Последний секрет на троих - Галина Владимировна Романова
Соня взяла из ее рук цилиндрическую булочку с сосиской, откусила, зажмурилась – показалось невозможно вкусно. Девушка отвернулась к кофейному аппарату, продолжая рассказывать:
– В той аварии девушка погибла. На большой скорости не вписалась в поворот и прямо в дерево.
– Я слышала, – поддакнула София.
– Это поначалу так говорили, а потом установили, что ее кто-то столкнул с дороги.
– В смысле, столкнул?
Соня перестала жевать. Подробностей аварии, в которой погибла Настя Якушева, она не знала. Мелихов молчал. Она не спрашивала. На совещании у полковника на второй день после аварии почтили память Якушевой минутой молчания. И все…
– Полицейские тут пока грелись и обсыхали, много говорили между собой. Какие-то записи были с регистраторов других машин. И еще кто-то видел, как из леса на полном ходу вылетел старый грязный внедорожник и столкнул ее с дороги. И сразу же уехал обратно.
– В лес? – уточнила София.
– Да, в лес как будто. Но искать его по следам никто не стал, не смогли, там дорогу развезло – на танке не проехать.
– Это если не знать еще одной дороги, – тихо проговорила Соня.
Она ее знала. В детстве гоняли с друзьями из Затопья по этой поросшей высокой травой дороге. Она едва угадывалась в траве, но все же существовала, и по ней изредка ездили охотники. Конечно, рассмотреть ее в ливень, в темное время суток было невозможно. Поворот с грунтовки на нее был скрыт низким кустарником. Днем не найти. Тем более ночью.
– Что вы сказали?
– Нет, ничего. Просто мысли вслух.
– Ага, понятно, – улыбнулась девушка, поворачиваясь к ней и ставя на прилавок большую чашку кофе. – Ваш двойной капучино!..
Место аварии она нашла без труда. Поворот этот знала. И элементы от разбитой машины Насти все еще валялись в траве у дерева. Она не пошла туда, свернула в лесополосу. Проехала десять метров и остановилась. Слева тот самый поломанный кустарник. Справа…
Справа стояла машина Мелихова.
– Женя-я! – громко позвала его Соня. – Женя-я, ты здесь?
Он отозвался не сразу. Минуты три она слушала оглушительный щебет птиц и шорох листвы над головой. Потом он отозвался:
– Не ори, здесь я…
Конечно, он направился не туда. Она так и думала. Он пошел неверным путем: по раскисшей в ту ночь грунтовке. Возвращался злым и разочарованным.
– Чего ты здесь? – уставился он на нее красными то ли от слез, то ли от бессонной ночи глазами.
– В Затопье ехала. Остановилась на заправке перекусить. Девушка разговорчивая попалась. Рассказала мне подробности аварии. Ты-то не счел возможным.
– А тебе зачем? – Он даже не подошел к ней, сразу двинулся к своей машине.
– Затем, что я могла бы помочь.
– Чем? В засохшей грязи обнаружить следы протекторов? – Мелихов открыл водительскую дверь. – Нет там ничего. Ни единого следа. Словно в ту ночь он по ней не ехал.
– Он и не ехал, – прервала его Соня и ткнула пальцем в сторону кустов. – Убийца Насти ехал там. Я уверена! По этой грунтовке сложно по сухой погоде. А в тот вечер хлестало так, что на танке не пройти. Он ехал по этой вот дороге.
– Там кусты, – с сомнением рассматривал он невысокие заросли.
– Внедорожник перемахнет, даже не заметит.
И Соня, не дожидаясь, когда Мелихов созреет до решения, пошла влево.
– Верхушки кустов поломаны, – указала она на них. – Фотографируй, капитан.
Он подчинился и сделал несколько снимков. Потом так же послушно перемахнул через кусты и пошел за ней следом.
– Как ты находишь, куда идти? – бубнил он ей в спину. – Трава, и только. Даже направления не видно.
– Это если не знать, куда идти. Я знаю. Трава поднялась после дождя. Но здесь есть одно место, метров через триста, там травы нет. Участок небольшой, но он есть. И я надеюсь…
– Что там остался след от протектора?
– Да.
И тут Мелихов обогнал ее, почти бегом двинулся вперед. И через пару минут заорал:
– София! Иди сюда, живо! Я его нашел!
Это был не след – это был подарок для любого эксперта-криминалиста. Которого Мелихов категорически отказался вызывать.
– Мы здесь с тобой по собственной инициативе. Мы даже не ведем это дело. Мной движет месть. Тобой… Что движет тобой, я не знаю. Кого мы вызовем, Святова?
– Того, кто этим занимается. Звони своему приятелю. Он знает, к кому обратиться. Звони! – Она стояла насмерть и даже сердилась. – Это непрофессионально, капитан Мелихов! Этот человек может быть причастен к убийствам в Затопье. А твое фото с телефона к делу не пришьешь. Хватит уже топтаться на месте! Ты хочешь найти убийцу Насти, я хочу найти убийцу Тонечки, и это может быть один и тот же человек. Звони…
Удивительно, но Осипов обрадовался. И приехал с криминалистом и следователем в рекордно короткое время – через полтора часа.
– Ну, извини, капитан! – возмутился он и развел он руками. – Москва, батенька! Давай, веди к своим уликам. Ты вот тут меня встречаешь, а их уже могли уничтожить, а?
– Нет. Там мой сотрудник караулит.
Соня осталась у отпечатка протектора. Мелихов встречал коллег на трассе. В том месте, где оборвалась жизнь Насти.
Все оформили как положено: гипсовый слепок, фото, сняли и поломанный кустарник, составили протокол осмотра.
– Там, дальше, следов нет? – Глянул следователь в сторону узкой дороги. Едва угадывающейся между деревьями.
– Нет. Мы прошли почти до развилки. Там асфальт. Ничего нет.
– Хорошо. Уже хорошо. Это хотя бы что-то. Начальство требует результатов, а у нас пусто. Спасибо, коллеги. Что скажешь, Алексей? – обратился он к криминалисту – меланхоличному мужику в возрасте от сорока до шестидесяти.
– Скажу, что резина старая, но в хорошем состоянии. Старая, в смысле, что такой сейчас не выпускают. Лет пятнадцать уж как не выпускают. Всесезонная. Не редкость, сразу разочарую я вас. В то время каждый второй такую покупал. Потому что доступна по цене была и качества нормального. Но с учетом того, что свидетели указывали на внедорожник старой модели и слепок от такой вот резины, могу предположить, что это та самая машина, что совершила аварию.
– А еще что можешь предположить, Алексей? – пристал следователь. – Может, на резине какая-то характерная отметина или что-то еще?
– После детального изучения будет подробный отчет, – отреагировал Алексей
