Джейн Остен расследует убийство - Джессика Булл
– А, восхитительная мисс Остен! – Том Лефрой прижимает шляпу к груди и кланяется. При дневном свете в своем иссиня-черном двубортном сюртуке и высоких сапогах он меньше похож на щеголя и больше – на охотника. – Я пропустил ваш визит? В таком случае вы должны позволить мне проводить вас домой.
– Может, приказать подать экипаж? – Миссис Лефрой прикладывает руку к груди.
– О нет, спасибо. Сегодня прекрасный день, и я не хочу вас утруждать. – Джейн обменивается молчаливой улыбкой с Томом, затем проходит через садовую калитку на церковный двор. Солнечный свет играет на гранитных надгробиях.
– И это удовольствие для меня. – Том спешит за ней.
Как только они выходят на дорожку, Том предлагает ей руку. Джейн просовывает ладонь в небольшую щель между его локтем и мускулистым телом. Они идут так близко, что их бедра соприкасаются, и все ее тело покалывает.
– Мне было жаль услышать о неприятной истории с вашим братом. Я надеюсь, что ваши родители справляются с напряжением.
– Спасибо. – Джейн прикусывает губу, размышляя, как лучше обратиться к нему за юридической консультацией. Эта ситуация – нечто большее, чем просто «неприятная история», и ей нужен блестящий ум Тома, чтобы помочь ее разрешить. – У них все хорошо, насколько можно надеяться. Но это стало ужасным потрясением для всех нас. Я все время жду, что проснусь и обнаружу, что мне просто приснился страшный сон.
– Могу себе представить. – Том вздрагивает, словно отгоняя что-то неприятное. – Итак, вы скучали по мне?
Джейн не сводит глаз с тропинки.
– Скучала? С чего бы? Вы куда-то пропадали? Если и да, то, осмелюсь сказать, я этого не заметила, – поддразнивает она. Листья самых разных форм и оттенков коричневого, от бледно-золотистого до темно-шоколадного, усеивают дорожку. Джейн на ходу вдавливает их в землю.
– Мне пришлось вернуться в город. Уладить кое-какие дела для моего двоюродного деда Ланглуа[26]. Он спонсирует мою учебу в Линкольнс-Инн, так что я в его власти. Но он уверил меня, что сейчас я свободен. Как минимум до февраля.
Теплое чувство разливается в груди Джейн. Том больше не исчезнет. К февралю они наверняка определятся со своим будущим.
– Выходит, вы – вольная птица.
– Да, действительно. Дайте мне еще почитать «Леди Сьюзан». Она меня совершенно очаровала.
Джейн привыкла получать комплименты за свои рассказы от близких. Сколько себя помнит, она могла заставить друзей и семью заливаться от смеха. Но Том – первый человек, не считая ее ближайших родственников или горстки давних друзей, с кем она осмелилась поделиться творчеством.
– Не могу сказать, что я удивлена. Леди Сьюзан – самая искусная кокетка во всей Англии.
– О, я бы сказал, что у нее есть конкурентки на этот титул. – Том хватает девушку за локоть и увлекает за собой.
Огромный дуб раскинул голые ветви над тропинкой, надежно укрывая Джейн и ее возлюбленного. Том оглядывается по сторонам, затем заключает девушку в свои теплые объятия и касается ее рта мягкими губами. Каждое нервное окончание в теле Джейн трепещет. Она жаждала этого момента с тех пор, как они расстались в прошлый раз. Теперь, когда Том наконец-то рядом, она жалеет, что не может остаться в этом моменте навечно.
Когда Том отстраняется, на его губах появляется печальная улыбка.
– Чем ты занималась, пока меня не было? Помимо приема многочисленных поклонников, из которых, полагаю, я в конце очереди. – Он отходит на несколько шагов. – Писала весь день?
– На самом деле нет. – Джейн стоит как вкопанная. – Как я уже сказала, я была озабочена затруднительным положением моего брата Джорджи. Жаль, что я ничем не могу ему помочь.
В надежде на ответ она пристально смотрит на Тома.
– Признаюсь, я размышлял над его делом, и сомневаюсь, что тебе понравится то, что я скажу… – Том делает паузу, уперев руки в бока и уставившись в небо в ожидании, пока Джейн его догонит. – Но я бы посоветовал избежать судебного разбирательства через признание недееспособности.
– Недееспособности?!
– Да. Он не совсем в себе, твой брат, не так ли? – Том постукивает пальцем по виску.
Джейн сделала такое же предложение своим родителям, но из уст Тома идея объявить Джорджи сумасшедшим звучит совершенно бессердечно. Неудивительно, что отец наотрез отверг ее.
– Я тоже озвучивала эту версию, но мой отец сказал, что это означало бы признать Джорджи виновным по умолчанию. И что психушка еще хуже тюрьмы.
Впереди во всю ширину дорожки раскинулась большая грязная лужа. Том, защищенный своими высокими сапогами, смело проходит по ней.
– В таком случае для твоего брата остается лишь один вариант – признать себя виновным в краже и сдаться на милость суда. Гарантий нет, но при условии, что вы привлечете благосклонность правосудия, его приговор может быть смягчен до отправления на выселки.
Джейн приподнимает юбки и осторожно пробирается по корням огромного дерева, чтобы последовать за Томом.
– Выселки?
– Да, его отправят в исправительную колонию, вероятно, в Австралию, и обяжут оставаться там в течение четырнадцати лет.
– Я знаю, что такое выселки, но… – Джейн колеблется. Джорджи не способен самостоятельно выбраться из деревни, не попав в беду. Она не может представить, как он выживет, будучи насильственно вывезенным в Ботани-Бей[27] более чем на десять лет. Учитывая его особенности здоровья, сомнительно, что он переживет плавание.
– Знаю, это не идеальное решение, но лучшее, что я могу придумать. Если твой брат предстанет перед судом и признает себя невиновным, а присяжные сочтут его виновным – что они наверняка сделают, учитывая, что у него явно было ожерелье и нет достоверного объяснения, как оно попало к нему законным путем, – тогда… – Красивое лицо Тома мрачнеет. – Ей-богу, Джейн, надеюсь, я не первый, кто сообщает тебе это, но… это будет смертный приговор. В этом нет никаких сомнений.
– Его повесят за ожерелье?!
– За все, что стоит больше шиллинга.
Джейн оглядывается в поисках крупицы надежды. Она это знала, но, когда Том излагает ситуацию в строгих юридических терминах, все кажется еще ужаснее.
– Но разве присяжные порой не занижают стоимость украденных предметов, чтобы избавить обвиняемого от виселицы?
– На несколько пенсов, а
