Искатель, 1996 №6 - Виктор Алексеевич Пронин
— Вопросов нет.
— Будь здоров, дорогой друг! — весело рассмеялся Бевзлин и легко, пружинисто поднявшись из кресла, протянул Шанцеву узкую ладонь.
Андрей не сразу понял, что с ним происходит. Какая-то непривычная раздраженность сменялась неуверенностью, уже вернувшись вечером домой, он неожиданно спохватывался, одевался и выходил в весенний город. Мать смотрела на него озабоченно — она тоже не понимала, что с парнем. Отшагав по улицам час-полтора, Андрей возвращался, молчаливый и сосредоточенный, быстро принимал душ и ложился спать, так и не обронив ни слова.
— У тебя все в порядке? — спросила как-то мать, не выдержав тягостного его состояния.
— Конечно, нет, — улыбнулся Андрей. — Разве может быть у человека все в порядке? Так не бывает.
— Что-то тебя водит, Андрюша…
— Поводит-поводит и перестанет, — успокоил он мать и ушел в свою комнату. И только там, наткнувшись взглядом на фотографию женщины, он как бы встряхнулся. И понял, что дело в ней, в этой красавице со строгим, печальным взглядом, обнаженной грудью и распущенными волосами. Андрей взял портрет в руки, всмотрелся в ее лицо, глаза и вдруг осознал, что никогда не видя ее живой, смертельно по ней соскучился, что хочет ее видеть.
Так бывает — замкнутая жизнь рождает в юных душах желания, на первый взгляд, странные, хотя на самом деле ничего столь уж удивительного не происходит — женщина понравилась. Андрею настолько, что он, похоже, влюбился. Ну что ж, влюбляются в актрис, в актеров, дело обычное. И письма пишут, и в любви объясняются, и встречи назначают. Да что там письма — с собой, случается, кончают, в петлю лезут от неразделенной любви к какому-нибудь экранному красавцу, к какой-нибудь эстрадной диве с длинными ногами и чулочками в сеточку.
Если бы дело касалось только служебных его обязанностей, Андрей давно бы разыскал красотку и доставил ее к Пафнутьеву в наилучшем виде. Но он понимал, что начинается нечто личное и уверенности его или, скажем, служебной бесцеремонности явно не хватало. Несколько вечеров он всматривался в газетный снимок, залитый кровью непутевой фотографички Вали, всматривался в телефонный номер, напечатанный под снимком, и, наконец, понял, что позвонит. Не сможет не позвонить.
В красавице на снимке Андрей чувствовал какой-то надлом, не может быть у этой молодой девушки благополучной, спокойной жизни. По глазам было видно, что пережила она передряги, что доставалось ей крепко, что и при съемке грудь она обнажила, чуть ли не сцепив зубы.
Несколько месяцев общения с мудрым китайцем не прошли для Андрея зря. Не только ударам тот его научил, не только спокойствию, но и еще кое-чему, что не имело названия, — Андрей стал иначе относиться к жизни вообще и к своей собственной жизни в частности. Китаец вложил в него некое равнодушие к исходу, спокойное безразличие к уходящему времени — оно все равно уйдет, его не остановить. И еще китаец убедил его в странной мысли, с которой Андрей долго не мог согласиться, — если что-то случилось, то иначе и быть не могло, что любое событие готовится некими силами, именно для этого события подбираются люди, выжидается время, создаются обстоятельства. На это могут уйти годы и годы, и, наконец, когда все готово, когда все готовы, вспыхивает некая искра, и событие взрывается. А простаки руками всплескивают — Боже, как это удивительно, как неожиданно!
А иначе и быть не могло.
Такое отношение к жизни утешало и обессиливало, давало уверенность и понимание того, что от тебя мало зависит, что свершить тебе удастся только то, для чего ты предусмотрен, предназначен, но сделаешь ты это в любом случае, какие бы помехи ни стояли на пути. И не удастся тебе, как бы ты ни юлил, уклониться от той роли, ради которой тебя извлекли из небытия, вытолкнули на ярко освещенную сцену жизни. Поэтому будь спокоен, уверен и послушен обстоятельствам.
Еще раз проговорив себе все это, еще раз согласившись со всем этим, Андрей набрал номер телефона, который был указан в газете. Разговор получился настолько непривычным, диким, что он несколько раз порывался бросить трубку, но какая-то сила удерживала его, и он продолжал разговаривать с женщиной, поднявшей трубку.
— Здравствуйте, — сказал Андрей несколько скованно, поскольку не знал, с кем говорит.
— Здравствуй, мой милый, — услышал он ласковый, с хрипотцой голос, — вот наконец-то ты и позвонил!
— Простите, — Андрей смешался, — вы, наверное, меня с кем-то путаете, я звоню первый раз.
— Тебя как зовут, любимый мой?
— Андрей…
— Я так и знала, мой мальчик… Тебе нравится имя Наташа?
— Да, нравится…
— Вот и зови меня Наташей. Как я ждала тебя, как я о тебе мечтала, ты не представляешь! Положи руку мне на грудь… Подожди, я сниму этот дурацкий лифчик… Вот сейчас положи… Тебе нравится моя грудь? Она совсем юная… Осторожней, ты можешь уколоться о сосок… Ты в рубашке?
— Д-да…
— Я помогу тебе снять ее… Ты чувствуешь, как я расстегиваю пуговицы одну за другой? Теперь я сдергиваю с тебя рубашку и забрасываю в угол — нам она будет только мешать… О, если бы ты знал, как волнует твое тело! Ты сильный, ты молодой и красивый… Ты чувствуешь прикосновение моей груди, скажи, чувствуешь?
— Чувствую, — пробормотал Андрей, не зная, как выкрутиться из дурацкого положения, в котором оказался. Голос женщины был настолько искренним и взволнованным, что он невольно поддался гипнозу и, кажется, в самом деле ощутил прикосновение сильных, упругих сосков.
— А теперь помолчи, не говори ничего… Я расстегну пряжку твоего ремня, и моя рука скользнет к тебе, в твою темноту, в твою густоту… Ладно? Тебе так хорошо? Ты чувствуешь мою ладонь… Как там хорошо… О, какой он у тебя… Я коснусь его осторожно, возьму в руку, сожму ладонью… О, — женщина застонала, и Андрей, не выдержав, бросил трубку.
Некоторое время он сидел молча с колотящимся сердцем и лишь через несколько минут стал приходить в себя. Он с удивлением обнаружил, что пуговицы на его рубашке расстегнуты, что и ремень, его брючный ремень из толстой кожи, висит свободно, пряжка отброшена…
— Ни фига себе, — пробормотал он и начал спешно приводить в порядок рубашку и брюки. Только сейчас он понял, по какому телефону позвонил, куда попал, с кем разговаривал, на чьи чары так неосторожно поддался. Это был телефон бюро интимных услуг. Ну что ж, у них там наверняка есть определитель номера, и вскорости надо ожидать счета за доставленное удовольствие.
Но звонок раздался уже через минуту.
— Да! — отрывисто сказал Андрей.
— Ну, что, мой мальчик, тебе было хорошо со
