Евгения и Антон Грановские - Дневник тайных пророчеств
- Правда? - Вершинин усмехнулся. - Это говорит лишь о том, что в Москве нет хороших барменов. Впрочем, если он учтет мое замечание, у него есть шанс доказать обратное.
Официант обиженно фыркнул и удалился.
- Теперь мне придется ждать своего коктейля до второго пришествия, - пробурчал Вершинин.
Однако не прошло и минуты, как официант вернулся и поставил перед ним бокал с коктейлем.
- Если вам и на этот раз не понравится, закажите себе водку и тоник и смешайте сами, - сказал официант холодно.
- Спасибо за совет. Не премину им воспользоваться, - огрызнулся Вершинин.
Он дождался, пока официант отойдет, и хмуро проговорил:
- Чем ничтожнее человек, тем больше у него шансов попасть в рай. А я и в аду буду занозой у черта в заднице! - Писатель отхлебнул водки с тоником и хмуро посмотрел на дьякона: - Как по-вашему, батюшка, человечество еще можно спасти?
- Человечество вряд ли, - сказал отец Андрей. - А вот человека можно.
- Только если он сам этого захочет, не правда ли? А что делать, если человек так же далек от веры, как и от полного безверия? Вы будете читать ему богословские книжки, а он заткнет уши и пошлет вас к черту.
- Значит, нужно заставить его слушать, - сказал отец Андрей.
Вершинин посмотрел на дьякона удивленно.
- Заставить? - Он задумчиво поправил очки. - Какой-то кровожадный подход к проблеме обретения веры, вам не кажется?
- Вовсе нет, - возразил дьякон. - Если вы увидели, что ваш друг напился пьяный и упал в огонь, вы ведь вытащите его из огня? Вытащите, чтобы спасти его плоть. Почему бы не сделать то же самое, чтобы спасти его душу?
Вершинин прищурил глаза.
- Значит, средневековые инквизиторы были правы, когда заставляли человека обрести веру под пыткой?
- С их точки зрения, да. «Если твой левый глаз соблазняет тебя - вырви его». Лучше потерять глаз, чем потерять душу.
- А если грешник будет слишком упрям? - поинтересовался писатель. - Вы рискуете замучить его вашими пытками до смерти.
- Верующего человека не должна пугать смерть, - сказал на это отец Андрей. - Для него смерть - избавление.
Вершинин засмеялся злым, колючим смехом.
- Вы страшный человек, дьякон! Я-то думал, что вера несет человеку утешение.
Отец Андрей покачал головой:
- Нет, не несет. Наоборот, она испытывает душу человека на прочность.
- А разве религия не должна врачевать душу?
- Нет, не должна, - снова возразил отец Андрей. - Она должна расковыривать рану. Врачуют и обезболивают душу телесериалы и бульварные книжки. Христос - плачущий Бог, страдающий Бог. И предпочтение он отдавал убогим, ненормальным калекам, которые одинаково далеки и от душевного, и от физического здоровья. В наше время священник должен орать и бить по головам, чтобы его услышали.
Писатель выслушал отца Андрея с угрюмым интересом, после чего насмешливо заметил:
- Родись вы на тысячу лет раньше, были бы крестоносцем. А то и инквизитором.
- Возможно, - кивнул дьякон.
Они помолчали. Вершинин затушил окурок в пепельнице и пару раз приложился к бокалу.
- Так о чем именно вы хотели поговорить, отец Андрей? - спросил он уже более спокойно.
- Меня интересуют путешествия Гумилева в Африку, - ответил дьякон. - Из вашей книги я узнал, что таких путешествий было три. Последнее - по инициативе Санкт-Петербургского музея этнографии.
- О да! - усмехнулся Вершинин. - Хотя чья инициатива была сильнее - Музея этнографии или самого Гумилева, - это еще вопрос.
Писатель допил коктейль, отодвинул от себя опустевший бокал и достал сигареты.
- С Николаем Степановичем Гумилевым была связана одна интересная легенда, - сказал он, закуривая. - Есть версия, что во время своего третьего путешествия он отправился в джунгли и вошел в контакт с представителями племени «людей-зверей». Это племя колдунов, которые могут управлять стихиями и предсказывать будущее.
- Но о них ничего не сказано в его дневнике, - заметил отец Андрей.
- Верно, - кивнул Вершинин. - Но, по слухам, был и второй дневник - тайный. В этот дневник Гумилев собирал факты колдовства, мистики и тому подобное. Да и как было удержаться? В тогдашней Абиссинии колдуны и колдовство были обычным делом. К колдунам шли за врачебной помощью, за предсказанием, за урожаем и дождем. Колдуны были такими же привычными и уважаемыми членами общества, как нынешние врачи и ученые.
- И где может быть этот секретный дневник?
Вершинин нахмурился.
