Неупокоенные - Альбина Равилевна Нурисламова
Случившееся было банальным, глупым, умещалось в одно предложение: Нина вернулась с работы домой пораньше и застала мужа с любовницей.
Вошла и услышала характерные звуки, несущиеся из спальни: скрип, сопение, сдавленные стоны. Можно было развернуться и уйти, сделать вид, что ничего не заметила, не поняла; что ее вообще здесь не было. Возвратиться в положенное время и продолжить жить, как жила.
Но Нина не могла. Она была слишком потрясена: сначала – чтобы поверить, потом – чтобы притвориться и спустить на тормозах.
Жены и мужья, конечно, всегда последними узнают, но часто бывают намеки, признаки, которые не хочется замечать: чужие запахи, поздние возвращения, частые командировки, особенно по выходным. Но в случае Нины замечать было нечего, она ни сном ни духом: не ревновала, не подозревала, доверяла полностью! И вот на тебе.
Нина прошла по коридору и распахнула дверь спальни. Процесс был в самом разгаре. Участники действия настолько увлеклись, что не заметили появления третьего лишнего, не услышали, как открылась дверь, и только после крика Нины – чаячьего, раненого, обратили внимание на возникшую на пороге обманутую жену.
Любимый муж, который, оказывается, умело скрывал свои похождения, обернулся. Его подруга взвизгнула, откатилась в сторону, потянула на себя одеяло. Нина сразу ее узнала – это была Валерина коллега по работе, Нина видела ее на корпоративных снимках. Красивая даже сейчас, в более чем спорной, невыигрышной ситуации.
Впрочем, это только в первый миг показалось, что положение у любовницы аховое. Немедленно выяснилось, что в куда более жалком положении находится жена.
Нина (сквозь шок, горе, потрясение) ждала, что Валера сотрет с лица довольное выражение, упадет на колени, примется извиняться, мол, это не то, о чем ты подумала, она для меня ничего не значит, просто глупая ошибка…
Однако вышло иначе. Валера сразу сделался хладнокровным и уверенным, не выказывал раскаяния и отчаяния, страха потерять семью, жену.
– Мне жаль, что ты узнала вот так, – сказал он, будто речь шла о чем-то будничном: разбитой фаре, сломанном телефоне. – Давно собирался сказать, мы слишком разные, движемся в разных направлениях. Я стал это понимать и… Я полюбил другую. – Любовница опустила глаза. Ей, в отличие от Валеры, было неловко. – Такое случается, понимаешь? Детей у нас нет, поэтому…
– Поэтому что? – выпалила Нина. – Если нет детей, так можно домой проституток водить?
Он поморщился: не выносил грубости и хамства.
– Я объяснил тебе. Вероника не проститутка, а моя любимая женщина. У нас все серьезно.
– А я? – всхлипнула Нина. – Она любимая женщина, а я? С ней серьезно, а со мной?
Валера закатил глаза. Ему совсем, ни капельки не было ни совестно, ни жалко Нину, и это задело ее сильнее всего. Сильнее, чем его измена, чем тот факт, что жизнь рухнула, рассыпалась грудой обломков.
Она выскочила из комнаты и побежала по лестнице, через двор, по улице. Люди расступались, смотрели вслед, вздыхали и осуждающе шипели. Нина бежала, думая, что в никуда, не сразу сообразив, в каком направлении несется.
Руки продолжали сжимать ремешок сумки, одежда липла к телу – весна была ранняя, в мае стояла июльская жара, и даже в пять часов вечера было душно. От быстрого бега болело в груди, Нина замедлила шаг и поняла, где находится. Точнее, куда бежит.
Впереди простирался парк – тенистый, самый большой в городе. Многие города строятся вокруг предприятий, а их город, думалось иногда Нине, застраивался вокруг Центрального парка. Он так и назывался – Центральный. Улицы разбегались от него лучами, старые дома и новые районы возводились вокруг, как кольца на воде, что расходятся от воронки.
Парк был огромен, на его территории находилось много всего: аллеи со скамейками, фонтан с подсветкой, кинотеатр, детские игровые площадки, велодорожки, спортивный комплекс, площадка, на которой проводились городские мероприятия и выступали приезжие артисты.
Но главное – в парке было Пожарище.
Особое, совершенно особенное место.
Ни в одном городском путеводителе или справочнике, ни в одной книге об истории города Пожарище не упоминалось. Но знали о нем все горожане. Относились по-разному: кто-то посмеивался над суеверностью других, кто-то, в основном дети и подростки, свято верили в силу загадочного места; одни старательно обходили эту тему в разговорах, а другие взахлеб рассказывали одну байку за другой.
Сгоревшим зданием или выжженной площадкой Пожарище не было: ни почерневших стен, ни пепелища, ни руин. Это была не слишком большая по размеру поляна, окруженная густыми зарослями кустарника, а на поляне виднелись утопленные глубоко в землю, заросшие травой, едва выступающие из почвы невысокие каменные блоки, остатки некоего строения.
Что за строение? Никто в точности не знал. Как уже говорилось, письменных источников с упоминаниями не было, а городская молва переменчива, как погода в апреле. Сколько людей, столько и мнений, все думали по-разному.
Кто-то утверждал, что на этом месте до пожара были застенки, где во времена сталинских репрессий расстреливали людей. Другие с пеной у рта доказывали, что здесь гитлеровские оккупанты пытали и убивали партизан, а когда отступали, сожгли дом вместе с живыми людьми.
Похоже, в каждое время в народе ходили разные версии. Что говорили современные ребятишки, Нина не знала, но, когда она была маленькая, они с друзьями верили, будто на месте Пожарища когда-то стояла школа. Во время праздника школа сгорела, дети и учителя погибли.
Другие были убеждены, что не школа это была, а детский сад, вспыхнувший во время тихого часа. А то и дом культуры: во время концерта произошло возгорание электропроводки, люди не успели спастись из охваченного огнем здания.
Нина не задумывалась об этом, но ее бабушка, когда была маленькой девочкой, перешептывалась с подругами, что в доме жила ведьма-людоедка, которая изжарила и сожрала десятки маленьких мальчиков и девочек, прежде чем ее саму сожгли местные жители, замуровав в проклятом доме.
А бабулина бабушка верила, что стоял здесь богатый господский особняк, хозяева которого замучили до смерти десятки крепостных. Разъяренные люди убили извергов, растерзали и бросили тела псам, а усадьбу сожгли дотла.
Если углубиться в еще более далекое прошлое, найдутся и другие варианты того, откуда взялось Пожарище. Возможно, оно существовало всегда, возникло раньше города.
И страны
И первых поселений людей – кто знает?
Однако было то, что объединяло все версии – и вещей таких
