Он и она минус он и она - Лариса Павловна Соболева
– Ты почему трубку не брала? – рявкнула Ляля так, что Ирэна вздрогнула и едва не выронила смартфон.
– А… я… я в туалете была… только вернулась… смотрю, ты…
– По голосу слышу – лжешь! С бодуна, да? Я все твои рулады в интонациях выучила, отличить могу, в каком ты состоянии. Где должна быть?
– Так не с сегодняшнего дня, только завтра… или… или…
Ирэна взглянула на календарь, висевший на стене, вчерашнее число было отмечено красным квадратиком, по пьяни забыла переставить квадратик на следующее число, да и вообще о числах она позабыла. Ирэна схватилась за голову, застонав:
– Ой! Я перепутала числа! Прости, думала…
– Думала?! – взревела Ляля в трубке. – А у тебя есть, чем думать? Тебе делаешь одолжение, даешь заработать, чтоб не сдохла, но ты… Ты подвела меня, мерзавка, на тебя нельзя положиться.
– Можно! Клянусь, можно! Ляля, ты же меня знаешь, я всегда… Это случайность… я нечаянно…
– К сожалению, сейчас никого другого не смогу найти – времени нет. Значит, так, если тебя не будет через полчаса, можешь не появляться. Никогда.
– Полчаса? Но я не успею…
– Такси возьми, идиотка! – гаркнула Ляля и отключилась от связи.
Чуть не оглохла! В ухе зазвенело – забыла включить громкую связь, держала смартфон возле уха, которое чуть не отвалилось. Кинув смартфон, Ирэна, сползая с кровати, заворчала с обидой:
– Да пошла ты на хрен, дура тощая. Скоро дуба даст от злости и неудовлетворенности, уже высохла вся, на больную похожа, но орет, орет на всех… Господи, пошли ей мужика, а то всех в гроб загонит. Вот не везет мне что на подруг, что на работодателей, одна Танька человеком была, да и та…
Ирэна умылась на кухне, обтерла тело по пояс мокрым полотенцем – уже легче. Ванны в ее квартире нет, из удобств только газовая плита, туалет с унитазом и раковина с краном. Зато квартира в старом доме купеческих времен, единственное сокровище, плохонькая, но ее собственность.
Глянув в зеркало, поморщилась – личико на святое ну никак не тянет и на свои тридцать один, старше выглядит, особенно после вчерашнего возлияния. Ирэна мазнула тушью по ресницам, прошлась помадой по губам, духами облилась, очки на нос нацепила – сойдет, в конце концов, не замуж собирается. Осторожно ступая на ступеньки в неудобных босоножках на высоченных каблуках, боясь свалиться вниз и свернуть шею, она шептала пересохшими губами:
– Какая падла придумала эти копыта? Уф… Чтоб тебе всю жизнь носить… Пивка бы сейчас… холодненького… Умру, пока доеду.
Однако не умерла и мысленно хвалила себя, что поборола искушение, иначе тощая килька, учуяв свежак на старые дрожжи, вытурила бы с работы, она такая, это не Танечка. Ирэна зашла в тесноватый кабинет Ляли с обворожительной улыбкой (по ее ощущениям):
– Вот она я, Лялечка! Успела…
Килька стояла, согнувшись над столом, на котором разложены эскизы, она подняла голову и встретила Ирэну, как врага на поле брани:
– Ты где должна быть?
– Я… я… – мялась Ирэна, мигая глазками, словно невинная девушка перед потерей девственности. – Но я же вовремя…
– Вовремя… – рявкнуло чудовище, – это когда за час до начала приходят, а не за пять минут! Дверь закрой!
Ирэна оглянулась – да, дверь приоткрыта, но она ведь торопилась, а у этой фурии клаустрофобия наоборот: не любит открытого пространства, открытых дверей и окон. Спрашивается: что за шиза у нее такая? Ирэна захлопнула дверь и повернулась лицом к Ляле, которая снова склонилась над столом, оттопырив тощий зад, и что-то писала.
Посмотришь на нее и вздохнешь с состраданием – плохо родители старались, когда делали свою Лялечку, хотя лицемеры хвалят ее: ах, фигура, просто модель! Ну, да, а про лицо молчок, да и фигура так себе: сисек нет, зада нет, бедер нет, зато есть скелет, задрапированный кожей, который она «холит» диетами, дура. Губы тонкие, нос тонкий, глаза глубоко посажены, еще и стрижка, как у тифозницы. Ей бы волосики кудрявенькие до плеч, глазки подкрасить, улыбку на рожу нацепить, килограмм десять прибавить – глядишь, и мужик появился бы, а так – никакой надежды, что Лялька когда-нибудь подобреет.
– Ближе подойди! – не поднимая головы, сказала Ляля.
Несмело та приблизилась к столу, боялась, если эта псевдокультурная мисс кинет в нее предметом со стола, Ирэна в ответ распустит руки, что будет очень плохо. Придется потерпеть, а в рожу плюнуть всегда успеет при случае. Тем временем Ляля, не выпрямляясь, слегка подняла голову и прошипела:
– Ты зачем туда ходила?
Ирэна опешила, ведь этого вопроса она не ждала, и, прежде чем открыть рот, сглотнула от растерянности, шмыгнула носом, только потом вымолвила:
– А откуда ты…
– Тебе необязательно знать мой источник. Так какого хрена ты туда поперлась? Чего стоишь, вылупившись?
– Посмотреть… ну, на разведку…
– Боже мой, у нее задатки разведчицы, – выпрямившись, насмешливо произнесла Ляля. – Ах, какой талант пропадает. И как разведка, что выяснила? (Ирэна молчала.) Господи, что у тебя вместо мозгов в голове? Может, тебе понравилось в тюрьме торчать, а я, знаешь ли, свободу люблю.
– Да там никто ничего не понял, клянусь! – с жаром заверила Ирэна, да что там, она не на шутку испугалась.
– Нет, ты на всю голову больная. Не понимаешь, что сделала? Думаешь, умнее тех, кто там работал? Насмотрелась дурацких сериалов про тупых ментов?
– Слушай, Ляля, – кончалось терпение Ирэны, – ты меня терпеть не можешь, отдай мои деньги, я уеду далеко отсюда и…
– Если б я не обещала позаботиться о тебе, ты забыла бы сюда дорогу уже сегодня. – И вдруг как рявкнет, а Ирэна как вздрогнет: – Чем должна сейчас заниматься? Туда и пошла! Пошла, пошла… Мата Хари пристукнутая!
Бедняжка Ирэна выскочила, как ошпаренная кипятком, едва в противоположную стену не врубилась лбом, потом, шагая по узкому коридору, снова жаловалась сама себе на тяжелую жизнь. Обидно же, когда с тобой, как с собакой… да и то не со всякой, к тому же харей обзывают.
Георгий Глебович припарковал внедорожник…
…вплотную к забору, чтобы другие машины смогли проехать, ведь дорога здесь узковата. Теперь он имел полное право зайти без санкций, выданных Мегерой Артемовной, шел по дорожке к дому, улыбаясь, потому что представлял ее замечательное лицо, на котором отпечатается недовольство. Вошел в дом – когда такое было!
– Надя! – Пора и о себе дать знать.
Она появилась из кухни почти мгновенно:
– А, это ты…
