Мария Жукова-Гладкова - Хрупкая женщина с веслом
Наконец мы уехали. Всю дорогу я пыталась разговаривать с девочкой, и она, к моему удивлению, довольно бойко мне отвечала, рассказывала о своей жизни. А жили они с няней весело… Мама приезжала редко и, как я и предполагала, воспринималась дочерью как добрая фея из сказки. Жить у Юли и бабы Зины Ларисе нравилось, и вообще всегда нравилось у них гостить. Оказывается, гостила девочка у них гораздо чаще, чем я предполагала… Или няня устраивала личную жизнь? Или Лариса не совсем правильно все помнит?
Ворота в имение моего зятька открывал его управляющий Игорь Иванович. Когда я заезжала, он слегка склонил голову в знак уважения. Когда мы с Ларисой вылезли из машины, очень внимательно посмотрел на ребенка.
– Это же…
– Дочь Альбины, – сказала я. – Наташа или Олег дома?
– Оба.
Я взяла Ларису за руку и повела к дому. Игорь Иванович за мной не спешил. Вероятно, не хотел вмешиваться. Он вообще человек очень деликатный.
В доме ругались моя дочь и зять. Слов пока было не разобрать, только интонации…
– Когда я жила с няней, у нас со всех четырех сторон так кричали, – спокойно сообщила мне Лариса. – Иногда одновременно. А у Юли никто из соседей не кричит и не ругается, и даже не поют по субботам, только эта противная бабка всех воспитывает.
Я не знала, плакать мне или смеяться.
– Давай я тебе сейчас чего-нибудь поесть дам…
– Тетя Люба, давайте я лучше с вами пойду? Вы же туда собираетесь?
Лариса посмотрела на лестницу.
– Ладно, пошли, – приняла решение я. Может, так оно и лучше.
Вскоре я смогла разобрать отдельные слова. Суть скандала сводилась к тому, что зятек называл мою дочь шалавой, а она его – импотентом. Он грозился запереть ее в доме и надеть на нее паранджу, а она предлагала ему сделать протезирование полового члена (называя его другим словом) или, по крайней мере, нагнетать кровь при помощи какой-то помпы. Надо будет потом уточнить у Наташки насчет помпы. Вдруг мужика заведу, которому не двадцать лет?
Я толкнула дверь в спальню дочери, где и разгорался скандал, то есть, скорее, продолжался.
– Добрый вечер! – поздоровалась я. Лариса промолчала.
Зять с дочерью замолчали на полуслове (оба) и повернулись ко мне.
– Мама?
– Люба?
– Это не Лиза, – вдруг моргнула моя дочь. – А где Лиза?
– Это что за ребенок? – спросил зятек. Уже забыл, как выглядит внучка?
Я пояснила. И вообще описала ситуацию.
– Еще не хватало мне с чужим ребенком сидеть, – фыркнула моя дочь.
– Прекрасная мысль, – высказал свое мнение зять. – Как раз Наташе будет чем заняться.
Лариса устроила истерику, вероятно, показательную. Наташка заорала.
– Люба, пойдем поужинаем, – предложил зять. – Ты еще не ела, наверное? И ребенка покормишь.
В результате мы втроем спустились вниз. Наташка осталась наверху. Я быстро разобралась с Надиными кастрюлями, разогрела еду. Лариса больше не истерила, ела, что дают, а потом еще и тарелку хлебушком вычищала. В разговор взрослых не встревала. По-моему, еда ее интересовала гораздо больше. Неужели еще не наелась у Юли с Зинаидой Петровной? И вообще, куда смотрела Альбина?!
– Тебе что-нибудь удалось выяснить? – спросила я у зятя.
Он покачал головой.
– Как Иван себя чувствует? Мне сейчас некогда к нему заезжать.
– Идет на поправку. Горло ему прооперировали, но все равно придется ставить аппарат.
– Какой аппарат? – моргнула я.
– Насколько я понял, что-то типа слухового. Но наоборот – чтобы окружающие слышали слова. Мне врач долго объяснял, но я тебе не могу повторить детали. Понял только, что нормально Иван не будет разговаривать никогда, с другой стороны, окружающие будут его понимать. Физически он восстановится полностью. Он уже встает, делает зарядку, то есть бегать, прыгать сможет, как раньше.
– Но удастся ли ему работать инструктором, как раньше?
Зятек пожал плечами.
– Ты можешь ему предложить работу в своей фирме? Или у кого-то из друзей?
– Он сам не пойдет. Думаю, что найдет, чем заняться. В его привычных кругах есть специальности, которые вообще не предполагают открывание рта. Знаешь, Люба, я сейчас думаю: главное – Иван жив и не стал калекой. Вот если бы он ноги или руки лишился, для него это стало бы гораздо большей трагедией, чем лишение возможности нормально разговаривать. Для Ивана тело важнее.
Я кивнула. Зять был прав.
