Кира Измайлова - Ведется следствие
— Неужели? — поразился Бессмертных.
— Ага, — подтвердил Ян, изысканно хлебавший бульон. — Вот они.
Генеральный следователь повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пола Топорны втаскивают в вагон-ресторан два буксира: один длинный и тощий, другой маленький и кругленький, но оба целеустремленные донельзя, и усаживают за свой столик. Понять, доволен этим сам Пол или нет, было невозможно, по его лицу не читалось ровным счетом ничего.
— Ну, я бы не сказал, что господину Топорны сильно повезло, — заметил Берт осторожно.
— Может, у него такие вкусы, — поддержал светскую беседу Ян. — Люди, они разные бывают, друг мой Берт. Вот поверишь ли, знавал я в своё время одного юношу…
— Хватит пороть чушь, — прервал его Бессмертных. — Теодор, как вы полагаете, не стоит ли?..
— Не стоит, — серьезно сказал доктор. — Я полагаю, если Полу потребуется помощь, он за ней обратится. А пока не обращается, мы бессильны.
Поручик только вздохнул и посмотрел на дам Топорны. На его вкус, та, что пониже, еще годилась в дело, а вторая… разве что на бульон.
— Добрый вечер, — прощебетала Каролина, возникая около столика. По иронии судьбы на ней оказалось платье того же знаменитого оттенка, но если у госпожи Кисленьких он оттенял великолепный цвет лица и красоту полной жизненных сил женщины, то на госпожах Полненьких и Приятненьких смотрелся несколько… неуместно. — Прошу прощения, я снова опоздала, мы с Пушистиком красились… А где Пол? Так странно видеть его место пустым…
— Пол изволит ужинать с дамами, — любезно сообщил Бессмертных. — Вон, взгляните.
— Ох, бедняжка… — протянула Каролина. — Элиза ужасно ревнива!
— Он не по своей воле, — хмыкнул доктор, и беседа за столом пошла своим чередом. Прямо говоря, почтенные господа и дама ударились в самые наигнуснейшие сплетни и перемыли косточки половине столицы как минимум…
За столиком госпожи Полненьких и госпожи Приятненьких царило некоторое напряжение. Обе дамы привыкли к уважению (его офицер им оказывал), к почитанию (признаков подобного не наблюдалось) и даже благоговению (аналогично), особенно после рассказа о семействах, подаривших миру таких замечательных женщин. Увы, Пол никак не реагировал на рассказы о баснословных богатствах (увы, порядком иссякших в ходе приключений бедного Армана), о родословной (тут он позволил себе ухмыльнуться, чем вверг дам в некоторое смущение), о фамильных драгоценностях… Офицер суда Пол Топорны молчал и ел, чем только подогревал интерес дам.
— Но мой прадедушка по материнской линии… — пела Кларисса.
— А мой троюродный дядя по отцу… — вторила Мелисса.
У Пола Топорны была отлично тренированная память: он с детства знал наизусть генеалогию знатных родов княжества и сопредельных государств со всеми их замысловатыми связями. Но вот о семьях Полненьких и Приятненьких он не слышал ничего. «Нувориши-лавочники», — заключил Пол, ласково улыбаясь.
С большим сожалением Топорны сознавал, что большинство перечисляемых лиц уже покойны, а потому не подлежат казни… либо подлежат, но исключительно ради соблюдения определенного ритуала. Так вот, прадедушку Клариссы он успел мысленно посадить на кол и сварить в кипящем масле, ее же дедушку — медленно утопить в грязи, а матушку — удушить во младенчестве. Во избежание. Дядю Мелиссы ждало четвертование, ее батюшку — дыба и сожжение заживо, причем, желательно, до женитьбы на ее матушке… Ну, как в славные времена правления Кароля XV Доброго!
Жаль, писать приговоры задним числом можно, но вот исполнять — нельзя, и Пол бросал украдкой взгляды на веселую компанию коллег. И это их-то он почитал навязчивыми и скучными? Сейчас он с радостью взял бы эти мысли назад, лишь бы оказаться рядом с ироничным и спокойным Рупертом, молчаливым Теодором… и прелестной Каролиной! И не слышать больше о том, как троюродный дедушка Адольф поссорился с двоюродной тетушкой Натали из-за формы носа наследника рода на портрете работы столичного художника!
— Ну отчего же вы так молчаливы, Полли? — проворковала Кларисса.
— Не смею перебивать вас, — попытался ответить куртуазной банальностью Топорны.
— Это скучно, право слово! — сказала Мелисса и стрельнула глазками. — А как вам это десерт?
