Спаси мой маленький мир - Татьяна Игоревна Булыгина
Эта новая квартира была в прямом смысле этого слова выстрадана Аней. Сначала несколько лет она копила на доплату, благо еще директора расщедрились и дали небольшую, но беспроцентную ссуду на два года. Потом начались перипетии продажи старой квартиры и покупки новой. Судя по всему, затеяно это было в крайне неблагоприятный для Ани период, потому что при сборе бесконечных справок, которыми сопровождается любая продажа и покупка недвижимости, Аня теряла времени в несколько раз больше, чем остальные граждане.
Проблемы возникали при получении любой бумажки, и у Ани создалось ощущение, что она продирается сквозь этот обмен, как сквозь колючую проволоку, оставляя на острых шипах клочья собственной шкуры.
Люба сказала, что этот обмен Аня затеяла крайне не вовремя, «на квадратах» или «углах», Аня толком не поняла.
Люба в свободное время увлекалась астрологией, вероятно, это хобби как-то компенсировало ее профессиональную деятельность финдиректора крупной фирмы, в которой шли бесконечные споры и ссоры собственников по поводу правил ведения бизнеса. После тяжелого нервного дня Люба погружалась в изучение движения планет, планеты двигались по небосводу размеренно, своевременно и согласно тысячелетиями выверенной траектории. Это очень успокаивало Любу, в этой небесной незыблемости она находила опору дня сегодняшнего. Как поняла Аня, «квадрат» — это была та самая конфигурация планет, благодаря которой все шло через… Да, именно это место.
Ну, «квадрат» или не «квадрат», а жить нужно возле родителей и возле гимназии, решила Аня, сцепила зубы, и все же осуществила задуманное.
А после переезда начался ремонт, и это было тоже незабываемо. Квартира досталась ей грязная и неухоженная, но зато в самом центре города, рядом с родителями и Колиной школой — и это было главное.
Ремонт длился четыре месяца, ремонтники косячили умеренно, знакомые, уже пережившие ремонт, утешали, как могли, и говорили, что бывает гораздо хуже. Аня послушно кивала и старалась вникнуть во все. Теперь она, разбуди ее среди ночи, могла без запинки рассказать, чем отличаются виниловые обои от флизелиновых, а также перечислить все виды напольных покрытий. Когда ей вместо сейф-двери с левыми петлями привезли дверь с правыми, у Ани начал дергаться глаз, когда при монтаже потолка пробили электрику — стала отниматься левая рука. К концу ремонта она была на грани нервного срыва и на краю финансовой ямы и согласна была уже на все, лишь бы это мероприятие скорее закончилось.
Ремонт завершился внезапно, и Аня искренне порадовалась результатам: как только она переступала порог дома, ее обволакивали уют и покой, и квартира представлялась солнечным крошечным островом среди бурного и не всегда доброго океана жизни.
«Вера Гербер, Лера Гербер, Андрей Гербер… Какие звучные имена, как их много, этих Герберов…», — мысленно вернулась она к утреннему разговору с Алиной. «Уже не так много… их стало меньше…» Какая-то мелкая мысль вертелась в голове, но Аня никак не могла ее зафиксировать. «Гербер… Андрей Гербер, выходит, взял фамилию жены. Как-то странно, хотя чего тут странного, взял и взял, может быть, у него была совершенно неблагозвучная фамилия. Нужно поинтересоваться у Алины».
Резкий телефонный звонок прозвучал неожиданно и заставил ее вздрогнуть. Незнакомый номер. Аня не успела произнести дежурное «Алло», как на нее обрушился поток изощренного мата. Хриплый косноязычный мужской голос угрожал «заткнуть пасть стерве, которая лезет не в свое дело». Это единственное, что оцепеневшая от омерзения и страха Аня сумела запомнить, все остальное было нецензурно, она, «книжная девочка», выросшая в интеллигентной семье, в жизни не слышала подобного. Аня бросила трубку и с ужасом посмотрела на телефон. Сейчас они позвонят снова, и снова поток зловонной брани и угроз выльется на нее.
Они ее все-таки достанут. Убьют или покалечат. Коля останется с бабушкой и дедушкой. Им за семьдесят, здоровье совсем неважное. Как они будут его растить, два семидесятилетних старика, сколько они еще протянут? Случись что, и у Коли не останется ни одной живой души на этом свете. Его отдадут в детдом. При мысли о детдоме у Ани затряслись руки. Боже мой, Саша, пусть мы жили не очень хорошо, пусть непонимание росло день ото дня и стало непреодолимым, пусть бы мы развелись и создали или не создали новые семьи, но у Коли был бы отец. Легкомысленный и безалаберный, вечно что-то придумывающий и не доводящий ни одно дело до конца, веселый и ненадежный, но он был бы. «И тогда меня можно было бы убить», — подумала Аня. А сейчас никак нельзя.
Слезы потекли по щекам и стали капать на новую белую футболку, купленную в «Стокманне». Утирая слезы ладошками, как в детстве, Аня дошла до ванной и включила ледяную воду.
«Меня никак нельзя убить — это просто исключено». Тренированный мозг главного бухгалтера приказал прекратить истерику. Слезы пролились, эмоции схлынули — это хорошо. Она взяла в руки мобильный и набрала номер Карякина.
У Бобырева слабо тренькнул телефон.
— Александр Петрович, докладываю по телефонным звонкам. — Голос капитана Павлова звучал удовлетворенно.
— Виктор, почему так долго?
— Александр Петрович, у меня ребята в группе с простудой слегли, я один кручусь как могу, уж извините. Да и сам тут простыл немного. — Виктор убедительно шмыгнул носом.
— Ну, что ты нарыл?
— У Вероники Гербер в последнюю неделю было много звонков по работе, эти номера мы проверили, это действительно работа, ничего интересного. Перед поездкой она несколько раз созванивалась с Шестовой и Лисициной, тоже ничего особенного, дамы договаривались о поездке, что нужно взять с собой и купить. Ни одного звонка от мужа в течение недели не было. Ни входящего, ни исходящего. Такие вот теплые отношения между супругами. В среду был короткий звонок адресату Валера, в компании сотовой связи она зарегистрирована как Валерия Владимировна Богатырева. И что характерно, в пятницу вечером, незадолго до смерти, Валерия Богатырева сама звонит Веронике. Но самое интересное не это: в четверг, за день до убийства, Вероника звонила некоему Игорю, так он у нее записан в телефоне. А в пятницу, опять же незадолго до убийства, этот Игорь уже сам звонил Веронике, разговор был очень короткий, всего несколько минут.
— И кто же этот Игорь?
— В сотовой компании этот Игорь числится как Алла Абрамовна Плаксицкая, почтенная дама восьмидесяти лет, — весело отрапортовал Виктор.
— Это
