Татьяна Устинова - Саквояж со светлым будущим
Маша метнула на нее быстрый взгляд.
Жена олигарха была в льняных брючках и какой-то финтифлюшке, до того простой и незатейливой, что становилось абсолютно ясно, каких денег стоит ее скромный летний наряд. Маша Вепренцева в пиджачной паре чувствовала себя рядом с ней как текстильный комбинат по производству солдатского сукна рядом с витриной брюссельских кружев. Еще ей казалось, что она красная и распаренная, как сахарная свекла в горшке, а эта самая жена олигарха была прохладной и свежей, как летний бриз.
Или бриз — морской? А что тогда бывает летним? Ветерок, дуновение, порыв? Пассат, муссон, торнадо, ураган «Гретхен»!
— Ма-ам, — завопил где-то поблизости Сильвестр Иевлев, — мам, можно мы с Мишкой в настольный теннис поиграем?!
Маша не видела Сильвестра и не могла понять, откуда он вопит, поэтому закрутила головой во все стороны, пытаясь его обнаружить, и не обнаружила.
— Они за кустами, — сказала Катерина Кольцова, — там вроде бассейн.
Она пристроила на перила свой бокал, сбежала по широким и гладким ступеням в сад и моментально полезла в кусты.
Маша Вепренцева вдруг подумала — как хорошо, наверное, быть Катериной Кольцовой. Как хорошо быть настолько уверенной в себе, чтобы не обращать совсем уж никакого внимания на то, как ты выглядишь со стороны и что о тебе подумают окружающие!
Следом за Катериной Маша вышла на английский газон и зажмурилась — здесь было очень много солнца, гораздо больше, чем на прохладной полукруглой веранде, и оно сразу приятно и нежно защекотало шею, и спине стало жарко под бронетанковым пиджачным сукном.
— Ма-ам, ты где?!
— Я здесь.
— Мам, я тебя не вижу!
— Я тоже тебя не вижу.
— Да вот же я, вот!
— Лезьте к нам, — подала голос Катерина Кольцова, — прямо через кусты, они не слишком густые.
Маша покорилась и полезла. Кусты затрещали, как ей показалось, очень громко, листья полезли в глаза, и она проломилась на ту сторону живой изгороди как раз в тот момент, когда на веранду вышла хозяйка дачи Мирослава Цуганг-Степченко, которая никак не могла решить, прислуга Маша или нет, и сильно из-за этого переживала. С ней были две прекрасные дамы и один джентльмен, значительно менее прекрасный. Все трое с изумлением уставились в пролом в кустах, который устроила Маша Вепренцева.
— Господи, — с громким недоумением сказала одна из дам, — что там такое?
— Это я, — зачем-то откликнулась Маша и из-за кустов глупо помахала рукой, — извините меня, пожалуйста!
Дама пожала плечами и приподняла безупречной формы брови, впрочем, быстро их опустила — как пить дать косметолог запрещал мимические ужимки во избежание ранних морщин.
Ее звали Лида Поклонная, и она была актрисой. Никто не знал, в каких фильмах и спектаклях она играла, зато все знали, что она жена знаменитого Андрея Поклонного, героя многочисленных телевизионных сериалов, концептуальных и массовых кинокартин, спектаклей, постановок, шоу и даже новейших эпопей. Про «звездную пару» писали газеты и журналы, их фотографии помещали на обложках, об их личной жизни судачило и за них переживало большинство населения державы, которое хлебом не корми, дай за кого-нибудь попереживать.
Остальных Маша не знала.
Катерина Кольцова с лужайки махала ей рукой, звала к себе, и Маша, оглянувшись на квадригу на ступеньках, пошла все быстрее, а потом побежала, словно за ней гнались.
— Мам, смотри, как тут здорово! А можно мы искупаемся?
— Нет.
— Да.
Это жена олигарха сказала.
Бассейн, со всех сторон загороженный буйно разросшимися розовыми кустами, скрытый и от дома, и со стороны лужайки, посверкивал так соблазнительно и заманчиво, так плескал водой на чистейший кафельный бережок, такой безупречной стопкой лежали на его краю махровые простыни, что Маша моментально загрустила. Поплавать бы, а потом на солнышке поваляться — красота!
— Мам, ну почему нет?!
— Мы не знаем, можно в нем купаться или нельзя.
— Я знаю, — опять встряла жена Кольцова, — можно. Почему нельзя-то?!
Сильвестр приплясывал рядом, лоб у него был влажный, а в глазах мольба. Ему очень хотелось немедленно искупаться. Второй мальчик — как пить дать сын олигарха — в некотором отдалении валялся на траве. Маша то и дело на него взглядывала, исподволь пытаясь его рассмотреть, хотелось понять, чем дети олигархов отличаются от обычных человеческих детей, но ей было неловко пялиться.
