Андрей Дышев - Детектив от Иоанна
— Воды в самолете больше нет, — сказал он. — Когда взойдет солнце, мы изжаримся, как скорпионы… Хотелось бы мне узнать… Так, на всякий случай… Где это мы?
Никто не счел нужным высказаться по этому вопросу. Аулис понял, что место командира, который взял бы на себя организацию спасательных мероприятий, по-прежнему вакантно.
— Будем ждать рассвета, — сказал он, своим решительным тоном давая понять, что это не предложение, а приказ. — А потом попытаемся связаться со службой спасения. Нас наверняка ищут.
Глава 13
Вода
Боксер хмыкнул, но ничего не ответил. Интеллигент еще раз обошел ящик, отряхивая его бока. Он напоминал водителя, который только что купил себе новенькую машину. Белая блузка ночным мотыльком порхала среди мужчин, причем Интеллигент несколько раз как бы нечаянно провел рукой там, откуда должны были расти ноги, но никакого препятствия не обнаружил.
— Я не могу отвечать всем сразу… — тяжело стонал Соотечественник. — Давайте по порядку… Пусть говорит кто-нибудь один… Да замолчите же вы…
Никто не говорил, лишь командир негромко храпел. Ему было комфортно, так как песок, словно памперс, мгновенно впитывал влагу и не оставалось никаких луж.
— Я попытаюсь наладить радиостанцию, — сказал Аулис и зашел в самолет. Он надеялся, что приборная панель не слишком пострадала и уцелел хотя бы один аккумулятор. Тамбур оказался залит мыльной водой, будто здесь работала прачечная. Шлепая по мокрому и скользкому полу, Аулис хотел заглянуть в салон и выяснить, откуда произошла утечка, но оказалось, что салона как такового уже нет, а вместо него осталась только дюжина сломанных кресел, сваленных на песок. «Ничего не понимаю», — подумал Аулис и свернул в кабину.
Несмотря на плотный мрак, Аулис хорошо ориентировался в кабине и сразу нашел свое кресло. Стряхнул осколки стекла, сел и принялся водить по приборной панели ладонью. Здесь был штурвал… Здесь — дисплей альтиметра… Здесь — регулятор наклона относительно поперечной оси… А вот здесь дисплей настроек радиочастот… Ладонь Аулиса скользила по шершавой поверхности панели, тонкой, податливой, прогибающейся, словно она была сделана из папье-маше. Никаких приборов — ни целых, ни разбитых — Аулис не нашел, от них остались только круглые и квадратные отверстия. Аулис уже собрался опуститься на пол и поискать там, как вдруг услышал тихие дребезжащие голоса. Они напоминали звук, который издает пчела, посаженная в спичечный коробок… Конечно же, это работает радиостанция! И она случайно оказалась на частоте, где переговаривались люди! Может, диспетчеры? Или спасатели?
— Алло! — закричал Аулис, лихорадочно шаря в темноте в поисках наушников или микрофона. — Кто меня слышит? Мы потерпели крушение! Пассажирский самолет совершил аварийную посадку! Отзовитесь!
Голоса на непродолжительное время притихли.
— Где же этот чертов микрофон! — злился Аулис, заползая под кресло к педалям, которых, впрочем, тоже не оказалось. Корпус самолета разваливался под руками Аулиса. Он сделал неосторожное движение плечом и с легкостью выдавил переднюю перегородку наружу. Голоса становились все более приглушенными, и Аулис, боясь в суматохе поиска потерять этот слабый источник звука, замер, дышать перестал и прислушался. Пчелка в спичечном коробке торопливо вещала: «…с большой долей вероятности можно говорить об отказе в электрической части системы управления стабилизатором. Это могло привести к обратной реакции на управляющее воздействие при управлении стабилизатором от основной системы. Либо причина в неадекватном действии пилота…»
И тут звук оборвался. Аулис выругался и, еще не теряя надежды найти радиостанцию, стал шарить вокруг себя. Если бы он находился в карточном домике, эффект был бы таким же самым. От малейшего прикосновения отваливались крышки, люки и целые куски самолетной обшивки. Как тонкий осенний лед на луже, под Аулисом проломился пол. Аулис выпал на песок. Отряхиваясь на ходу, он стремительно подошел к облепившим ящик теням.
— Кто-то спер радиостанцию! — заявил он. — И вообще все приборы!
Если бы не белая блузка, сахарные зубы и пинг-понговые глаза, развешенные на черном фоне словно для просушки, Аулис решил бы, что обращается в пустоту.
— А с кем ты там языком молотил? — спросил Боксер.
— Сам не знаю. Кто-то говорил про стабилизаторы и ошибку пилота… Я не понял… Звук такой странный, будто пчела жужжит.
