Я тебя не знаю - Иван Юрьевич Коваленко
Даниил едва заметно кивнул.
Тимофей хорошо представлял себе состояние несчастного мужа – любовь всей его жизни, оказывается, вела двойную игру: была счастливой невестой, оставаясь при этом несчастной вдовой.
– После смерти друга и за семьдесят два часа до того, как вы подали заявление о заключении брака, она получила новый паспорт. В тот момент она перестала быть Алисой и стала Анисией. Сменить документы – на это потребуется не один день, поэтому речь не о случайном совпадении, а четких планах. Она стала Анисией и согласилась выйти за вас замуж. Извините, что я говорю так прямо, но излишняя деликатность усложняет дело.
За стеклом появилось Садовое кольцо. Многополосная дорога без истоков и устья.
– Ваша невеста все хорошо скрывала.
– Мы не жили вместе до брака. Она переехала ко мне после того, как мы расписались. Первая брачная ночь – это наша первая ночь вместе.
– Романтично, – произнес Тимофей.
– Мы совпали во взглядах.
Тимофей плавно перестроился из одного ряда в другой.
– Я задам вам вопрос – самый банальный из возможных. Эти три недели – или раньше – вы замечали что-то необычное?
– Нет. Мне все казалось нормальным.
– Постарайтесь вспомнить все прошедшие недели. Возможно, что-то незначительное на первый взгляд вас удивило. Детали часто мешают увидеть картину целиком, но иногда помогают ее закончить.
– Она рассказывала истории, вернее, одну большую. Мы хотели, чтобы я написал книгу. Таков был план. В истории были два главных героя: Алиса, у которой умер друг, и полицейский – я так понимаю, речь шла о вас. Она рассказывала про необычный метод Тимофея: вы молчите и молчанием изводите подозреваемых. Вы чувствуете людей и можете понять, кто есть кто, не задав человеку ни единого вопроса. А те в итоге выдают себя или сознаются.
– Это чепуха. Я не провожу никаких сеансов в отделе полиции. Я ищу преступников и делаю все, чтобы они понесли заслуженное наказание.
– У вас есть коллега Варвара. И она несчастлива в браке.
– Нет, она абсолютно счастлива.
– Тогда какие у вас ко мне вопросы?
– Никаких. Сейчас Анисию арестовывают. – Тимофей посмотрел в свой смартфон. – Это не первый умерший друг вашей жены. Полтора года назад была такая же ситуация. И тогда у Анисии был другой паспорт, на имя Надежды, а до этого она снова меняла имя и была какое-то время Александрой. Мы не сразу сопоставили все детали: Анисия прежде ни разу не была замужем, поэтому до многих моментов из ее жизни пришлось буквально докапываться. У моей коллеги Варвары прекрасное чутье, а у вашей жены есть талант запутывать окружающих. И честно говоря, я рад, что вы еще живы.
– Тимофей? – Варвара зашла к нему в кабинет. Она была похожа на золотоискателя, который наконец нашел прииск, но не там, где ожидал. Прекрасная женщина, хороший друг и замечательная коллега. Все их раскрытые дела в конечном итоге были ее заслугой. Она делала всю самую сложную работу: копалась в информации, обнаруживала связи, которые никто, кроме нее, никогда бы не обнаружил, и умела делать правильные выводы. Если и писать об их дуэте роман, то главной героиней должна быть именно она.
– Я кое-что обнаружила относительно Анисии. Не знаю, к счастью или к сожалению для нас, но она какое-то время наблюдалась у психиатра.
Иногда новости бывают неожиданными, а иногда являются венцом всему.
– Обнаружить это было практически невозможно. Чуть больше года назад Анисия (тогда еще Алиса) две недели лежала в клинике Хорватского. Их основное направление – наркология, но иногда туда попадают люди с легкими расстройствами, например пациенты с паническими атаками или синдромами сильной тревожности. Руководитель отделения – доктор медицинских наук. Я считаю, мы должны с ним пообщаться.
Тимофей кивнул.
– Как несчастный муж воспринял новость? – спросила Варвара, направляясь к выходу.
– Да никак. Потрясен, конечно же. Но утро у него не задалось с самого начала: Анисия ушла. Забрала все, кроме любимой чашки. На фоне этого новость, что его супруга, возможно, убивала людей, уже не так шокирует.
– Ты будешь его допрашивать?
– Пока нет. Я вообще сначала планировал отвезти его в офис, но потом он предположил, что жена накачала его снотворным – иначе как она могла взять и исчезнуть? Сейчас он сдает кровь для анализа.
– Что думаешь о нем?