— Мишка, — позвала Катерина Кольцова, — зря ты валяешься. Земля холодная.
— Теплая, мам!
— Это тебе так кажется.
— Папа говорит, когда кажется, креститься нужно!
— Вот именно, — хладнокровно согласилась мать. — Давай крестись!
Мальчишка побрыкал ногами, покатался с боку на бок, сделал какую-то сложную стойку на руках и вскочил. И посмотрел на них победителем.
— Это специально для вас, — на ухо Маше быстро сказала Катерина, — демонстрация неслыханных возможностей.
Маше все это было знакомо.
— Слушай, — сказала она с натуральным восхищением, — как это у тебя получается?
Мальчишка дернул плечом:
— А так! Это нас на тренировке учат.
— А чем ты занимаешься?
— Кунг-фу, — с гордостью сказал мальчишка. — Меня вообще-то Миша зовут. Папа говорит, что спортом имеет смысл заниматься, только если хочешь быть первым, а так это ерунда и пустая трата времени. А вас как зовут?
— Меня зовут Мария Петровна.
Мальчишка посмотрел на нее с недоверием:
— Вы что? Старая?
Маша растерялась:
— Почему?
— Только старых зовут по имени-отчеству и еще учителей. Вот у меня по английскому Ангелина Степановна, а по труду Светлана Афанасьевна. А по русскому еще…
— Мишка, не морочь нам голову.
— Мама, ты что? Не понимаешь?
— Ты зови ее Машей. Ее все так зовут, — издалека посоветовал Сильвестр. Он на травке пытался изобразить сложное движение, с помощью которого сын олигарха поразил Машино воображение. У него не получалось, но он старался и от стараний покраснел даже.
В конце концов он грохнулся на траву, полежал и сообщил, глядя в небо:
— Я вообще-то в теннис играю. Весной первое место занял в своей возрастной группе. Мне медаль дали, вот такую. А ты играешь, Миш?
Мишка покрутил головой. Он был совсем не такой, как длинный, худой и романтический Сильвестр, — плотный, коренастый, широкоплечий и лобастый, как щенок-бульдожка.
«Очень похож на отца, — подумала Маша, — по крайней мере на его фотографии в газетах. На мать не похож совершенно».
— Не могу его заставить, — посетовала Катерина Дмитриевна, — не играют Кольцовы в теннис. У них это семейное. На лыжах едва заставила кататься, а в теннис ни в какую не соглашаются!
— У меня мама тоже не играет, — сообщил Сильвестр и с сожалением подумал, отчего у него нет с собой медали. Она сейчас очень бы придала ему весу. Впрочем, медаль не самое главное. Самым главным в данный момент было как-то заставить мать согласиться на их купание.
— Так жарко, — сказал он в пространство, — градусов двести. Это, наверное, оттого, что мы на юге, да, мам?
— Да.
— А тут всегда так жарко?
— Зимой холодно.
— Как в Москве?
— Нет, наверное, немножко теплее, но все равно холодно!
И вот нисколечко он к намеченной цели не продвинулся!
— Ма-ам, — протрубил Миша Кольцов, не отягощенный соображениями высокой политики, — ну можно мы искупаемся, а?
— Купайтесь, конечно! Твои плавки в сумке, сумка в нашей с папой комнате на кровати, если горничная ее не разобрала.
— А если разобрала?! Я тогда не найду, мам!
— Это означает, — пояснила жена олигарха Маше Вепренцевой, — что я должна пойти и найти его плавки! Могу и вашему принести, у нас, по-моему, три пары.
— Они свалятся с его костлявой задницы, — сообщил Михаил Кольцов и подбородком указал в сторону Сильвестра Иевлева.
Тот хихикнул.
— Он в крайнем случае руками их придержит, — хладнокровно ответила его мать, и Маша запротестовала.
У них есть собственные плавки. Она специально взяла на всякий случай. Она сейчас пойдет и принесет их, если, конечно, Катерина Дмитриевна уверена, что детям разрешат купаться. «Мы и спрашивать не станем!» — фыркнула Катерина Дмитриевна. В таком случае Маша идет в их с Сильвестром комнату. За плавками.
Катерина махнула рукой и снова полезла в кусты, а мальчишки, коротко посовещавшись, умчались к пинг-понговому столу.
Голоса удалялись, и Маша вдруг почувствовала себя брошенной. Единственный постоянно действующий мужчина ее жизни, сын, в данный момент совершенно ею не интересовался, ему «по приколу» в настольный теннис поиграть с новым приятелем, и Катерина Кольцова не разделила ее обиды, что уж говорить про Воздвиженского, который занят своими умными разговорами!
Она прошла вдоль живой изгороди по идеально подстриженной, пружинящей под ногами траве, вырулила на плиточную дорожку и несколько секунд соображала, в какую сторону идти к дому.
