Диана Кирсанова - Созвездие Козерога, или Красная метка
«Нисан» неотрывно следовал за ними все пять кварталов, и Таня никак не могла найти этому объяснения. Но напряжение последних часов дало о себе знать гневным звоном в голове. «Ладно, черт, уж с тобой-то я разберусь!» – подумала она не без злорадства. И, как только красная машина затормозила у нужного дома и Тамара Станиславовна, в два счета позабыв о походке солидной дамы, спотыкаясь, кинулась спасать свои ковры, кровать и гобелены, Татьяна решительно вышла из машины.
И направилась к притормозившему в полутора метрах «Нисану». В руках у нее была зажата найденная в бардачке монтировка.
– Какого черта ты меня выслеживаешь, придурок? – голос у нее сделался хриплым, блатным.
– Ого! – ответили ей насмешливо. – Какая ты бойкая, сестренка!
– Какая я тебе сестренка, мышь белая? Что тебе здесь надо, ну?
Тонированное стекло машины плавно поехало вниз – и Татьяна увидела на водительском месте приятного во всех отношениях светлоглазого мужчину с рыцарской бородкой клинышком и волнистыми, чуть тронутыми сединой волосами.
– Ну, здравствуй, – сказал он очень приветливо. – Не знаю, сестренка, кто ты такая, но вид у тебя очень забавный!
Надо думать! Ведь на Татьяне было то самое, цвета морской волны платье с серебряным поясом и разрезами на боку и спине, которое они покупали вместе с Ритой. В этом вечернем наряде, с переброшенной на грудь романтической черной косой, с насупленными бровями и с тяжелой монтировкой в руке она действительно представляла собой редкое на городских улицах явление.
– Я тебя спрашиваю – чего надо?
– А я у тебя хотел то же самое спросить! – мужчина совершенно бесстыдно ощупывал Таню с ног до головы веселыми глазами и вовсе не собирался выходить из машины на разборки.
– Ни фига себе! Это ж ты меня преследовал!
– Ничего подобного, сестренка! Это ты мою жену выкрала. Подъезжаю – ба, просто сцена из гангстерского фильма! Неизвестная барышня отвлекающей наружности запихивает в машину сына мою жену, сама прыгает за руль и врубает полную скорость. Пока вы к моему дому не подъехали, я извелся весь. Похитительница! Теперь выкуп будешь требовать?
– Жену? – Таня отступила на шаг, руки ее опустились. – Тамару Станиславовну?.. Вы – отец Валерия?!
– Не похож?
– Нет… То есть да, – спохватилась девушка, лихорадочно соображая, что импозантный хозяин «Нисана» с благородной сединой и впрямь имеет не такое уж отдаленное сходство с Валерием, а впрочем, и с Ларой тоже. «Только он гораздо интереснее», – вспыхнула зарницей неожиданная мысль.
– Будем знакомиться, сестренка?
– Будем…
* * *На этом месте Татьяна замолчала. Мы с Адой паузу тоже не нарушали. Помолчав с полминуты, девушка поднялась, отбросила косу за спину и встала у окна к нам спиной, обхватив руками плечи.
– Я знаю, вы осудите меня, – глухо сказала она, не оборачиваясь. – Меня никто тогда не понял, никто! Но я и вправду полюбила.
– Что – вот так, с первого взгляда? – вкрадчиво спросила Ада.
– Да… Он… Глеб Владимирович… то есть Глеб… он просто… примагнитил меня. Сразу. Я стояла, смотрела и почти не слышала того, что он говорил. Я его рассматривала, как игрушку. Чужую. И жутко дорогую, запретную. Страшно хотелось потрогать…
Она резко обернулась, наклонив голову, как молодой бычок:
– Так оно и было, а вы можете не верить, мне все равно!
Я вздохнула. Все-таки я прожила на свете больше сорока лет и кое-что понимала лучше, чем эти две сидевшие передо мной молодые особы.
– Представь себе, моя хорошая, я верю.
– Верите?
– Да.
– Почему?
– Потому что я, кажется, тебя понимаю. Как сказали бы психоаналитики, все это время ты подсознательно искала для себя не мужа, а отца. Для девочек, которые с детства были лишены возможности нормального контакта с родителем, это почти норма. Человек много старше по возрасту увидел в тебе женщину, и ты потянулась к нему. Я упрощенно, конечно, объясняю, но, как мне кажется, произошло именно нечто подобное.
– Совершенно верно, – вмешалась вдруг Ада. – А кроме того, – помолчав немного, Ада прищурилась на Татьяну, – а кроме того, ты, конечно же, Водолей. Знак воздуха под покровительством Урана. То есть ты из тех людей, с которыми никогда не соскучишься. Женщина-Водолей всегда в исканиях, она стремится к своим идеалам, которые могут очень отличаться от принятых в обществе, она, как правило, рано выходит замуж и нередко – за мужчину намного старше себя.