— Надо намазаться медом, — предложила Стюардесса. Блокнот в кожаном переплете неподвижно висел в воздухе рядом с воротничком блузки. — А потом прилетит пчелка, и мы все услышим… А кто знает, как правильно пишется: «аметист» или «амитист»?
— Я хочу решить этот вопрос по-хорошему, — предложил Аулис. — Кто украл радиостанцию, пусть признается в этом.
— Я не крал, — тотчас отозвался Интеллигент, который лежал на своем ящике, свернувшись, словно колечко собачьего дерьма. — Я вообще никогда не краду. Зачем мне красть? Я богат. У меня все есть… Жаль только, бессонница…
— А мне радиостанция и даром не нужна, — сказала Стюардесса. — Мне колечко с двумя брюликами нужно. И еще… еще…
В блокноте как бы сами собой стали переворачиваться листочки.
— А я бы шампанского выпил, — сказал Боксер.
— Я шампанское не люблю, — поддержала тему Стюардесса. — Я люблю виски с колой. И льда побольше.
— Будет у нас и шампанское, и виски, — пообещал Аулис. — Если, конечно, мы свяжемся со спасателями. А потому я прошу признаться того, кто умыкнул радиостанцию.
— Если б только радиостанцию! — усмехнулся Интеллигент, накрывая лицо ладонями, словно одеялом. — Уже и самолет умыкнули!
Услышав это, Аулис и Боксер повернулись в ту сторону, где только что среди барханов темнела туша разбитого лайнера. Стюардесса тоже посмотрела в ту сторону, и белая блузка скрутилась, словно ее кто-то выжимал.
Невероятно! Самолета не было! Вместо него на песке валялось колесо, да и то сморщенное, высохшее, похожее на чернослив.
— Где-то я уже это видел, — пробормотал Боксер.
— Хорошо, что я прихватила с собой свой блокнот, — весело произнесла Стюардесса.
Аулис пробежал несколько метров, остановился посреди мокрого пятна, пахнущего мылом, опустился на корточки и выкопал небольшую ямку.
— Нашел? — поинтересовался Боксер.
— Вам, как полицейскому, не стоило бы так откровенно зубоскалить, — сделал замечание Аулис.
— А что мне прикажешь делать?
— Проводить расследование! Искать того, кто ранил командира и выкинул из самолета Опио! А вы чем занимаетесь?
— Жду, — вяло ответил Боксер.
— Чего ждете?
— Чего-нибудь.
— По-моему, все уже свершилось, — предположила Стюардесса и раскинула рукава блузки в стороны. Воротничок при этом чуть оттянулся назад, и нетрудно было догадаться, что девушка запрокинула голову и смотрит в ночное небо. — Мы благополучно приземлились. Мой список уцелел. И вокруг… Кстати! А звезд больше нет!
Аулис тоже взглянул на небо. В самом деле. Небо было черным, как спина Интеллигента. И ни одной звездочки!
— Значит, скоро рассвет, — предположил Аулис. — Так всегда бывает, когда всходит солнце.
Боксер поймал рукав блузки, который полоскался рядом с ним, промокнул им лоб, а потом высморкался в него.
— Не было никаких звезд, — произнес он. — Мы приняли за звезды отблески битого стекла. А сейчас и ни стекла, и ни отблесков.
Он сел на песок рядом с Соотечественником, который, обхватив голову руками, качался взад-вперед и бормотал:
— Выслушайте меня, пожалуйста… Да у меня самого сердце разрывается… Не кричите… Я больше не могу! У меня сейчас треснет голова!
— Ну, о чем ты нам хочешь поведать, дружище? — спросил Боксер, похлопывая Соотечественника по плечу. — О том, как прибил ни в чем не повинного Бомбарбия Кергуду? Как кинул в его машину бомбу?
— Он виноват! Он международный террорист! — запальчиво ответил Соотечественник.
— А какой суд это доказал? Разве над ним был суд?
— Мне приказала родина! Я солдат. Я выполнял приказ…
— Приказ? Значит, виноваты те, кто приказывал, но не ты?
— Чья бы корова мычала, — сквозь дрему пробормотал Интеллигент и перевернулся на другой бок. Ящик жалобно скрипнул под ним. — А сколько ты подобных приказов выполнил?
— Ты прав, коллега, — усмехнулся Боксер. — Многие мои начальники уже померли от слабоумия и гнилостных болезней. А я все за них отдуваюсь.
— Замолчите же! Замолчите! — простонал Соотечественник. Он заткнул уши и негромко завыл.
— Как вы думаете, — произнесла Стюардесса, и белый рукав потянулся к лицу Соотечественника, словно шланг пылесоса. — Он не забыл про уральский малахит?
Они стояли в круге мертвенно-бледного света, который двигался вместе с ними подобно тому, как софит освещает театральную сцену. Но ничего за пределами круга нельзя было разглядеть. Может быть, неподалеку от них проходила автомобильная трасса или раскинулся поселок?
