Дело о мирных переговорах - Лариса Куницына
— Ну, да, — проворчал Марк. — Найдём их, найдём и его. А что с переговорами?
Он вытащил пробку и поднёс флягу к губам, но тут же с досадой фыркнул и потряс её, чтоб снова убедиться, что она пуста.
— Пока ничего, — ответил Раймунд, наблюдая за его действиями. — Делвин-Элидир направил Беренгару наши встречные требования и контаррен просил дать ему несколько дней для их обдумывания.
— Он тянет время, — недовольно проворчал Марк и сунул фляжку обратно в подсумок. — Он сказал мне, что Ликар велел ему строго придерживаться тех условий, что ему дали. Он не может ничего изменить.
— Возможно… Что ты всё время пьёшь? — строго спросил граф. — Во дворце уже шепчутся, что ты без конца прикладываешься к этой фляге.
— Всего лишь целебный отвар, — ответил Марк. — Он помогает мне держать спину прямо, но, увы, его хватает лишь на полдня, а к вечеру я чувствую себя разбитым. Мой лекарь слишком строг и даёт мне на день лишь один сосуд своего зелья, настаивая на том, что я должен больше спать.
— Возможно, он прав, — кивнул Раймунд. — У тебя измученный вид. Иди домой и ложись в постель. Оттого, что ты проведёшь ночь на ногах, ничего не изменится, разве что ты сляжешь, и король будет огорчён.
Марк не хотел огорчать своего юного короля и к тому же его клонило в сон, потому воспользовался распоряжением графа и отправился домой.
На следующий день к нему явился за платой Лягушонок Пико. Снова примостившись на стуле напротив него, он с самодовольным видом посмотрел на свои драгоценные перстни и потёр их об рукав, наводя блеск.
— Вы слышали, что говорят об этом Аркуре и подружке того убитого алкорца? Я, как вы и велели, не стеснялся в своих фантазиях, но к этому уже присочинили столько всего! Если они это слышали, то наверняка кидаются на стены от ярости! Я ведь заслужил свои полсотни золотых?
— Да, — подтвердил Марк и бросил перед ним на стол увесистый кошелёк. — Здесь семьдесят золотых марок. Я хочу, чтоб ты продолжал поддерживать эти слухи новыми пикантными подробностями и присоединил к ним некоего смуглого брюнета, который был слугой убитого сэра Барлода и служил почтовым голубем в его переписке с отравительницей. Мы его ищем и предполагаем, что он её сообщник и к тому же шпион алкорцев. За сведения о нём мы тоже даём десять монет серебром.
— Я понял, — радостно улыбнулся Пико, схватив кошелёк. — Можно выставить его тайным любовником той дамы?
— Не стесняйся.
— Отлично! Теперь о другом деле, ваше сиятельство. Я выяснил, кто пускал те слухи о маркизе Делвин-Элидире и маршале Беренгаре. Мне даже известны те, кто первыми запустили эти сплетни в город! А вот кто был заказчиком, я не узнал.
— Их имена? — спросил Марк.
— Заказ на распространение слухов взяла мадам Трюдо, вдова стряпчего, которая живёт на улице Сломанного копья возле трактира «Пивная бочка». Раньше этим делом занимался её муженёк, он вообще был мастак на всякие мерзости, к тому же ссужал деньги под большие проценты, а она в те годы занималась сводничеством. Но старик Трюдо год как помер, и она прибрала его клиентуру. Мерзкая старушенция, хоть и выглядит как божий одуванчик. Её ближайшие помощники: продавщица сыра на рыночной площади по прозвищу Лепёшка, имени не знаю, её все так и зовут, трактирщик из «Бочки», хозяйка кружевной лавки на улице Плюща Генриетта и разносчик пирогов по имени Карл. Он тоже обычно ходит по рыночной площади. У каждого из помощников свои платные и добровольные распространители сплетен.
— Доказательства, что за этим стоят они, можешь представить?
— Нет, конечно! Доказательства — это дело полиции! — Пико обиженно надулся. — Не хотите платить, так и скажите!
— Я должен убедиться в том, что это не ложный след, — пояснил Марк.
— Дело в том, что несколько человек берут сплетни для распространения и у меня, и у старухи, — пояснил Пико. — Когда я им рассказал вашу версию, они проговорились, что предыдущая была от старухи Трюдо, но поскольку её заказ они уже выполнили, то взялись исполнять мой.