– Добрейший человек. Ему не повезло. Или, наоборот, очень повезло, если смог проснуться. Так что поехали к доктору медицинских наук. Может, он что-то расскажет.
По пути к машине Тимофею и пришло сообщение.
– Черт! – выругался он. – Мы ее не арестовали. Анисия пропала.
«Вся наша жизнь – это отблески», – сказала Анисия однажды.
Мы сидели на берегу Москва-реки. Солнце ложилось на воду особенным образом: лучи играли на мелкой ряби и перед глазами блестели тысячи солнечных зайчиков.
А однажды она сравнила вечер с тишиной, которая возникает на концерте, когда музыкант закончил играть одну пьесу и готовится играть вторую.
«Забавно», – ответил я ей тогда. А сам подумал, что ее любовь к красивым образам шла от внутренней борьбы. Она как будто пыталась проверить на прочность систему: внутри ее и снаружи, в настоящий момент или во времена до своего рождения. Глубокое и непостижимое действие. Именно оно составляло тот магнетизм и силу притяжения, что привлекли меня, когда я, прогуливаясь с фотоаппаратом, навел на нее объектив фотоаппарата. Анисия так и стоит перед моими глазами: застывшая, посреди спешащей толпы, и что-то заставило ее в мою сторону обернуться, чтобы навсегда остаться девушкой с фотографии.
«Как ты отличаешь влюбленность от любви?» – спросил я ее, когда мы тоже, кстати, сидели где-то на набережной, но совсем в другом месте. По-моему, в районе Кремля, а скамейки, по задумке архитекторов, были установлены так, что отдыхающие на них сидели спиной к воде. Поэтому мы могли видеть все и ничего. Все – потому что перед нами проезжали машины, сотни людей прогуливались по огромному парку «Зарядье» и золотые купола играли на солнце. А ничего – потому что за нашими спинами происходила такая же жизнь, существовала другая половина города, а еще вода, состоящая из триллиона капель, превратившихся в реку.
«Влюбленность, – ответила она, – это заряд. Он может пробить любую стену или взорваться в руках у стреляющего. А любовь – это еще более страшная сила. Только не понимай слово “страх” как ужас или испуг. Понимай его как “трепет”. Трепетная сила. Вот это и есть любовь».
И в тот момент, когда я слушал ее, мне показалось, что именно любовь связывает нас: никакого направления чувств, а только состояние – умиротворяющее, утешающее и укрепляющее.
«Люди не могут разлюбить друг друга, – сказала она однажды, за несколько дней до того, как мы стали мужем и женой. – Человек может потерять любовь. В себе. Свою собственную. И тогда это будет концом всего».
Возможно, она это говорила о себе, о том дне и состоянии, в котором пребывала уже тогда? Надеясь, что любовь вернется. А потом поняла, что не вернется никогда.
Тогда что же она делает сейчас, в эту минуту, без меня и без любви?
В полиции мне сообщили о результатах. В крови было обнаружено снотворное. Не в тех количествах, чтобы убить меня – ее мужа, – но достаточно, чтобы я проснулся не утром, а днем. Но почему-то утром я уже бодрствовал – что еще большее чудо, поскольку в полиции сказали, что при некоторых обстоятельствах такое количество могло и убить. Если бы совпали несколько факторов. «Но слава богу, вы не пьете, у вас здоровое сердце, крепкий организм и хорошо отлаженный метаболизм», – сказала мне женщина. Она так и останется в моей памяти женщиной – без возраста и без имени. А возможно, в какой-то момент пропадет из воспоминаний. Женщина, сообщившая, что при определенных обстоятельствах моя жена вполне могла меня убить.
Александр Иванович – глава отделения наркологии в клинике Хорватского. Перед ним сидели двое полицейских. Красивая женщина и непримечательной внешности мужчина. Аккуратно одеты. Вид у обоих усталый. Наверное, так выглядят все, кто целыми днями охотится за преступниками.
– Александр Иванович, – заговорил Тимофей, – нас интересует пациент, которая зарегистрирована у вас как Алиса Григоренко. Мы знаем, что она лечилась в вашей клинике. Это неофициальный разговор. Вас ни в чем не обвиняют, но нам нужно знать о ней как можно больше.
По этажу разносился запах еды. Пациенты садились за обед.
Какое-то время Александр Иванович искал в компьютере данные об Алисе.
– Она попала ко мне по просьбе моего знакомого коллеги. Симптомы сильной тревожности на грани психоза, которые накладывались на алкогольную зависимость. Она не была запойной пьяницей, но выпивка усиливала ее внутренний дисбаланс. Через три недели я ее выписал, и после мы несколько раз созванивались.
