Андрей Легостаев - Дело о давно забытой пощечине
— Вы знаете, что произошло на самом деле семнадцатого июня? — решил он взять быка за рога.
— Нет, не знаю. Но я уверена, что во всем виновата эта прохвостка, строящая из себя скромницу! Она затащила Дункана в постель и… Тоже мне, убитая горем вдова!
— А откуда вам известно, что она сейчас в Лас-Вегасе? — поинтересовался Мейсон. — Это тоже ваши предположения?
— Нет, я знаю точно, поверьте мне, мистер Мейсон.
— Убедите меня и я поверю.
— Хорошо, там ее видела моя подруга, которая… которая… Короче она знала Маделин.
— Откуда?
— Ну… я ей ее показала.
— Барбара, — мягко сказал Мейсон, — по-моему вы что-то не договариваете. А ведь я — адвокат Дункана.
Девушка колебалась какое-то время, затем решилась все рассказать.
— Только вы не смейтесь надо мной, мистер Мейсон.
— Даже не подумаю, — заверил ее адвокат отеческим тоном. — Чувствуйте себя спокойнее, выпейте для храбрости и расскажите.
— Понимаете, у нас с Дунканом было все хорошо… Или мне так казалось, не знаю. Он стал смотреть на меня с некоторой теплотой в глазах, несколько раз приглашал после работы в кинотеатр, мы ходили на его любимого комика, Омара Шерифа, знаете?
Мейсон утвердительно кивнул.
— Несколько раз мы были в этом ресторане, только он любил сидеть вон за тем столиком, ближе к эстраде. Мы танцевали… И он брал меня в клуб. На одной вечеринке какой-то адвокат представил его как раз только что приехавшей в город этой… этой…
— Успокойтесь, пожалуйста, выпейте воды.
— Да, я успокоилась. В клубе они познакомились и она приворожила его.
Она просто ведьма. Дункан словно перестал меня замечать. Я сперва смирилась, только плакала ночами. А потом Мей Джордан — это моя подруга, мы снимаем одну квартиру, потому что так дешевле и вдвоем веселее. Ну, это обычно — девушки снимают квартиру вдвоем, чтобы…
— Да, я знаю, — кивнул Мейсон, видя, что Барбара уходит в сторону от темы, — это часто практикуется. Продолжайте, пожалуйста, про Дункана.
— Я и продолжаю. Мей мне заявила, что надо бороться за свое счастье. Я сперва не решалась, и я не знала как. Вы будете думать обо мне плохо, мистер Мейсон, но Мей уговорила меня обратиться к колдунье. Она знает старуху в Калексико, старую индианку, которая по ее словам владеет черной магией… Вот, я же говорила, что вы будете смеяться!
— Ничего подобного, — заверил ее Мейсон, строго взглянув на осклабившегося Дрейка. — Я вас внимательно слушаю. И что вы предприняли?
— Я колебалась, а затем махнула рукой, решив, что против ведьмы только такие методы и действенны. Мы с подругой выгадали момент, когда Маделин заехала к нам в контору к Дункану и Мей ее сфотографировала несколько раз. И с этими фотографиями мы отправились в Калексико.
— Негативы этих фотографий сохранились? — заинтересовался Мейсон.
— Не знаю, наверное. Надо у Мей спросить.
— Хорошо, продолжайте.
— Индианка долго колдовала над фотографиями, выкалывала глаза ее изображению, зачем-то попросила клок моих волос, сделала восковую фигурку Маделин и проколола голову иголкой… Там было полутемно и горели какие-то вонючие палочки… Бр-р, даже вспоминать страшно. А на следующий день Дункана арестовали. А Маделин наслаждается жизнью и уже нашла себе новую жертву!
— Откуда вы это знаете?
— Я же сказала — Мей ее там видела! У Мей страсть к игре, она не столько любит рулетку, сколько… В общем, она весь месяц откладывает, чтобы в выходные съездить в Лас-Вегас. Вот в прошлое воскресенье она и встретила там Маделин — совершенно случайно. Та была с представительным мужчиной. Они снимали бунгало в одном из мотелей и Мей запомнила ее вымышленное имя — Анна Крански.
— А имя этого господина?
— Да я не знаю! — воскликнула Барбара. — Какое мне до него дело! Я знаю, что Дункан из-за нее берет всю вину на себя, а она уже забыла о нем! Ведьма! Она… Она… Она…
Барбара вновь расплакалась. У Деллы Стрит тоже слезы наворачивались на глазах, она с сочувствием смотрела на девушку, пораженная ее рассказом.
Пол Дрейк допивал коктейль, стараясь скрыть скептическую ухмылку.
Мейсон встал из-за стола и подал девушке руку, помогая ей подняться.
— Барбара, уже поздно, — сказал он, — мне надо отдыхать. Вы рассказали мне очень важные вещи и у меня к вам осталась на сегодня одна-единственная просьба.