— Благодарю, я не ем… — начал было Пол, но едва не подавился впихнутой ему в рот порцией суфле. — Весьма недурно. Но, право…
— Я же говорила, что он оценит, — торжествующе произнесла Мелисса и приготовила вторую ложку, а бравый офицер суда изготовился к позорному бегству, но бежать не пришлось, потому что стюард подал кофе. Тут хотя бы не приходилось ждать подвоха.
— Вы такой загадочный… — ворковала Кларисса, и острое колено входило в болезненное соприкосновение с бедром Топорны.
— Милый… — вторила Мелисса, наваливаясь на Пола с другой стороны.
— Душка! — заключали обе хором, и офицер не знал, куда деваться от стыда.
— А может быть, вы расскажете нам что-нибудь из своей практики? — осенило госпожу Приятненьких.
Пол оживился. Таких историй у него хватало, рассказывать он умел (когда хотел, конечно), и к финалу выяснилось, что десерт почти не тронут, а дамы имеют весьма бледный вид.
— Как хорошо… — сглотнула Кларисса.
— Да… — протянула Мелисса. — Мы не отведали ни торта, ни мороженого, ни тостов!..
— Полли!
— Паульхен! Вы идеальный мужчина!..
Топорны сдержанно улыбнулся, но внутренне застонал.
— Вы непременно должны пойти с нами на живые картины, — жарко шептала ему в ухо Мелисса. — Это вместо синематографа, не так модно, но тоже занимательно. Ах, Паульхен, вы всегда так суровы, застегнуты на все пуговицы… Нужно же давать себе послабление!
Пол благодарил судьбу за то, что вследствие перенесенной в детстве болезни почти начисто лишился обоняния, иначе мог бы и не выдержать. А чихать в декольте даме — это не комильфо, согласитесь! Духи Мелиссы были таковы, что даже Топорны ощущал их запах, а аромат духов Клариссы перешибал и эти…
— Я при исполнении, — говорил он, останавливая слишком настойчивую ручку.
— Ах, вы все так говорите, — вздыхали дамы, не спуская с него жадных взоров.
— У меня есть полное описание того, что эти садисты творили с моим бедным Арманом, — говорила Кларисса.
— А у меня — иллюстрированный справочник пытошных дел мастера за позапрошлый век, репринтное издание, — перебивала Мелисса.
Справочник очень интересовал Топорны, но то, что им пытались манипулировать, ему не нравилось категорически. К тому же, книгу можно заказать в Каролевской библиотеке, а вот эти дамы, к сожалению, никуда не денутся…
Они и впрямь не оставляли его в одиночестве ни на секунду. Переодеваться после ужина не требовалось, и дамы поволокли Топорны в салон, где предполагалось показывать живые картины под граммофон — в знак траура.
Картины были предсказуемо скучны — виды разных городов и достопримечательностей. Топорны больше волновало то, что госпожа Полненьких положила ему голову на плечо, а госпоже Приятненьких обеими руками держится за его локоть…
…— Мне, право, жаль Пола, — тихо сказал Бессмертных доктору. — Любой мог оказаться на его месте.
— Отнюдь, — ответил Теодор. — Не любой. Только человек, закованный в доспехи долга, если позволите так выразиться. Вы сумели бы отшутиться. Я… ну, достаточно одной истории болезни, поданной особенно выразительно, чтобы отвадить от меня посторонних. К нашим оперативникам или уважаемому Вит-Тяю никто не подойдет, а Дэвид…
— Слишком молод, — завершил следователь, — а потому неинтересен. Но, право, что нужно этим красавицам от Топорны? Я в недоумении.
— Я думаю, он сам нам расскажет, если захочет, — спокойно сказал доктор. — А пока давайте смотреть картинки. Я вот не видел Великой башни, а вы?
— Это скучно, — вздохнул Руперт. — Пойду-ка я лучше спать…
…— Пол, а я была на этой пирамиде! — тихо взвизгнула Кларисса, теснее прижалась к Топорны и раскрыла веер. Топорны поморщился; веер быо расписан мифологическими картинками фривольного содержания.
— О-о, а я помню этот паром… — прожурчала над ухом Мелисса, и Пол с ужасом почувствовал, что его колени обременило… нечто. Протянуть руку и проверить, что это такое, он не рискнул. Мало ли… — Мы тогда путешествовали, да, дорогая?
— Да, милая, — был ответ.
Топорны ощутил тонкую руку, добравшуюся до пуговиц его мундира. Другая ручка, более пухлая, нашарила галстук…
…В дверь купе Руперта Бессмертных постучали, коротко, но уверенно.
Тот отворил, обнаружив на пороге Пола Топорны в расстегнутом мундире и распущенном галстуке. Одна щека офицера суда была вымазана алой помадой, другая — нежно-розовой. Всегда безупречно причесанные волосы стояли дыбом, а с плеча вместо аксельбанта свисало нечто воздушное и прозрачное.