— Ладно, — Марк достал из стола ещё один кошелёк и отсчитал двадцать серебряных монет. — И бесплатный совет, — добавил он, — никогда не три свои перстни о камзол, это выдаёт тебя с головой! Благородные люди так не делают.
— Спасибо и за деньги, и за совет! — улыбнулся юноша, забирая со стола серебро. — Пико всегда к вашим услугам, ваше сиятельство. Если ещё что-то интересное узнаю, немедля сообщу вам!
Он поднялся и, насвистывая от счастья, направился к двери.
— Не свисти! — крикнул ему вслед Марк. — Ведёшь себя как мужлан!
Пико тут же замолчал и, обернувшись на пороге, отвесил ему изысканный поклон, после чего удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Зачем вы ему подсказываете, как нужно себя вести? — недовольно проворчал Шарль. — Ещё научите его манерам! Он же мошенник!
— Он всё равно продвинется по этой стезе, — пожал плечами Марк. — У него есть внешность и необходимые задатки, и к тому же он уже выбрал себе роль в этом спектакле. В любом случае, его лучше держать на крючке, используя его таланты для благого дела, чем потом рыскать по городу в поисках аристократа, обокравшего очередную провинциальную глупышку.
— Мы идём арестовывать старуху и её сообщников? — деловито уточнил Эдам, поднимаясь.
— Сядь, — велел ему Марк. — Этим займётся Тома, и он же проведёт допросы. Много чести для этой мелюзги, чтоб я занимался ею сам!
И Марк решительно пододвинул к себе пачку писем, требующих его внимания, которую подобрал для него Монсо. Он не собирался бегать по городу, выполняя работу, которую могли сделать его подчинённые. Его теперь немного пугала внезапно накатывавшая волна усталости, которую можно было снять лишь несколькими глотками жгучей жидкости из фляги. Ему казалось, что скоро он вообще не сможет жить без этого огненного пойла, а Ли Джин Хо специально даёт ему понемногу, чтоб он привык к нему. Смутные подозрения шевелились в душе, как выглядывавшие из всех щелей чёрные тени, и он решил всё-таки поберечь силы. Весь день он занимался другими делами и даже написал ответы на письма всё ещё сидевшего в своём имении Фонтейна и скучавшей в Лианкуре Орианны.
Поздно вечером, когда вслед за наступившими в полдень сумерками на город уже опустилась синяя ночная мгла, на пороге его кабинета появился Тома. Вид у него был усталый, он поправлял куртку, от которой пахло чем-то горелым и затхлым, что говорило о том, что он весь день провёл в камере для допросов. Оторвавшись от своих бумаг, Марк указал ему на стул, и тот с удовольствием опустился на него и вытянул ноги.
— Я допросил всех пятерых, — сообщил он. — Проблем не было только с кружевницей. Она перепугалась и сразу выложила, от кого получила плату за распространение порочащих маркиза Делвин-Элидира и контаррена сведений, а также имена тех, кому она передала их, чтоб они катились дальше. В основном это дамы, в том числе из дворца, а так же пара кавалеров, которые заходят к ней поболтать. Прикажете арестовать и их?
— Список имён передай фон Веберу, чтоб ноги их не было во дворце, а имена тех дам, что служат здесь, — герцогине Евлалии. Пусть сама разбирается в своём зверинце. Что дальше?
— Разносчик пирогов Карл сильно перепугался и сначала ни в чём не желал сознаваться, но когда я припугнул его дыбой, подтвердил, что рассказывать эти сплетни ему велела старуха Трюдо, дала десять медяков. Он рассказывал об этом всем встречным и поперечным, а также лавочникам на рынке. Эта квашня Лепёшка, имя которой на самом деле Анна Бош, громко возмущалась и угрожала всем подряд, но десяток ударов кнутом её образумил. Она созналась, что взяла у старухи три марки серебром, а потом пересказывала сплетни своим покупателям. И, наконец, с трактирщиком пришлось повозиться. Он скользкий, как угорь, всё ныл и увиливал, понимая, что признание позволит нам обвинить его, по меньшей мере, в клевете, а, по большей, — в государственной измене. Лишь поняв, что я не собираюсь церемониться с ним, и он рискует умереть на дыбе, он, наконец, признал, что тоже брал деньги у старухи, а потом развлекал этими россказнями своих гостей. Кстати, два рыцаря его поколотили за это, и он интересовался, может ли он подать