- В НКВД был особый отдел, занимающийся всей этой чертовщиной, - снова заговорил он, дымя сигаретой. - Возглавлял его Яков Блюмкин.
- Тот, что застрелил германского посла Мирбаха?
- Он знаменит не только этим. Блюмкин - безусловный негодяй, но при этом весьма интересная и, я бы даже сказал, таинственная личность. В тысяча девятьсот двадцать первом году он втерся в доверие к Гумилеву. А несколько месяцев спустя Гумилева арестовали и расстреляли.
- Вы считаете, что Гумилева арестовали по инициативе Блюмкина?
- Гумилев три раза был в Африке, дружил с будущим императором Эфиопии, встречался с колдунами, посещал тайные братства. Все это не могло не заинтересовать Блюмкина. Кстати, что вы знаете о Блюмкине?
- Немного.
- В таком случае нам не обойтись без небольшого предисловия. - Вершинин стряхнул с сигареты пепел и хмуро посмотрел на дьякона: - В июле тысяча девятьсот восемнадцатого, будучи эсэром, Блюмкин убил немецкого посла Мирбаха. Ему пришлось около года скрываться от большевиков, однако он был слишком ценным кадром. Его, конечно же, простили и отправили на Южный фронт, где он служил под руководством Иосифа Сталина. Блюмкин занимался контрразведкой, а также отвечал за выполнение диверсий в деникинском тылу. Позже Реввоенсовет отправил Блюмкина в Иран, где он организовал коммунистический переворот и провозгласил Гилянскую Советскую Республику в одной из северных провинций Ирана.
Писатель затушил сигарету в пепельнице и продолжил:
- Вскоре Блюмкин окончил Академию Генштаба и поступил на службу в иностранный отдел ГПУ. Блюмкина заслали резидентом разведки в Палестину, где он довольно оперативно создал шпионскую сеть. Вернувшись из Палестины, Блюмкин работал в Закавказском ГПУ и подавил антисоветский мятеж чеченцев.
- Но как все это связано с Гумилевым?
- Терпение, мой друг, терпение. Блюмкин всегда был неравнодушен к мистике. Его увлекали рассказы про таинственную Шамбалу. Одно время он был теософом и проповедовал теорию «полой Земли». Так или иначе, но наш герой добился того, что чекисты послали его в Тибет, где он намеревался найти Шамбалу. Прикинувшись монахом-странником, Блюмкин пристал к экспедиции знаменитого философа и художника Николая Рериха. Позже Блюмкин был резидентом советской разведки в Китае. Потом под именем купца Султана-заде он был переброшен на Ближний Восток, где, по легенде, торговал хасидскими раритетами. Он создал разведсеть в Египте, Турции и Саудовской Аравии. Не будет большим преувеличением сказать, что Блюмкин оплел разведсетью весь Ближний и Дальний Восток. В тысяча девятьсот двадцать восьмом году Блюмкина обвинили в троцкизме, арестовали и расстреляли. Но некоторые исследователи считают, что Блюмкину удалось избежать расстрела.
- Куда же он девался потом?
Вершинин насмешливо развел руками:
- История об этом умалчивает. Возможно, он продолжил работать на советскую разведку, но уже под другим именем. Блюмкин был мастером перевоплощения. Некоторые современники описывают его как худого аскета с яростно горящими глазами, другие - как сладострастного толстяка с вечно мокрыми губами. По воспоминаниям одних, он был брюнетом, другие уверены, что он был рыжим.
- А вы-то сами что думаете по поводу его смерти? - поинтересовался отец Андрей.
Писатель усмехнулся.
- Блюмкина убивали шесть раз. Дважды холодным оружием, четыре раза - из «браунинга» и «нагана». Но никак не могли убить. Его хранила какая-то тайная сила. Сам он стрелял превосходно, причем с обеих рук.
- Вы как будто восхищаетесь им? - заметил отец Андрей.
Вершинин досадливо поморщился:
- Биография Якова Блюмкина состоит из сплошных контрастов. Он подписывал смертные приговоры, убивал людей… Я уверен, что арест Гумилева организовал именно Яков Блюмкин. Он хотел вытянуть из Гумилева информацию. Больше всего его интересовали африканские колдуны из тайного братства «зверей». Они… - Вершинин икнул. - Извините… Они скрываются в африканских лесах и не выходят на контакт с европейцами.
- Но…
- Выпьем еще по бокалу? - предложил Вершинин.
- Я пас, - сказал дьякон.
- А я выпью. Официант!
Получив новый бокал с коктейлем, писатель понюхал его, покачал головой и, сказав себе «чин-чин!», в два больших глотка ополовинил его.
- Что такого важного мог узнать Гумилев во время своей третьей экспедиции в Африку? - спросил отец Андрей.
Вершинин облизнул губы и пьяно усмехнулся:
- Колдуны-«звери» не тронули его. А возможно… Возможно, и наградили.
