Кира Измайлова - Ведется следствие
— Прошу извинить за столь поздний визит, — в обычной своей сухой манере произнес Топорны.
— Ничего страшного, я еще не спал, — сказал Бессмертных, плотнее запахивая шелковый стеганый халат и перекидывая трубку из одного угла рта в другой. — Что-то случилось?
— Да, — ответил тот. — Господин Бессмертных, не могу ли я просить вас спасти меня?
Следователь прислушался.
Из дальнего конца коридора доносился шелковый шорох, звук нарастал, нарастал… Счастье, что дамы носили новомодные узкие юбки, в которых особенно не разбежишься, а еще отталкивали друг друга локтями!
— Входите, — он посторонился, давая Топорны пройти, и запер дверь купе.
С наружной стороны в неё что-то грянулось.
Пол вздрогнул. Взглянув на него, Бессмертных отметил, что прежде ни разу не видел на лице офицера столь живого выражения. Судя по всему, тому хотелось спрятаться как можно дальше.
— Пол, — позвал Руперт, — неужто всё так плохо?
— Не знаю, господин Бессмертных, — ответил тот, присев напротив. — Это… неожиданно и неприятно.
— А где ваш дипломат?
— У господина Немертвых. Я счел, что он позаботился о моем достоянии наилучшим образом.
— Правильно сочли, — довольно кивнул Руперт.
— Это издержки воспитания, — пожаловался Пол. — Я не могу грубить женщинам, я дворянин! Но эти… — он замялся. — Эти «дамы» вели себя неподобающим образом. Мне стыдно помыслить о том, что по их поведению будут судить о моей родине!
— Вот оно, скромное обаяние буржуазии, — хмыкнул следователь.
С той стороны двери скреблись, хныкали, мяукали, пытались плакать (выходило скверно), взывали к совести и чести офицера (тут Пол дергался, и следователь заставлял его сесть на место)…
— Это отвратительно, — на обычно бесстрастном лице Топорны отобразилось натуральное отвращение. — Когда князь начал продавать титулы, никто и представить не мог, к чему это приведет…
— Князя Великослатеньких трудно назвать разумным человеком, — вздохнул Руперт.
— О да. Немудрено, что император Мит-Тяй держит его в виварии и показывает иностранным ученым за деньги…
— Да, я слышал, это истинный прорыв в психиатрии…
— И животноводстве, — отрубил Пол.
В дверь кто-то постучал, коротко и резко.
Бессмертных щелкнул крышкой брегета — наступила полночь. Снаружи воцарилась тишина.
Следователь хмыкнул, сунул ноги в ночные туфли, перекинул трубку из одного угла рта в другой и поднялся.
Пол Топорны, успевший привести себя в порядок, сидел, сложив руки на коленях и глядя в пространство, как обычно.
— Хм?.. — Бессмертных уставился на двух раскрасневшихся особ в баснословно дорогих уборах. — Что-то случилось?
— О, что вы, — сказала высокая и сухопарая дама, поправляя сползшую с плеча бретельку вечернего платья.
— Просто передайте господину Топорны, — добавила вторая, стирая с губ остатки помады, — что он ничтожество и мерзавец.
— И слизняк, — уточнила первая.
И дамы удалились, перебрасываясь впечатлениями.
— Вы ничтожество, мерзавец и слизняк, — сообщил Бессмертных Топорны, вернувшись в купе.
— Я слышал, — хладнокровно ответил тот, изучая место на мундире, откуда кто-то с мясом оторвал аксельбант. — Моя супруга полагает иначе. Прошу прощения за вторжение, господин Бессмертных, но более мне негде было укрыться.
— Дамы заключили на вас пари, — объяснил следователь. — После полуночи вы им стали неинтересны, так что можете отправляться к себе.
— С превеликим удовольствием, — кивнул Топорны, поднимаясь. — Я ваш должник.
— Пустое, — махнул трубкой Бессмертных. — Идите уже спать! Я хоть книгу дочитаю…
Топорны коротко и четко кивнул, встав во фрунт, и вышел. Его купе было не так далеко, и пусть дипломат пока хранился у доктора, бумаги и чернил было достаточно. Пол осторожно прикинул в уме рифму. Пока пусть будет так, там станет видно…
…— Мы проиграли, дорогая! — сказала Кларисса, подливая товарке ликер.
— Зато развлеклись! — хихикнула та. Сейчас ее речь как никогда напоминала о предместьях Злата Красавы. — Да и ведь Паульхен подтвердил наши подозрения…
— В этом плане знакомство оказалось небесполезным, — согласилась госпожа Полненьких. — Посмотрим, что удастся раскопать. Но всё же жаль!