– Англичанин Альбинин не прорезался?
Олег покачал головой.
– А про нас с твоей дочерью что не спрашиваешь? – усмехнулся он.
– Не люблю лезть в чужие дела. Ты это сам знаешь. Без меня разберетесь. Или не разберетесь. Но я всегда приму сторону дочери, и ты это тоже знаешь. Это англичане могут свою дочь полиции сдать, потому что она «поступала неправильно». Увидеть по телевизору – и сдать в полицию, и еще давать интервью журналистам и призывать других родителей поступать точно так же. А я – русская мать, и своего ребенка не сдам и всегда поддержу, пусть даже и считаю, что она не права.
– Ты знаешь, что у твоей дочери есть любовник? – прямо в лоб спросил Олег.
Я внимательно посмотрела на него и решила разобраться по крайней мере с одной проблемой…
– Ну, я бы это так не назвала.
Олег удивленно посмотрел на меня.
– А как?
– Если мужчина пристает к женщине, которой от него не отбиться, это едва ли можно назвать заведением любовника.
– Кто пристает к Наташе?
– Кто тебе сказал про любовника? – ответила вопросом на вопрос я.
– Валерий.
Я только усмехнулась.
В этот момент в кухню ворвалась Наташка, которая, вероятно, слушала нас под дверью, и заорала истошным голосом. Я даже не думала, что она может так орать. Лариса молча подперла щечку ручкой (очень по-взрослому!) и стала внимательно слушать. Возможно, в последнее время ей не хватало привычных скандалов.
И я даже не знала, что моя дочь знает такие слова, которыми она характеризовала Валерия. Олег сидел с открытым ртом. Я налила себе еще чаю. Наоравшись, Наташка развернулась на каблуке (она и дома ходила в тапочках на каблуках, чего я бы не стала делать никогда), вылетела из кухни, где мы втроем ужинали, и со всей силы хлопнула дверью.
– Это что, правда? – посмотрел на меня Олег, который еще не успел прийти в себя.
– Версию Валерия я не знаю и знать не хочу. Я верю своей дочери. Возможно, Валерий тебе завидует, может, это какое-то желание соперничать на подсознательном уровне. Не знаю. Тут, возможно, следует с психологом проконсультироваться. Но я думаю, что он пристает к Наташке, потому что она – твоя жена. Я могу ошибаться. Наташке это не надо.
– Но Валерий сказал…
– А Наташке он сказал, что скажет тебе, будто у нее есть любовник, если она ему откажет. У тебя есть основания считать, что у нее есть любовник?
Олег неопределенно передернул плечами.
– Ты ее заставал в постели с другим?
– Нет.
– Твоя служба безопасности тебе сообщала, что Наташка завела шашни с тем-то и тем-то? Ведь явно Константин Сергеевич держит руку на пульсе.
Олег рассмеялся.
– Кстати, мужчину, по-моему, нельзя назвать импотентом, если у него есть язык и десять пальцев и он умеет ими пользоваться. Ты меня понял, зятек?
Олег смеялся так, что у него на глазах выступили слезы.
– Люба, я в очередной раз убедился, что нужно было жениться на тебе, – сказал он, когда наконец смог говорить.
– Так женитесь, – впервые подала голос Лариса.
Олег моргнул.
У меня зазвонил мобильный. Звонил Волков и предлагал поужинать. Я решила, что в мой большой живот вполне поместится еще один ужин. Все равно же я никогда не похудею, а мне хотелось с кем-то пообщаться для себя. В свое удовольствие!
Глава 16
Лариса осталась в доме. По-моему, они нашли общий язык с Олегом, который с интересом слушал высказывания четырехлетней внучки, о существовании которой узнал совсем недавно. Наташка даже не вышла меня проводить. Я ей позвонила из машины, трубку она взяла, а я рявкнула, чтобы не вздумала в ближайшее время с любовником встречаться. Ее, вероятно, будет проверять Константин Сергеевич или кто-то из его людей.
– Мама…
– Ты хочешь Валерия отвадить? Так давай решать по одной проблеме за раз. Потом будешь встречаться со своим Андреем в нашей старой квартире. Мать слушайся! Я тебе плохого не пожелаю.
– Я знаю, – пискнула Наташка. – А эта Лариса к нам надолго?
– Дня на два. Переживешь.
Вечер с Волковым прошел прекрасно, еще лучше, чем все наши предыдущие встречи. Расставались опять чинно и благородно – с поцелуем ручки.
На следующий день я отправилась в его новый особняк, но вынуждена была из него сорваться раньше, чем планировала.
В истерике позвонила Наташка и сообщила, что Ларису украли.
– Кто? – спросила я, как полная дура.
– Она не представилась.
– Женщина?
– Да.
– Одна?
– Да.
– Каким образом?
– Мама, приезжай, пожалуйста! – зарыдала в ответ дочь. – Мама, мне очень плохо!
