Мария Жукова-Гладкова - 12 жертв
– Лучше непристойно, – вставил Сергей Михайлович.
– Замолчи, озабоченный! – рявкнул Иван Иванович. – Кира?
Я предложила провести опрос на нашем сайте.
Наши старые покупатели и потенциальные клиенты высказались почти единогласно: не надо. Их интересуют квартиры. Пусть лучше будет больше фотографий того, что мы предлагаем. Мы же не предлагаем девушек, не правда ли?
Вечером перед офисом меня ждали журналисты. Я твердо и уверенно отвечала, что не собираюсь участвовать ни в каких эротических съемках.
– А что вы думаете о съемке вашей сестры Шуры для эротического журнала и съемках вашей сестры Ольги в порно?
– Это их личное дело. Они – взрослые совершеннолетние женщины и могут делать все, что хотят.
Глава 14
Вечером в среду, когда я уже поужинала и собиралась поработать за компьютером, мне позвонил Леонид, третий муж Шуры. Или бывший муж Шуры?
– Насколько я понимаю, ты про фотографии знаешь, – начал он без каких-либо вступлений и перейдя на «ты». – В Интернете уже есть сообщения, что ты наотрез отказалась сниматься.
– Считаешь, что следовало?
– Это твое личное дело, Кира. Но я звоню по другому поводу. Шура и твой отец в больнице.
– Что случилось?!
– Они подрались.
– Как?!
– Вероятно, серьезно, раз оба в больнице. Я сейчас еду туда. Меня Шура вызвала. Она всегда меня вызывает, когда у нее начинаются неприятности.
Отец с Шурой находились в хорошо известной мне клинике Рубена Саркисовича Авакяна.
Я сказала Леониду, что тоже приеду. Если честно, я не испытывала ни жалости, ни сочувствия ни к отцу, ни к Шуре, но должна была быть в курсе происходящего в нашей семье. Выходки моих родственников влияют и на мою жизнь. Шура, с которой я много времени не общалась, сфотографировалась голой для эротического издания – и меня преследуют журналисты. Папаша устроил аукцион, о котором я ничего не знала, – и ко мне обращаются участники аукциона, не получившие заветный приз. Я должна быть готова заранее! Я не люблю неожиданностей. Поэтому мне требовалось выслушать своих родственников.
Может, каким-то образом удастся выведать у отца или Шуры, что было выставлено на аукцион? И еще надо выяснить, в каких отношениях находятся мой отец и Леонид… Много чего требовалось выяснить.
Во дворе клиники толпились журналисты. Вот ведь проныры! Уже пронюхали! Интересно, каким образом? Сотрудники клиники доктора Авакяна не имеют дурной привычки общаться с журналистами. Там за раскрытие информации, которая потом попадет в эфир или на страницы газет, увольняют сразу же, причем с волчьим билетом. Не устроиться будет ни в одно приличное место в медицине! Только если санитаркой полы мыть за нищенскую зарплату или гардеробщицей… Уже были прецеденты, и очень хорошо подействовали на оставшихся и желающих получать высокое жалованье.
Всем журналистам, задающим мне самые разнообразные вопросы и подсовывающим под нос микрофоны и диктофоны, я отвечала одинаково:
– Никаких комментариев!
Я прошла в уютный холл клиники, куда журналистов не пускали. Но дежурившие у входа с другой стороны охранники меня знали в лицо и были предупреждены о моем приезде, так что дверь сразу же раскрыли, я заскочила внутрь, и дверь за моей спиной захлопнулась.
– Откуда их столько набежало? – мотнула я головой назад, потом меня осенила мысль: – Или это Шура постаралась?
– Вообще-то, ваших родственников привезли на обычной «Скорой», – пожал плечами один из охранников. – Тут возможны варианты.
Варианты на самом деле были возможны. Заплатить врачу обычной «Скорой» и попросить везти сюда. Бригада с радостью повезет, так как за это им еще и в клинике приплатят. Или бригада (зная о гонораре от клиники) может предложить пациенту сразу же везти сюда, а потом позвонить еще и знакомым журналистам и получить дополнительный гонорар за информацию.
Но и моя сестра Шура могла серьезно взяться за раскручивание своего имени. И вообще у нее уже может быть личный пиар-менеджер. И именно он мог организовать (или просто предложить) драку с папой. Если уж кампания началась, то должна набирать обороты!
В холл спустилась медсестра и повела меня к палатам. Я в очередной раз подумала, что эта клиника совсем не напоминает традиционные больницы. Здесь уютно, везде живые цветы, стоят светлые кожаные диванчики и кресла. Вообще вся клиника была оформлена в светлых тонах, но они не смотрелись, как стерильность операционной.
– Вам к кому вначале? – спросила медсестра. – Ваши родственники попросили разместить их подальше друг от друга. Их даже на разных каретах «Скорой помощи» привезли. Пришлось вторую машину вызывать, так как в одной везти было невозможно. Они были готовы убить друг друга. И у нас, пока их не развезли по палатам, истошно орали и тянули друг к другу руки.
