Из яблока в огрызок и обратно - Виктор Батюков
В трубку было слышно, как со скрежетом проворачивалось серое вещество в голове у старшины. Минут пять на том конце провода напряженно молчали, а потом, видимо, так и не поняв ничего из сказанного, осторожно спросили:
– А на каком этаже вы живете?
– На третьем.
На этот раз пауза была трехминутная.
– Вы что, не понимаете, куда вы звоните? Это милиция, а не зоопарк! Немедленно прекратите, а то живо привлеку за телефонное хулиганство, – после этих слов в телефоне что-то щелкнуло и пошли короткие гудки.
– Кажется, мы друг друга не поняли, – Яблочкин развел руками.
– Перестань издеваться над милицией. Там тоже люди работают, – Таня выхватила из его руки трубку телефона.
Она уже справилась с той минутной слабостью, и поэтому ее голос звучал твердо.
– Алло, милиция? Нашу квартиру ограбили! Адрес? Южная 18, квартира 34. Спасибо. Ждем. – Она взглянула на Яблочкина. – Вот так надо с ними разговаривать.
Гена вздохнул и откинулся на спинку кухонного диванчика.
– Милая, сделай мне кофе.
– Да ладно! Пока они домчат, я еще и выспаться успею, – Гена поднялся, и сам поставил на плиту чайник, а Таня, прихватив из аптечки валерьянку, отправился в свою комнату.
Звонок в дверь раздался в тот момент, когда Гена опускал чашку в мойку.
– А вот и наши доблестные любители беспорядка! – крикнул из кухни Яблочкин.
– Я открою, – выбежала из комнаты Таня.
Замок щелкнул, и в квартиру вошли трое молодых людей. Двое были в милицейской форме лейтенанта и сержанта, а третий, судя по всему старший, в цивильном костюме.
– Здравствуйте. Что у Вас случилось?
– Ничего, просто не с кем было чая попить,– вышел из кухни Гена.
– Не слушайте, это у него от шока, – выступила вперед Таня и гневно посмотрела на Яблочкина.
Гена скрылся за кухонной дверью и достал из кармана мобильный телефон.
– Проходите сюда, мы решили до вашего приезда ничего не трогать, – скороговоркой выпалила Таня, приглашая сотрудников милиции пройти в глубь квартиры.
– Так. Давайте все по порядку, – произнес следователь, внимательно осматривая беспорядок в комнатах. Сержант же, расчистив себе место за журнальным столиком и водрузив на него тетрадь, принялся записывать.
После получасового «затворничества» Яблочкину надоело сидеть на кухне, и он вышел к оперативникам. Таня к этому времени уже рассказала все, чем они занимались весь этот день, а особенно вечер, и помогала лейтенанту разбирать вещи. Завидев вошедшего в комнату Яблочкина, следователь подошел к нему с сочувственной улыбкой.
– Ну, как? Немного успокоились?
Гена взглянул на широкое, располагающее к себе лицо сыщика, задержал взгляд на его умных, проницательных глазах и его сарказм несколько поутих.
– Да, спасибо.
– Вот и чудненько. А теперь, если Вы не возражаете, я хотел бы задать Вам несколько вопросов.
– Так ведь жена Вам все рассказала, – ответил Гена и волна отвращения к представителям этой профессии вновь захлестнула его.
– Мне бы хотелось послушать Вашу точку зрения, – улыбка на лице следователя сделалась еще мягче. – Если Вы не против, давайте пройдем на кухню.
Гена пожал плечами и шагнул в коридор.
– Вы, когда здесь закончите, переходите в следующую комнату. Костя! Чтоб мне протокол досмотра был подробным, без всяких там твоих сокращений. Понял? А то самого читать заставлю, – уходя, бросил оперативник сержанту и поспешил за Яблочкиным.
– Итак, с утра… – начал следователь, измеряя шагами кухню.
– Я отправился в институт, а Таня на работу, – перебил его Гена, сидя на краешке диванчика.
– Хорошо. Потом.
– Вернулись домой.
– Тогда все было в порядке?
Терпение у Гены лопнуло, он откинулся на спинку, достал сигарету, закурил, и, глядя на оперативника сквозь дым, не скрывая иронии, произнес:
– Командир. Если бы в то время квартира выглядела так же, вы были бы здесь гораздо раньше.
– Значит, днем квартира была цела, – не обращая внимания на сарказм Яблочкина, подытожил следователь. – Потом куда вы отправились?
– К моему другу на свадьбу.
– Где живет Ваш друг? – сотрудник достал из внутреннего кармана блокнот и ручку.
– Парковая 15, квартира 21.
– Как зовут Вашего друга?
– Историк. Тьфу-ты, блин. Коля, Коля, как его? – стушевался Геннадий, поняв, что напрочь забыл настоящую фамилию Историка.
Вдруг он хлопнул себя по лбу ладонью и облегченно рассмеялся:
– Вспомнил! Дубин. Николай Дубин.
– Да. Видно очень близкий друг, что с трудом фамилию вспомнили. Ваша жена ее вообще не знает.
– А вот Вы можете сейчас, не задумываясь, назвать девичью фамилию Вашей жены? – хитро прищурившись, спросил Яблочкин.
Сыщик открыл рот, потом густо покраснел, выдохнул и спрятался за блокнотом.
– Мы сейчас говорим о Вас, – раздался оттуда его сдавленный голос. – В котором часу Вы вернулись?
– Час назад.
– То есть, – следователь взглянул на часы. – В 22.20. Так?
– Вроде того. Я не засекал время.
– Дверь была взломана?
Тут Гена пристально посмотрел на сыщика и медленно произнес:
– Нет, замок был цел.
Когда следователь вышел из кухни, Яблочкин загасил сигарету и тут же прикурил другую. Вскоре оперативник вернулся, и вопросы возобновились.
– Наконец-то, – Гена захлопнул дверь за милицейскими работниками, и устало привалился спиной к стене. – Тань! Который сейчас час?
– Почти два, – она вышла из комнаты и тяжело вздохнула.
– Устала?
– Есть немного, – она отбросила свисающую на лицо прядь волос и тяжело вздохнула. – Вечер сегодня выдался какой-то… – девушка рукой указала на кавардак в квартире.
– Разгромный, – докончил за Таню фразу Гена и подошел к еле держащейся на ногах девушке. – Дорогая, да ну их, этих полотняные барханы. Пошли спать.
Словно ждав этих слов, Таня без сил упала ему на грудь и он, подхватив ее на руки, понес в спальню.
Утром Гена проснулся от назойливых трелей. Казалось, вся квартира была наполнена переливами звонков. Звонили одновременно и в дверь, и на мобильник и на домашний. От всей этой какофонии Гена первые минут даже растерялся и стоял посреди спальни в одних трусах, бессмысленно хлопая ресницами, пытаясь сообразить, куда броситься в первую очередь. На помощь ему пришла Таня. Она дотянулась до его джинсов и извлекла оттуда мобильный. Через секунду на одну мелодию сало меньше.
– Здесь сработал будильник, – ответила она на вопросительный взгляд Гены.
– Ага. Значит, оставшиеся два мне доброго утра не пожелают, – сказал он и, впрыгивая на ходу в спортивные брюки, пошел открывать дверь.
На пороге стояли его родители.
