Искатель, 1996 №2 - Лоуренс Блок
— Она сказала, только раз.
— Только раз? — фыркнул Платт. — С чего она взяла, что это моя работа?
— Вы были единственным. Она сказала, что вы принудили ее.
— То есть изнасиловал?
— Этого она не говорила.
— Да, — Платт медленно кивнул, — тогда такое случалось. Девок было, хоть пруд пруди. Снимаешь ее, угощаешь стаканчиком, и больше не видишь. Зачастую даже не знаешь, как зовут. Флоренс, в нашем районе это было самое распространенное имя. Только обычно его сокращали до Фло. Нынче оно встречается реже. От чего она умерла?
— Рак.
— Тяжелое дело. Фло Маннхайм? Не припоминаю. Как она выглядела? Какого цвета были волосы?
— Светло-каштановые.
— А у тебя черные. Как у меня, так? Будь я проклят, такого я и представить себе не мог. Какое-то безумие.
Мэнсо кивнул.
— Я тоже сходил с ума все эти месяцы, после ее признания. Или у меня есть отец, или нет, а доказать я ничего не мог. Поэтому я и решил присмотреться к вам.
— Наводил справки?
— Точно. А когда мне сказали, что вы в Вегасе, полетел туда, чтобы познакомиться с вами поближе. Остановился в том же отеле. Как-то вечером сел за один стол в казино.
— Ты много играешь?
— Случается.
— А результат?
— Обычно я в небольшом плюсе.
— А я тогда проигрался. Да и ладно, на отдыхе это дозволительно. Я должен посидеть и подумать. Ты голоден? Хочешь кофе?
— От кофе не откажусь.
— Пошли. Значит, тебя зовут Эдди? Эдди Платт. Знаешь, парень ты симпатичный. Мне понравилось, как ты разделался с этим подонком. Чувствуется класс. Этим я тоже выделялся в молодости. Где тебя научили всем этим приемчикам? В армии?
— Совершенно верно.
— Ладно, давай посидим, выпьем кофе.
Джордано сидел в машине и читал туристический раздел «Санди таймс». В газетном киоске ему сказали, что рекламная часть приходит на день раньше, а блок новостей поступит только завтра. Джордано было без разницы.
Он читал статью об отдыхе в Болгарии. Никто из его клиентов не хотел отдыхать в Болгарии. Скорее всего и в будущем вряд ли у кого могло возникнуть такое желание. А Джордано бы туда съездил. Джордано нравилось бывать в новых для себя краях.
Он поднял голову, осознав, что уже третий раз читает один и тот же абзац, но ничего не может понять. Он положил газету на руль, а сам откинулся на спинку сиденья. Автомобиль стоял у торгового центра почти в двух милях от поместья Платта. Радиус действия «маячка», который Симмонз закрепил на «линкольне» Платта, равнялся пяти милям. Включенный приемник лежал на сиденье рядом с Джордано. Пока из него не доносилось ни звука.
Такими радиомаячками обычно пользовалась полиция, если ставилась задача определить местонахождение движущегося автомобиля. Для того чтобы точно установить, где он находится, в операции задействовались три патрульные машины с приемными устройствами. У них был только один приемник, но больше им и не требовалось. Симмонз выключил «маячок», прежде чем поставить его под бампер «линкольна». Включение «маячка» означало, что у Мэнсо все прошло гладко и можно переходить к следующему этапу.
Если же «маячок» не включится…
У Джордано дернулась щека. Скоро пять. Мэнсо вошел на территорию поместья в три. Примерно в это время Джордано зарулил на стоянку у торгового центра. Чуть позже приехали Симмонз и Мердок, чтобы передать ему отснятые пленки и сказать, что «маячок» установлен. Так что Джордано оставалось только ждать.
Он посмотрел на приемное устройство. После того, как оно запиликает, ему надо нестись в Тарритаун, проявлять пленки Мердока и знакомиться с эскизами Дена. А времени у него в обрез, потому в половине девятого он встречается с Патрицией. Он заранее знал, что припозднится, но ему не хотелось заставлять ее ждать слишком уж долго. И чем дольше он торчал у торгового центра, тем меньше времени оставалось в его распоряжении. Опять же, чем дольше не поступал сигнал от Мэнсо, тем больше становились шансы на то, что подаст сигнал совсем не Мэнсо.
Допустим, думал он, кто-то решил выехать на «линкольне» из поместья. Пять миль — расстояние небольшое. Вдруг Платт послал кого-то за продуктами, а он ждет сигнала, который просто до него не доходит. Разумеется, отъезд автомобиля мог означать и другое: Эдди бросили в багажник, чтобы затем утопить в одном из окрестных болот.
Лучше что-то делать, чем сидеть сиднем. Джордано повернул ключ в замке зажигания и поехал к поместью Платта. Он уже несколько раз проезжал мимо, так что добрался до поместья без труда. Гаражные ворота он нашел открытыми, но внутри царила темнота. Опять же он смог лишь бросить короткий взгляд, поэтому не стал бы утверждать, что увидел там «линкольн». Но автомобилей в гараже было три, аккурат столько и числилось за Платтом, поэтому Джордано рассудил, что один из них — «линкольн».
А кроме того, у ворот все еще стояла машина Эдди.
Джордано вернулся на стоянку у торгового центра. Приемник молчал. Джордано прикинул, машина Эдди — хороший знак или плохой. Пришел к выводу, что наличие машины у ворот и «линкольна» в гараже — означают одно и то же. Как плохое, так и хорошее. И только приемник мог дать ответ на вопрос, заглотнул Платт предложенную ему наживку или нет. Если и заглотнул, то для них это всего лишь шажок вперед, потому что до цели еще далеко. Если выплюнул, то Эдди в стане врага без единого патрона в пистолете и с шеей в петле.
Джордано сильно сомневался в том, что наживка проглочена. Да, сестра полковника сделала все, что могла, это без вопросов. Они еще ехали в Тарритаун, когда она уже копалась в архивах Бюро регистрации гражданских актов, в поисках женщины, которая умерла в течение года, а родилась в Бруклине между 1920 и 1925 годами. Женщины, которая уехала из Бруклина перед или в начале второй мировой войны. Женщины, не оставившей ни мужа, ни детей. Короче, женщины, которая могла быть в нужном месте и в нужное время, уехавшей оттуда опять же в нужное время, а за последующие годы практически ничем себя не проявившую.
Но собранные сведения представляли собой лишь сцену, на которой Эдди должен был сыграть порученную ему роль. Джордано с трудом подавил смех, когда полковник, сидя в инвалидном кресле, впервые изложил свой план, в основе которого лежало появление незаконнорожденного сына. Когда же полковник пожелал выслушать замечания, Джордано предпочел промолчать. Потому что в жизни твердо придерживался двух правил: не говорить женщине, что у нее плохо пахнет изо