– В чем они обвиняли друг друга?
– Вы лучше спросите, в чем НЕ обвиняли. Во всем. Потом ваш отец потерял сознание. Так к кому идем?
– К Шуре. Кстати, муж ее приехал?
– Пока нет.
Я кивнула. Это меня устраивало. Я хотела поговорить с сестрой до появления Леонида.
Шуру я не узнала, и не из-за короткого ежика на голове – после съемки волосы успели отрасти. Насколько я поняла, у Шуры был сломан нос – судя по наложенной на лицо повязке. К тому же один глаз у нее оплыл и виднелась только малая его часть.
– Привет, Кира, – пробурчала сестрица изменившимся голосом.
Не могу сказать, что я помнила Шурин голос, но так, как в эти минуты говорила сестра, люди обычно не говорят.
– Что случилось? – спросила я, усаживаясь в удобное кресло рядом с кроватью болящей. Я не привезла ей никаких даров – и некогда было куда-либо заезжать, и в этой клинике нет необходимости что-то привозить, и я не знала Шурины вкусы.
– Фотографии видела?
Я кивнула.
– Папаша тоже увидел. Не знала я, что он такие журналы читает. – Шура хмыкнула.
– Ты не хотела, чтобы он видел?
– Мне плевать на этого старого козла! – рявкнула Шура и добавила еще несколько эпитетов в адрес папаши, которые я опускаю ввиду нецензурности.
– Ты ему журнал не посылала?
– Я что, больная?
– Ну, чтобы позлить, например.
– Мне это даже в голову не пришло, – задумчиво произнесла Шура. – Наверное, стоило. Но раз уж сам узнал…
Я сообщила, что журналы прислали мне в офис – причем адресовали не мне лично, а один – в фирму (такую почту раскрывает секретарша двух моих начальников), второй – в мой отдел (этот конверт, как известно, вскрыла моя секретарша).
Шура расхохоталась.
– Значит, и папочке какой-то добрый человек прислал. Так ему и надо! На его-то голый зад, как, впрочем, и перед, никто и бесплатно смотреть не будет. А услышав сумму моего гонорара, он весь позеленел!
– Шура, зачем ты это сделала?
– Что?
– Сфотографировалась. Если честно, я подумала, что ты хотела отца по носу щелкнуть, ну или сделать ему маленькую пакость…
– Я – не ты, Кира. Это ты хотела его по носу щелкнуть и щелкнула. Я об отце вообще не думала. Я хотела – и хочу! – затмить Ольгу.
– Что ты хочешь?!
– Затмить Ольгу, – совершенно серьезно повторила Шура.
Я все равно не понимала.
– Ольга никогда не участвовала ни в каких фотосессиях, – невозмутимо продолжала Шура.
– Точно? – задумалась я. – Вроде когда-то участвовала…
– Даже если и участвовала, они никому не запомнились. А моя – запомнится. Я сейчас в центре внимания, а Ольга всем надоела. Кира, у меня масса предложений! Только этот козел папаша, как всегда, подгадил… Ну ничего, я с него слуплю за моральный ущерб!
– Эту драку можно использовать, как пиар.
– Ленька то же самое сказал. И сказал, что поговорит с журналистами и заказчиками – чтобы подождали, пока у меня морда заживет. Как раз интерес побольше подогреем. Хотя у меня на послезавтра съемки были уже назначены. Но я этого старого козла тоже хорошо приложила!
– Он к тебе домой принесся?
– Ага. Вот делать-то нечего! Ты знаешь, что он заявил? Он, видите ли, несет ответственность за мой моральный облик! Мне тридцать два года! Я три раза замужем была и один из них – по его милости. Да он мне всю жизнь сломал! Ответственность он несет! Продал меня этому извращенцу! Если бы не тот первый брак, может, у меня бы жизнь по-другому сложилась! Внуков старый козел хотел! Я ему сказала, где его внук и почему остальных не будет! И кого он должен за это благодарить!
Я открыла от удивления рот.
– Ты этого ничего не знала, Кира?
– Откуда?!
– Ах да… Мама, конечно, не стала тебе рассказывать. Мой первый муженек – сынок папашиного партнера – оказался извращенцем. Я была наивной неопытной дурой. И я даже сбежать не могла! Он меня запер в загородном особняке. Там было два человека прислуги, они же – его верные церберы. Один из них меня насиловал в отсутствие муженька. От него-то я и забеременела. Муженек-то ничего не мог… Когда у меня начал расти живот, до муженька дошло, что постарался кто-то из его подручных. Меня он столкнул с лестницы, а потом между ними началась разборка. Мне удалось добраться до мобильного телефона кого-то из церберов. Я позвонила всем – в «Скорую», милицию, пожарным, газовщикам, маме… Папаше и его дружку пришлось приложить немало усилий, чтобы загасить скандал.
