Завещание моего бывшего - Хотатэ Синкава

Тогда я снова вернулась к входу в комнату и внимательно посмотрела на порог: сантиметрах в тридцати от него виднелись царапины, будто от металла.

– Вот здесь его тащили!

Я стала задом спускаться по лестнице и обнаружила, что на обитых резиной углах и на ступенях кое-где видны следы. Возможно, их оставил сейф. Оказавшись внизу лестницы, я уперлась коленом в пол, как вдруг в спину меня что-то толкнуло.

– Ой, простите.

При звуках знакомого голоса сердце дрогнуло. Я обернулась не разгибаясь и увидела черные мужские кожаные туфли. Качественные и дорогие, хотя грязноватые. Кажется, их давно не чистили.

Я подняла взгляд: передо мной стоял пухлый мужчина в хорошо сшитом костюме. Вокруг было слишком темно, чтобы как следует разглядеть лицо. Но по его силуэту, напоминавшему статуэтку тануки, какие ставят у дверей магазинчиков, сразу поняла, кто это.

– Господин Цуцуи! – пробормотала я.

Из-за его спины раздался густой голос Канэхару:

– Господин Цуцуи, что случилось?

– Откуда вы здесь? – От неожиданности я задала вопрос, ответ на который и сама знала.

Взглянув мне в лицо, Цуцуи сморщил свою похожую на яйцо физиономию и весело улыбнулся:

– Это я вас хотел спросить. Как поживаете, Кэммоти?

* * *

Когда они с Канэхару вошли в офис, в узкой комнатке стало совсем тесно.

– Простите, что не представился сразу. Я Цуцуи, адвокат. Представляю господина Канэхару Морикаву, – с нагловатой вежливостью начал он и вытащил из дорогой визитницы крокодиловой кожи свою карточку.

Мураяма двумя руками почтительно взял ее.

– Прошу прощения, у меня закончились… Ой, нет, в кошельке была одна. – И он кое-как достал из бумажника визитку с загнутым краешком.

Я стояла между ними и наблюдала. Здесь собралось трое юристов, и каждый преследует свою цель. Мураяма отстаивает волю Эйдзи, поэтому его работа – осуществить требования клиента, высказанные в завещании. Я выступаю от имени Синоды и должна добиться передачи наследства моему клиенту, который называет себя убийцей. То есть мы с Мураямой на одной стороне в том смысле, что признаем завещание. Цуцуи же защищает интересы семьи. Если воля покойного будет исполнена, имущество ускользнет у Канэхару из-под носа и перейдет к убийце, поэтому задача его адвоката – оспорить документ.

Судя по обмолвке Цуцуи, его клиент, несмотря на свое участие в «комиссии по отбору преступника», заинтересован в признании завещания недействительным. Если это произойдет, получится, что покойный не оставил завещания и все его деньги перейдут семье. У него нет супруги и детей, поэтому наследниками станут родители: Канэхару и Кэйко. А в «комиссии по отбору» отец участвует на всякий случай, чтобы, если все-таки завещание не удастся оспорить, выбрать такого «преступника», который не навредит компании.

Да уж, это вполне в духе осторожного Канэхару.

– Мой клиент сказал, что вы очень впечатлили его на заседании «комиссии», – шутливо заявил Цуцуи. – Сказал, что вы вполне способны отстоять завещание, поэтому он уволил своего прежнего советника-юриста и попросил меня о консультации. Выходит, по вашей милости я заполучил крупного клиента. Не зря я так заботливо вас воспитывал.

Кажется, он хотел донести до Канэхару, что тот может не волноваться: поскольку Цуцуи сам выпестовал эту девочку, превзойти его она не сможет.

Я взглянула прямо в глаза бывшему начальнику. Он безразлично посмотрел в ответ.

Молчание нарушил Мураяма:

– Прошу меня извинить! Вы специально прибыли, чтобы ознакомиться с оригиналом завещания, но у меня только что его выкрали вместе с сейфом.

– Выкрали?! – ухватился за это слово Канэхару.

– Да, унесли весь сейф целиком, – небрежно бросил Мураяма, будто это не с ним произошло.

– Да разве бывает, чтобы кража произошла так вовремя? Вы просто не хотели, чтобы мы увидели документ, вот и спрятали его!

Канэхару наступал на Мураяму, точно действительно хотел вцепиться в него.

– Наоборот! – встряла я. – Если оригинал исчезнет, хуже всего придется нам с господином Мураямой. Тогда ни о каком признании завещания не может быть и речи. И наоборот, эта пропажа выгоднее всего вам, господин Канэхару, верно?

– Ну, ну, – принялся увещевать меня Мураяма, которому впору возражать громче всех.

Цуцуи покашлял и уселся в кресло. Оно скрипнуло под тяжестью его тела.

– Госпожа Кэммоти, у вас есть идеи, как подтвердить действительность документа?

Прощупывает, какие у меня козыри.

Он продолжил:

– Если честно, мне в его законность не очень верится. Нет-нет, не подумайте, я это говорю из отцовских чувств. Выйдет очень обидно, если из-за участия в безнадежном предприятии на вашей блестящей карьере будет поставлено пятно.

Я расслабила крепко сжатые губы и улыбнулась. Его юристы, может, и дрогнули бы от такого удара. Но я, подобно пламени, которое тем ярче разгорается, чем сильнее ветер, почувствовала, как от слов Цуцуи внутри меня разливается сила.

– Ах, спасибо за заботу! – весело ответила я. – А меня больше беспокоят ваши риски. Если вы проиграете собственному ученику, престиж партнера крупнейшего адвокатского бюро в Японии пошатнется!

Я подняла с пола свою сумку.

– А ведь это интересный предмет для обсуждения: признание документа недействительным по статье об общественном порядке и морали. Многие ученые, изучавшие Гражданский кодекс, обращали на него внимание.

Я вынула из сумки и продемонстрировала толстую пачку бумаг. Цуцуи изменился в лице.

– Неужели это…

– Именно, экспертные суждения.

В суде, когда возникает спор из-за интерпретации закона, обращаются к мнениям ученых. Ведь и в жизни не всегда легко дать простой логичный ответ, а иногда и многочасовые дискуссии ничем не заканчиваются. То же самое в суде: даже если адвокаты обеих сторон уже обменялись точками зрения, не всегда возникает единое решение. Тогда и судья будет колебаться.

Вот здесь-то и пригодятся экспертные заключения. Достаточно сослаться на знаменитого профессора, по чьим книгам учатся судьи в университетах. Если автор учебника поддерживает нужную точку зрения, это может очень пригодиться: его экспертное мнение вполне способно убедить судью.

– Я обратилась к специалистам по Гражданскому кодексу по всей стране, от северных до южных границ. Довольно многие – и маститые ученые, и энергичная молодежь – согласны с моей позицией.

Цуцуи на миг широко открыл глаза, но тут же снова принял спокойный вид.

– Хватит блефовать. Ученые консервативны. Никто не будет писать заключение по такому спорному вопросу.

Я не спеша убрала бумаги в сумку.

– Можете считать это блефом.

– А откуда деньги? Они еще и корыстны.

Тут он прав. Для того чтобы получить такие заключения, нужно много