Тик-так - Александр Руж
Руэда не возражал, и тревога Вероники улеглась. Привычное занятие вернуло ей умиротворенное расположение духа. Ощипав принесенных из трюма кур, она распорядилась, чтобы ей выдали соль и все имеющиеся на судне приправы. Соль принесли, а вот приправ не оказалось.
— Что и перца нет? Эх, матросня… Как вы живете? — она запустила руку под свои необъятные юбки и вытащила три газетных сверточка. — Как знала, захватила про запас.
— Что это? — Анита взяла у нее один из сверточков, зашуршала, разворачивая. — Перец?
— Еще и шафран есть, и этот… тьху ты, вечно забываю… кориан…
— Кориандр? Откуда?
— С Кубы. А что? Вспомните, сколько деньжищ мы за них на базаре в Гаване отвалили. Не бросать же!
Вероника иногда поражала своих господ, ее житейская логика бывала непостижимой.
Анита начала снова заворачивать перец в газету, но взгляд ее притянуло мелькнувшее фото. Расправила бумагу, пригляделась и вскрикнула.
С обрывка газетной страницы на нее смотрело лицо Санкара. Она, не жалея, смахнула драгоценный перец на палубу и увидела еще три снимка, напечатанных в ряд. Это были портреты Мак-Лесли, Нконо и… Четвертая фотография была оборвана, но Анита узнала и этого человека.
— Дай сюда! — она выхватила у Вероники сверточки с шафраном и кориандром; специи, подхваченные ветром, завихрились маленькими смерчами.
У служанки глаза полезли на лоб.
— Анна Сергевна, что вы делаете!
— Молчи! Не мешай!
Все три фрагмента составляли часть полосы американской газеты «Огаста кроникл», издаваемой в штате Джорджия. Именно оттуда прибыл в Гавану торговец пряностями. Сложив на кнехте мятую, пропахшую продуктовой кладовкой мозаику, Анита просмотрела строчки статьи, что была напечатана под портретами. Текст сохранился не полностью, кое-что отсутствовало, но и того, что уцелело, оказалось достаточно, чтобы молнией полыхнула новая догадка.
— Как же я его сразу не раскусила! — Анита в наказание за тугодумность дернула себя за локон и с газетными обрывками побежала к капитанской каюте.
К Веронике, которая стояла на коленках и собирала рассыпавшееся кулинарное богатство, подошел Максимов. Прыть Аниты удивила его.
— Что это с ней?
— Не ведаю! — скорбно проныла Вероника, пересыпая смешанные с грязью пахучие крупинки из ладони в ладонь. — Не иначе бес вселился! Сколько перцу рассыпала… А шафран-то, шафран!
Анита не слышала этого плача, и ей было наплевать на перец, шафран и иже с ними. Она нашла Руэду возле обгорелого ящика, приспособленного теперь под урну. Капитан по обыкновению покуривал трубку и стряхивал в ящик пепел.
— Сеньор! — произнесла Анита, запыхавшись. — Мне необходимо с вами переговорить. Желательно без свидетелей.
— Хм… — он посмотрел на открытую дверь рубки. — А нельзя ли здесь? Мой приказ все еще в силе, и я бы не хотел первым его нарушить.
— Вы о том, чтобы все были друг у друга на виду?
— Именно.
— Хорошо. — Анита протянула капитану клочки «Огаста кроникл». — Вы читаете по-английски?
— Сносно, — он потянул носом воздух, не без усилий подавил чих и стал читать.
Его мохнатые брови сдвинулись к переносице, обозначили глубокую задумчивость. Анита, не дожидаясь, пока он дойдет до конца статьи, а вернее, до той полуфразы, за которой уже не сохранилось ничего, стала комментировать:
— Как видите, здесь говорится о банде, которая промышляла на юге Штатов. В нее входили ваши бывшие подопечные, странным образом погибшие за последние шесть часов. Не знаю, в чем они были замешаны — в грабежах или в убийствах. К сожалению, значительная часть корреспонденции нам не доступна. Но очевидно одно: в Джорджии их объявили в розыск, и вряд ли за добрые поступки.
Руэда со скепсисом повертел обрывки.
— Мои матросы — бандиты? Это исключено, сеньора.
— Тем не менее, это факт, подтвержденный прессой. Вот в этом столбце, — Анита коснулась волнообразного края газеты, где строчки можно было прочесть только на две трети, — говорится о безуспешной облаве на них, проведенной в Огасте. Им удалось застрелить кого-то из преследователей по фамилии Блейк… Тут упомянута несчастная Джесси — видимо, его вдова… Они вырвались из кольца и скрылись. Можем ли мы предположить, что, спасаясь от погони, они бежали в Мексику, а потом и на острова, где вы их наняли?
— И что из этого следует?
— Приглядитесь к четвертому портрету. Здесь только половина лица, но вы же узнали Хардинга, не так ли? Он тоже входил в эту шайку, и он единственный, кто пока жив. В газете сказано, что он откололся от своих подельников и может находиться в районе калифорнийских приисков… Как он попал к вам на судно?
Вместо того чтобы ответить, сеньор Руэда задал встречный вопрос:
— Вы его подозреваете? В чем?
— То, что из всей банды выжил он один, — уже подозрительно. Я думаю, что между ним и тремя другими что-то произошло. Возможно, они не поделили золото, которое нашли… А скорее, отняли у каких-нибудь старателей в Калифорнии. И теперь он мстит…
Капитан скомкал разодранную «Кроникл», взял Аниту за запястье и довольно-таки бесцеремонно втолкнул в каюту. Изолировавшись от окружающего мира, желчно прошипел:
— Сударыня! Вы опять суетесь не в свои дела… Я прекрасно осведомлен о так называемой банде, которую организовали эти люди. Они не убийцы и не грабители. Они помогали бежать рабам из южных штатов. Нконо тоже был когда-то собственностью зажиточного фермера, равно как и его сестра Нан, а Мак-Лесли, Санкар и Хардинг… Они им сочувствовали. Устроили побег, а после стали освобождать других таких же невольников. Иной раз доходило и до перестрелок, но это была честная борьба. В Джорджии они постоянно перемещались из селения в селение, все шло к тому, что их бы поймали и повесили по законам, установленным рабовладельцами. Поэтому они и бежали.
Анита стушевалась.
— По-вашему, сеньор капитан, то, что из всей банды… прошу прощения, из группы честных освободителей здравствует лишь Хардинг — чистая случайность?
— А по-вашему, нет? Учтите: сажать его под арест я не стану. Мне достаточно того, что это стоило жизни Мак-Лесли.
Анита завелась, отступать ей было некуда.
— И как вы поступите? Расскажете ему, какая я глупая, и вы вместе посмеетесь?
Капитан посерьезнел, всыпал в трубку щепоть табака из жестяной коробчонки, стоявшей на столе. Рассудил так:
— Давайте условимся: о нашем разговоре — никому. А за Хардингом сам пригляжу. Я устрою так, что он никому не сможет причинить зла, даже если пожелает.
— Как вы это сделаете?
— Это уже моя забота.
Руэда подвел черту под диалогом и вышел из рубки. Найдя глазами Хардинга, повелел:
— Джеймс, ступайте на мачту, побудьте впередсмотрящим. Если не ошибаюсь, в