– Отца? – задумчиво протянула Татьяна, совсем не обратив внимания на то, что говорила Ада. – Отца… А вы знаете – может быть. Глеб… он действительно обращался со мной, как с девочкой. Баловал, ласкал, придумывал дурашливые прозвища, игры… И мне это нравилось. Мне все в нем нравилось, – добавила она и зажмурилась от слез.
– Сколько ему тогда было лет, вашему мужу?
– Сорок три.
– А тебе девятнадцать. Да, это солидная разница, даже для нынешних реалий. Н-да. А теперь, Танюша, сосредоточься, потому что от лирики надо перейти к фактам, если мы хотим найти убийцу. Итак, в тот же день ты отказала своему жениху…
– Нет, – с удивлением сказала Таня. – Я не отказывала. В тот день все прошло по плану: мы вернулись в ресторан, закончили обед, поговорили… Даже день свадьбы назначили. Вернулись с Ритой и мамой домой, уложили малышей, все, как обычно. Потом все легли спать. Было тихо… и мне не спалось. Я тогда не могла понять, что со мной происходит, проворочалась всю ночь без сна. А утром вместо института поехала к Глебу на работу, предлог какой-то выдумала. Меня не пустили, конечно. Пришлось до вечера караулить – так хотелось его увидеть! Просто увидеть, хотя бы издалека! Наконец он вышел, стройный такой, подтянутый, пошел к машине. Я кинулась к нему, чуть под грузовик не попала, мне вслед заругались…
– А он?
– Удивился, конечно. Но по лицу было видно – рад. Я чувствовала, что понравилась ему, меня только пугало – может, я ему нравлюсь в качестве невесты сына? Предложил до дому подвезти, по дороге в кафе-мороженое повел. Все время смеялся, по щеке меня трепал – я, вообще-то, терпеть не могу, когда к лицу прикасаются, а тут аж сердце зашлось… Смотрела на него и не слышала почти, что кругом делается. Ничего, кроме его голоса, не слышала, даже смысла слов не могла разобрать.
– Понятно. Значит, сам Поляков и не думал, извини за вульгарность, отбивать тебя у собственного сына?
– Нет-нет! Это я его, как вы говорите, отбила. Я за ним полгода бегала. Свадьбу два раза откладывала, придумывала что-то… Потом Валера понял наконец, что это неспроста, потребовал объяснений. Я и объяснила.
– Вот так прямо и сказала: «Я люблю твоего отца»?
– Да. Мне было все равно.
– А отставной жених? Он что?
– Сначала не поверил. Потом… плакал. По-настоящему, как ребенок. – Таня вздрогнула и поежилась. – Мне неприятно об этом говорить, простите.
– Понятно. Но скажи вот что: он тебе не угрожал?
– Нет.
– А отцу?
– Нет, никогда. Он… Валера просто исчез.
– То есть? Скрылся неизвестно куда?
– Нет. Исчез из моей жизни.
– Так… А Лара и Тамара Станиславовна?
Я еще не успела договорить, как Таня вскочила. То есть не вскочила – она по-прежнему стояла у окна, опершись руками о подоконник, а напряглась, напружинилась, собралась, словно для прыжка.
– Да! Я же вам говорю – это они его убили! Они убили Глеба и хотели… – она вдруг зарыдала, – хо… хотели по-погу-погубить… его сы… сызнова!
– Убили – и хотели снова погубить? – удивилась Ада. – Как же такое возможно, Танюша?
– Я думала, мы с Глебом потонем в их ненависти, – сказала Татьяна, отрыдавшись и вытерев слезы сжатым кулаком. – Захлебнемся, как люди, которых цунами накрыло. Конечно, я знала, что такая «железная леди», как Тамара Станиславовна, просто так, без боя, от мужа не отступится. Но надеялась, что это… расставание… пройдет, по крайней мере, интеллигентно. А она повела себя как базарная торговка.
Вместе со своим будущим мужем Таня переживала все – стояла с непокрытой головой под градом упреков, увещеваний и оскорблений; молча, опустив голову, выслушивала о себе самые разные «сведения», наиболее мягкими из которых были «сволочь», «шалашовка», «дрянь подзаборная» и «сучка с течкой». Несколько недель кряду во дворе дежурили перепуганные Митя с Артемкой, которые, едва завидев сестру, бежали предупредить ее, что в их подъезде опять «прячется эта сумасшедшая тетка» – пару раз Тамара Станиславовна уже приходила к ним и коршуном набрасывалась на Таню, вцепляясь в волосы унизанными перстнями пальцами, и таскала девушку по двору, и отвешивала ей на виду у всех соседей сокрушительные твердые пощечины, от которых Танина голова моталась из стороны в сторону.
Стиснув зубы, Таня терпела все. Она терпела все, в том числе и всеобщее, хоровое осуждение окружающих. Ни один человек не одобрял этого дикого, как считали все, союза.
