Последнее испытание - Скотт Туроу
– Причем весьма ясно, – вставил Стерн.
– Да, но это невозможно, – вступает в разговор женщина-полицейский. – Та машина, о которой вы говорите, врезалась в вас передним бампером и капотом – удар пришелся на зону в районе вашей водительской двери. Вы просто не могли видеть ее заднее стекло. После столкновения ваш автомобиль заскользил юзом в сторону дренажной трубы в кювете под углом сорок пять градусов.
Скорее из вежливости и уважения к Стерну полицейские через несколько дней после аварии съездили на стоянку около здания «ПТ», но не обнаружили там ни одной машины с поврежденной передней частью.
К тому моменту, когда полицейский детектив и местный врач пришли к нему с совместным визитом, Стерн уже полностью восстановил ясность мышления. Он понял все, что ему сказали, но при этом чувствовал себя как Галилей, который был вынужден согласиться с тем, что Солнце вращается вокруг Земли. Но он не сомневался в своей правоте и знал, что память его не подводит. К тому же на его машине остались следы белой краски с автомобиля второго участника аварии.
– Я видел именно то, что сказал, – заявил он в разговоре с Пинки, которая в то время навещала его в больнице каждый день.
– И что, полицейские не стали копать?
Стерн объяснил внучке ситуацию. Пинки кивнула несколько раз подряд, как принято у представителей поколения миллениалов, а затем сказала:
– Ладно, я разберусь.
С сотрясением мозга или нет, Стерн в любом случае прекрасно понимал, что то, о чем говорила его внучка, было чем-то невообразимым. Где бы и на кого бы ни училась она в свое время, ей не хватало ни материальных возможностей, ни умения концентрировать внимание и усилия, необходимые для того, чтобы продублировать полицейское расследование. Но Пинки отнеслась к словам деда серьезно, хотя все остальные от них просто отмахнулись, и это тронуло старика.
Тем не менее он решил, что заявлением Пинки все выяснить дело и закончится. Подобные обещания его внучки часто сильно расходились с делом. Однако оказалось, что на этот раз она не поленилась съездить на автосвалку, где стоял разбитый «Кадиллак» Стерна в ожидании визита страхового агента, который должен был зафиксировать, что автомобиль восстановлению не подлежит. Там она соскребла с него немного белой краски, которая осталась на искореженной передней части «Кадиллака» после столкновения, и отправила в «Лаборатории Элстнера».
Стерн еще раз внимательно осмотрел послание.
– Пинки, это письмо было отправлено в июле.
– Ага, верно. – На лице внучки Стерна появляется выражение, которое много раз видели те, кто знает ее достаточно хорошо, оно означает что-то вроде «ну да, я напортачила». Девушка опускает красивые зеленые глаза и упирается взглядом в пол. – Но ты же знаешь, мне никогда не присылают почту в офис.
– Понимаю, – говорит Стерн. – Письмо было у тебя на столе?
– По крайней мере, так говорит Вондра. Она нашла его на днях, потому что нам пришло уведомление о просроченной оплате счета за услуги «Лабораторий Элстнера».
– Ясно. Такие тесты дорого стоят, Пинки.
– В больнице ты сказал, что я могу потратить на это тысячу.
Этот момент в памяти Стерна не сохранился – видимо, она все же восстановилась еще не полностью.
– Тысяча долларов за подобные тесты – это очень сходная цена, Пинки.
– Ага. Вообще-то они стоили дороже.
Разумеется, спрашивать, насколько дороже, не имело смысла. Дело было сделано, а прирожденная бережливость Стерна на внуков не распространялась. Что ж, в любом случае Марта, которая редко оставляла безнаказанными подобные вольности Пинки, рано или поздно покажет ему счет.
– А ты подумала, что делать дальше – после того, как получила эту информацию? – интересуется Стерн.
– Я пойду к этой женщине из полиции округа Гринвуд – пусть проверит, сколько у них зарегистрировано белых «Шевроле Малибу» 2017 года выпуска.
Стерн кивает. Он знает, что белых «Шевроле Малибу» 2017 года выпуска даже в местной базе данных найдется сотни, если не тысячи, а это означает, что любые попытки дальнейшего расследования окажутся бессмысленными. Но затеи Пинки так часто заканчиваются неудачей, что старый адвокат решает не высказывать свои соображения вслух.
– Что ж, мне будет интересно узнать, что скажут в полиции, – говорит он вместо этого.
Пинки улыбается – она явно рада, что ей удалось избежать упреков за слишком большую трату денег на анализ краски. Стерн ласково пожимает ее руку, моет тарелку, из которой ел суп, и отправляется в спальню с ноутбуком – он собирается перед сном просмотреть кое-какие материалы перед завтрашним заседанием суда.
9. День третий: эксперты
В качестве следующего свидетеля гособвинение приглашает в зал суда доктора Бониту Роджерс. Фелд задает ей необходимые вопросы, чтобы подтвердить ее квалификацию в качестве эксперта-патологоанатома. Затем она сообщает, что изучила протоколы вскрытий всех семи умерших пациентов, перечисленных в тексте обвинения, а также их истории болезни. Исходя из всего этого, доктор Роджерс пришла к мнению, что все семеро умерли в результате тяжелой аллергической реакции на «Джи-Ливиа».
Стерну и раньше приходилось встречаться в зале суда с доктором Роджерс. Ей сорок с небольшим лет. У нее хорошая фигура, ярко-рыжие, словно шерсть орангутана, волосы, большие зеленые глаза и очень белая кожа. Свидетели с яркой, приятной внешностью, как и красивые юристы, часто дают одной из сторон процесса преимущество – хотя бы потому, что они без труда завладевают вниманием присяжных и легко удерживают его. Однако за долгие годы адвокатской работы Стерн понял, что патологоанатомы, которым в их профессиональной деятельности приходится иметь дело главным образом с мертвыми людьми, нередко социально не адаптированы. Что касается доктора Роджерс, то положительное впечатление, которое она производит поначалу, обычно быстро проходит.
– Доктор Роджерс, – обращается к ней Стерн, с трудом поднимаясь со своего места, чтобы приступить к перекрестному допросу. Учитывая возраст адвоката, судья предложила ему задавать вопросы свидетелям сидя. Не обращая никакого внимания на то, что его ответ вызвал в зале смешки, Стерн совершенно искренне заявляет о своих опасениях, что сидя он будет хуже соображать.
– Мистер Стерн, – улыбается доктор Роджерс, давая понять, что узнала его и без представления. Для присяжных это своеобразный сигнал о том, что на их глазах сейчас произойдет очередной эпизод схватки, которая продолжается уже очень давно.
– Скажите, доктор Роджерс, существует ли методика лечения пациентов от острой аллергической реакции?
– Варианты такого лечения есть. Но прежде чем их применять, врач должен установить, что именно происходит с пациентом. Поскольку не было никаких должным образом сделанных предупреждений о том, что «Джи-Ливиа» может вызывать острую аллергическую реакцию, это
