Наталья Солнцева - Мантия с золотыми пчелами
Она замолчала. Матвей погрузился в раздумья, не забывая, впрочем, о ребрышках, которые уже хорошо подрумянились.
– Интересное совпадение, – наконец изрек он.
– Я еще главного не сказала. В день смерти дяди Игорь Сергеевич находился в Суздале – приехал погостить.
– Он что, находился в доме, когда…
– Именно! Тарханин и его жена Люси давали свидетельские показания. Они якобы сидели в гостиной и пили чай, а хозяин зачем-то вышел во двор. Старик долго не возвращался, и племянник отправился его искать. Нашел мертвым. Завели дело, но следствие установило, что пенсионер погиб по неосторожности: плохо укрепил поленницу, которая неожиданно обвалилась.
– Другими словами, доказать вину племянника не удалось?
– Нет, – подтвердила Астра. – Домишко у дяди был неказистый, особой ценности не представлял, зато счет в банке оказался внушительным. Откуда, спрашивается? Тарханины твердили, что про завещание и деньги понятия не имели, а с покойным состояли в самых теплых отношениях. Нотариус встал на их сторону. Старик-де составил завещание буквально за несколько дней до смерти, потребовав держать его волю в тайне от всех и огласить только в случае его кончины.
– В любом случае существует нотариальная тайна.
– Но дядюшка Игоря Сергеевича настаивал на том, чтобы о его завещании никто не знал, в том числе и наследник. В общем, тот вышел сухим из воды!
– Возможно, он действительно не причастен к смерти дяди.
– Как ни крути, надо ехать в Суздаль, – рассудила Астра. – Побеседовать с соседями покойного, с музейными работниками, а заодно и с дядей Ульяны Бояриновой. До отъезда я хочу встретиться с бывшей женой Тарханина. Она – самый важный свидетель того происшествия.
Матвей снял с огня ребрышки и достал из переносного холодильника бутылку красного вина, налил Астре.
– Ты пей, а я за рулем.
Тень дерева, под которым они расстелили скатерть, спасала их от палящих солнечных лучей. Над землей поднимался горячий воздух. Астра посмотрела на нестерпимо синее небо, на мелкие облачка на горизонте.
– Парит, к обеду жди дождя…
Сочное, пропитанное дымком и специями мясо таяло во рту. Некоторое время они молчали, поглощенные едой. Между тем сознание продолжало просеивать полученные данные, отделяя зерна от плевел.
– Что-то здесь не сходится… – насытившись, заявил Матвей. – Не складывается пасьянс.
Он улегся на бок, любуясь неподвижной гладью реки. От воды тянуло влагой и запахом ила. В ведерке рыбака плескались караси. Астра с удовольствием обсасывала косточки.
– Угу, – кивнула она. – Все ужасно запуталось.
– Может, у Игоря Сергеевича возникли разногласия с отчимом? И тот решил избавиться от пасынка?
Астра медленно покачала головой. Она объелась. Ей было жарко и хотелось спать.
– Вряд ли…
– Месть как мотив ты исключаешь?
– Кто кому мстит и за что?
«На первый взгляд смерть Горелкиной и покушение на Тарханина не связаны между собой, – подумал Матвей. – Тем более ни при чем несчастный случай с его дядей из Суздаля. Может, причина в государственной службе?»
– Неужели Игорь Сергеевич чист, как стеклышко? При его-то должности!
– Конечно, нет. Перешел кому-нибудь дорогу или отказал в содействии, вот и нажил врага. Люди бывают разные! Один отступится, а другой горло перегрызет. Только в нашем случае мотив не касается работы и бизнеса – я чувствую, что дело не в этом.
– Тогда остается Ульяна…
Они возвратились к тому, с чего начинали разговор:
– Странно все!
Астру не пугали странности. Она была уверена: именно в них и кроется разгадка. Оставалось разобраться в природе несоответствий.
– Тарханин боится пчел… – обронила она.
– Что?
– У него аллергия на пчелиный яд… Врет, как пить дать!
– По-моему, ты перегрелась на солнце, – пробормотал Матвей. – Давай собирайся, поехали домой…
* * *Игорь Сергеевич уже не помнил, когда ему доводилось сутками валяться в постели. Давно, в детстве, когда он вывихнул ногу. Тогда он мог хотя бы читать свои любимые книжки о приключениях Незнайки и его друзей, а сейчас…
Голова гудела, яркий свет раздражал, подташнивало. Телевизор доктора смотреть не рекомендовали, равно как и напрягать глаза чтением. Тарханин безуспешно пытался бороться с негативными мыслями, но после визита Астры он дал им волю.
Кто-то хочет его убить, это ясно. Убийца подобрал способ, который мог сойти за несчастный случай. Неужели это Уля? Ей-то зачем убивать старого школьного друга? А вдруг она…
«Нет, – оборвал он себя. – Уля же стояла за дверью, говорила со мной…»
– А ее дружок тем временем подрезал тормозные шланги у моей машины, – вслух произнес он.
