в колхозной бухгалтерии не было, так как большую часть документов в связи с истечением сроков хранения уже давным-давно успели уничтожить.
Положение складывалось, как сказал Чернышев, хуже губернаторского. Не поедешь же, скажем, в Краснодарский край, чтобы там в каком-то неведомом Новокубанском районе искать неведомого шофера и его машину с бежевой кабиной. За шесть лет кабину могли перекрасить и в синий, и в зеленый, и в какой угодно цвет… Да и зубы у шофера могли поизноситься так, что он уже не только бутылки ими не открывает, но и корку хлеба размачивает перед тем, как в рот сунуть…
С такими, далеко не веселыми, раздумьями уехал Бирюков из Ярского. За те дни, что он отсутствовал, в райотделе ничего существенного не произошло, дел серьезных не было. Это Антон понял по благодушному настроению Славы Голубева, который, забежав на минутку, сидел в его кабинете уже около часа и высказывал самые невероятные варианты коллективного поиска преступника.
— А что?.. — не то всерьез, не то в шутку говорил Слава. — Я в Краснодарский край еду, ты — в Пермь, в Новосибирске займется областной угрозыск — Графа-Булочкина мы по их ориентировке задержали, пусть теперь и они на нас поработают. Кайров проверит районные организации. В дальние командировки ему ехать нельзя — он старший оперуполномоченный, своего рода начальник отдела. Куда ему в дальние командировки?.. Коллектив, скажу тебе, это…
— Сила, Славочка, сила! — Бирюков подмигнул: — Только в Краснодарский край, пожалуй, поеду я. Там потеплее и фруктов больше, чем в Перми. На еропланах полетим?
— Зря хохмишь. Недопонимаешь ты важности коллективизма в работе. Вот на границе у нас было так: все за одного, один за всех. Там в этом отношении здорово поставлено! А Кайров — зануда. Вчера попросил его, как более опытного товарища, выступить перед комсомольцами с лекцией о применении видеозаписи в следственной практике, так он и разговаривать со мною не захотел. Ну вытяну я его за подобные штучки на ковер к подполковнику!