— Я все сделаю, мистер Мейсон. Вы не смотрите, что я так раскисла, я умею работать…
— Я знаю, — улыбнулся адвокат. — Мистер Дрейк отвезет вас сейчас домой и вы познакомите его с вашей подругой. Было бы очень здорово, если сохранились негативы. Мистер Дрейк уточнит у нее, что вы сказали и все проверит. А вы ложитесь спать, завтра у нас трудный день. Утром мы встретимся в конторе. Пол, ты понял, что тебе необходимо сделать?
— Конечно. Пойдемте, мисс Кей. Где тебя искать, Перри?
— В отеле, — ответил Мейсон. — Мы с Деллой отправляемся туда. Я не усну до твоего прихода.
— Я не заставлю себя долго ждать, — заверил детектив.
Вместе с Барбарой Кей он отправился к выходу из ресторана.
Мейсон сел на место.
— Делла закажи еще баккарди, — устало попросил он, закуривая сигарету.
Делла выполнила его просьбу и спросила:
— Что ты обо всем этом думаешь, шеф?
— Честно говоря, Делла, сейчас я не способен думать. То, что нам предоставили отсрочку — просто удача. Невероятная удача. Завтра я поговорю с Дунканом, да и Пол наверняка кое-что выяснит. Все будет в порядке, Делла.
— Ты никогда не сомневаешься в невиновности своего клиента, даже не зная, что произошло на самом деле, шеф, — заметила Делла Стрит. — А ты не боишься, что завтра Дункан расскажет тебе — как, зачем и почему убил этого Деннена?
— Честно говоря — боюсь, — признался Мейсон. — Только не в том смысле, что подразумеваешь ты. Он может выгораживать эту женщину.
— А ты? Ты не станешь, надеюсь, помогать ему в этом?
— Я никому ни в чем не стану помогать, если это противоречит закону. Я — адвокат. Мое дело — выяснить правду. Если убийца Дункан — значит, будем искать смягчающие обстоятельства и добиваться наиболее мягкого приговора суда. Только он не убивал, Делла, поверь моему опыту.
— Но все-таки, что ты предпримешь, если эта женщина убила Деннена? А Краудер будет уговаривать тебя, чтобы ты не мешал ему взять вину на себя?
— Делла, я — адвокат. Мое оружие — правда. И я эту правду выявлю.
— А потом Краудер будет тебя всю жизнь ненавидеть? Если ты отправишь в газовую камеру его возлюбленную?
— Делла, тебе доставляют удовольствие эти инквизиторские шуточки?
Поехали в отель, я устал.
— А ты не собираешься остановиться у мистера Веббера?
— Наши вещи в отеле, — улыбнулся Мейсон, — и Пол приедет туда. Посмотрим, удастся ему раскопать что-нибудь важное. Пока, Делла, мы стоим в густом тумане и даже представить не можем, в какой стороне выход из тупика. Поехали.
Они рассчитались за ужин, покинули ресторан и через четверть часа Мейсон припарковал автомобиль у отеля.
В холле отеля адвоката терпеливо дожидались Ридли Фармер и фотограф.
— Мистер Мейсон, мы ждем вас уже больше двух часов! — с упреком в голосе произнес журналист.
Мейсон чертыхнулся про себя.
— Извините, господа, я совсем забыл о своем обещании. У меня было несколько важных встреч и…
— Значит, вы поделитесь с нами информацией? — быстро спросил Фармер, открывая блокнот.
Мейсон улыбнулся:
— Раз я обещал дать вам эксклюзивное интервью, то я обязан это сделать, не так ли? Но некоторые сведения, к сожалению, пока являются секретными. Единственное, что я могу гарантировать — вы обо всем узнаете одним из первых.
— На процессе? — уныло спросил газетчик.
Мейсон пожал плечами.
— Хорошо, — ответил Фармер, — я вам все равно задам вопросы, которые собирался, поскольку отрицательный ответ — тоже ответ.
— Но вы же не собираетесь беседовать со мной прямо здесь? — усмехнулся Мейсон, видя, что от стойки регистрации отходит Делла Стрит с ключами. Давайте поднимемся в мой номер.
— Хорошо.
— Шеф, твой номер триста двенадцатый, мой — триста одиннадцатый, отрапортовала Делла, протягивая белый пластмассовый брелок с ключом.
— У нас еще не закончена работа, я обещал дать интервью. Поднимемся на полчаса ко мне.
Они отправились к лифту и поднялись на третий этаж. Прошли по коридору и Мейсон вставил ключ в дверь своего номера.
— Прошу вас, господа, — пригласил он Фармера и фотографа, распахивая дверь и нащупывая выключатель в прихожей.
В номере горел торшер. На кровати возлежала голая девица не старше двадцати лет в совершенно бесстыдной позе. Ее одежда была аккуратно сложена на стуле рядом.
— Извините, мистер Мейсон, — вдруг смутился Фармер, — мы, наверное, не вовремя?