— Жаль, что он оказался таким трусом, не то что Михель-садовник, — подтвердила Мелисса, вспоминая шершавую мужскую щеку, пусть и подбритую перед ужином, но всё равно шершавую, и это дивное чувство — когда она распускала безупречный узел галстука, а Паульхен не знал, куда деваться… Она вздохнула. — Ничего, Клари, мы сумеем разузнать всё!
— Конечно, Мелли! — ответила та и улыбнулась заклятой подруге.
…У себя в купе Пол Топорны мирно спал и видел во сне родовое имение и свою очаровательную супругу — в форме капитана штурм-дирижабля, в сопровождении рослых и плечистых рулевых правого и левого борта. Им Топорны мог доверить самое ценное.
А дипломат… В конце концов, это просто бумаги.
Глава 4. Комар расправляет крылья
Большой Королевский экспресс мчался вперед — в топке весело пело пламя, свистел пар, басовито гудел гудок — и на дистанцию выходили обходчики, отщелкивая своими фонарями уверенное «все в порядке, счастливого пути!». В штабном вагоне обер-кондуктор довольно оглядывал свое хозяйство: стрекотал телеграфный аппарат, выплевывая в корзину длинную ленту — ее нужно будет разрезать и наклеить на специальные карточки; вахтмастер неспешно заполнял поездной журнал, посматривая на круглые циферблаты приборов — время, расход угля, скорость; успокаивающе горели зеленые лампы — по вагонам докладывали об отсутствии происшествий. Ах, как хорошо!
Обер-кондуктор отхлебнул добрый глоток крепчайшего чаю с цитроном и откусил кусочек специальной поездной шоколадки. Вдруг зло затренькал телефон.
— Слушаю. Что? Ясно. Продолжать движение, не снижать скорость!
Подчеркнуто спокойно он опустил массивную трубку на место. Встал.
— Телеграфная! Сообщение для главного кондуктора: столкновение с посторонним предметом на путях… Предполагаем повреждение отбойника локомотива! Продолжаем выполнение рейса! Вахтмастер! Занести в журнал.
— Есть занести в журнал!
За выгородкой четко стучал ключ. Обер-кондуктор представил, как над вагоном бьется сине-белая искра, связывая их экспресс со столичной дирекцией: оснащение экспрессов было предметом зависти многих, даже офицеров танкового флота.
Обер-кондуктор довольно улыбнулся — «так им и надо, зазнайкам», но тут же нахмурился: на ближайшей остановке нужно проверить локомотив, осмотреть отбойник… выяснить, кого понесло на рельсы. В том, что это было животное, кондуктор сомневался (грохот локомотива распугивал зверье задолго до приближения поезда), а вот заграничное модное поветрие — вставать на пути и отпрыгивать в последнюю секунду из-под неумолимо надвигающегося поезда — приводило его в ярость. Он откусил еще шоколадки. «И не спится же им!»
Кому-то действительно не спалось. Дэвид Дубовны смотрел в окно: там мелькали деревья, рисунки созвездий в темном небе сливались в смазанные светлые полосы, и только луна мчалась вслед за экспрессом, тщась его обогнать. Спать ему не хотелось, читать очередной справочник — тоже. В организме присутствовала некоторая расслабленность, и молодой человек позволил себе нескромно помечтать, отчего на его выбритых до синевы щеках появился несомненный румянец.
Впрочем, долго предаваться этому занятию ему не позволили: в дверь душевой постучали. Это небольшое помещение Дэвид делил с Рупертом Бессмертных, а потому смущенно заметался, но, собравшись с мыслями, вскочил и отпер дверь.
— Ложились бы вы спать, — сказал патрон, перекидывая трубку из одного угла рта в другой. — Завтра рано поднимут.
— Почему? — удивился Дэвид.
— А, вы ведь впервые едете этим поездом в такую даль, да еще первым классом, — усмехнулся тот. — Кстати, не забыть бы… А пока поверьте на слово — лучше вам завтра быть пободрее, не то сами потом жалеть станете.
— Хорошо, — согласился Дэвид. — Скажите… а откуда вы узнали, что я не сплю?
— Так свет же, — вздохнул Руперт. — Отблески в окно видно, у вас ведь шторки отдернуты. И чему я вас только учу?
Дубовны понурился: чем дальше, тем сильнее ему казалось, что из него никогда не получится не то что справного следователя, а хотя бы оперативника.
— Спать, — скомандовал Бессмертных и запер дверь со своей стороны.
Прелестная Каролина тоже решительно отвергала притязания повелителя снов. Тот, разочарованный, сидел на багажной полке, время от времени поглаживая уютно сопевшего Пушистика, и внимательно следил за созданием новой главы похождений Кривого и Хромого. Бравые господа в клетчатых брюках-дудочках и остромодных котелках лихо преследовали клевретов Горбатого, которых тот вербовал в подпольных чайных среди адепток движения суфражисток, соблазняя роскошными, вызывающе смелыми штанами из крашеной парусины…