По палате пронесся сквозняк, и на пороге появилась молодая женщина.
– Вам пора ужинать, – бодрым голосом сказала медсестра. – Я принесла оладьи с вареньем, как вы заказывали.
Тарханин ощутил комок в горле. Ни слова о еде!
– Не хочу…
– Попробуйте, они очень вкусные!
– Вы не поняли?
Он с трудом выпроводил ее вместе с оладьями и облегченно вздохнул. Полное отсутствие аппетита его не огорчало. Закрыв глаза, он позволил прийти воспоминаниям. Перед внутренним взором появился уютный провинциальный Суздаль, тихие улочки с деревянными домами – резные наличники, рябины у ворот, последние осенние цветы. И повсюду над облетевшими садами упираются в небо колокольни, монастырские башни, церковные главки: золотые, синие, зеленые…
Суздальский дядюшка жил отшельником, московскую родню не жаловал… И вдруг пригласил в гости племянника с женой. Игорь не хотел ехать, но мать настояла.
«Проведай дядю Василия, сынок, один он остался, как перст. Семьей не обзавелся, все грозился в монастырь уйти, да не сподобился. Теперь уж поздно. Тоска, видать, его одолела. Поезжай, и Люси с собой возьми. Папа был бы тебе благодарен!»
Игорь с детства знал, что в Суздале живет старший брат отца, Василий Федотыч – пару раз они навещали его, привозили гостинцы из Москвы, приглашали к себе с ответным визитом. Тот обещал приехать, но так и не выбрался, времени не нашел. Последний раз они виделись на похоронах отца. Дядя Василий непритворно горевал, жалел, что мало общался с братом.
«Смолоду я по стройкам мотался, – каялся он перед вдовой. – А с годами врос в землю, как старый пень. Вы уж не держите на меня зла! Такой я уродился, таким и помру. Видишь, даже жениться не сумел, векую бобылем. Может, мне и правда стоило в монахи податься…»
Уехал дядька сразу после поминок, ни на день не остался. Вдова его не укоряла, отпустила с миром. Каждый живет, как может, и умирает, когда приходит пора. Она оплакивала мужа, ей было не до Василия с его угрюмым характером. А потом встретила отчима, и у нее случилась вторая молодость.
Игорь испытывал к отчиму благодарность за то, что тот заполнил пустоту в ее сердце. Сам он был уже достаточно взрослым, чтобы не ревновать маму и не чинить препятствий новому браку. Живому человеку свойственно заботиться о жизни…
В какой-то степени замужество матери повлияло на его решение жениться на Люси. Он думал, что сумеет утешиться любовью другой женщины… Наивный! Оказывается, он не знал себя.
Неожиданное приглашение дяди провести недельку-другую в Суздале удивило Тарханиных.
– Наверное, приболел Василий, – гадала мама. – Затосковал. Захотел с родней повидаться. Кроме нас, у него никого нет!
Игорь не горел желанием ехать, тем более с Люси. Жить в доме без удобств, топить печку, вести нудные разговоры с чужим, по сути, человеком – ради чего? Памяти папы? Но они с братом не были близки.
– Мы испортим себе отпуск! – капризничала Люси. – Я хочу на море! Да и тебе нужно нормально отдохнуть. В этом Суздале умрешь со скуки!
В данном случае Тарханин был с ней согласен, однако с морем вышла накладка. В конце октября бархатный сезон в Крыму уже закончился, а Египет или Тунис, куда его тянула Люси, оказались не по карману. Тарханин отдавал долги за новую квартиру, и денег было в обрез.
– Едем в Суздаль! – заявил он, с мстительной радостью глядя на огорченное лицо жены. – Проведаем дядю. Это наша родственная обязанность, милая!
Люси раздражала его своей жаждой развлечений и необузданной страстью к покупкам. Казалось, она вышла за него только затем, чтобы ни в чем себе не отказывать.
– Остановимся в гостинице? – чуть не плача, спросила она. – Не будем же мы мыться в тазике и ходить в холодный туалет!
Тарханин не стал возражать – он сам любил комфорт. Заглянув в Интернет, он убедился, что в Суздале имеются приличные номера, и сделал заказ.
– Не ной! – пришлось прикрикнуть на Люси. – Иначе поселю тебя в черной избе и заставлю варить щи!
Жена испугалась и притихла. Они отправились в путь на своей машине. Люси спала на заднем сиденье и открыла глаза уже на Березовой улице, во дворе дядькиного дома. После дождя колеса увязали в грязи; забрызганный автомобиль едва не забуксовал. Люси с ужасом взирала на привязанную у забора козу и стайку кур, которые рылись на убранных грядках. Дядя Василий встречал их в замызганном ватнике и резиновых сапогах. Его щеки нездорового желтоватого цвета были небриты.
