Евгения и Антон Грановские - Дневник тайных пророчеств
- Громов может, - ответил дьякон. - И неплохо на этом зарабатывает.
- Должно быть, у него очень богатые и очень доверчивые клиенты, - усмехнулась Женя.
- Насчет первого вы правы, а вот со вторым можно поспорить. В числе его клиентов есть известные политики. А уж их никак не назовешь излишне доверчивыми людьми.
Громов вернулся в комнату, неся в руках пакет молока и тарелку с круассанами.
- Вот и я! - громогласно объявил он и уселся в скрипучее кресло.
- Иван Иванович, - осторожно заговорила Евгения, - а вы в самом деле предсказываете будущее?
Громов слегка стушевался и метнул на дьякона быстрый, сердитый взгляд, как бы говоря: «Не стоило ей об этом говорить».
- Иногда предсказываю, - хмуро ответил он. - А что?
- И вы верите в свои предсказания?
Громов хмыкнул и наполнил стакан молоком.
- Существует некое информационное поле, - заговорил он. - Я предпочитаю называть его полем сознания. Когда человек рождается, его мозг подобен несовершенному радиоприемнику. Но постепенно этот сложный механизм совершенствуется, обрастает недостающими деталями, и качество приема сигнала становится лучше. Так появляется сознание.
- То есть сознание - это не функция нашего мозга?
Графолог улыбнулся:
- Помилуйте, барышня. Разве радиоприемник сам сочиняет музыку? Нет! Он лишь ловит радиоволны и преобразует их в аудиосигнал. Так же действует и наш мозг. Сам по себе он ни на что не способен.
- Значит, со смертью мозга сознание не умирает?
- Рано или поздно любой радиоприемник ломается, и его выбрасывают на свалку. Но это не значит, что радиоволны, которые он улавливал, исчезают. Пространство по-прежнему пронизано ими насквозь! Или возьмите свет звезд… - Громов отхлебнул молока и облизнул губы. - Множества звезд из тех, что мы видим на небе, давно не существует! Но мы все еще видим их свет. Он достиг Земли и понесся дальше - сквозь пространство и время!
Громов снова отхлебнул из своего стакана и задумчиво почмокал маленьким, узким ртом. На верхней губе у него остался белый полукруг от молока. Женя улыбнулась.
- Итак, вы хотите сказать, что предсказатель просто улавливает чужие волны? - сказала она.
- Ну да, - кивнул графолог. - Диапазон его «приемника» шире, чем у обычных людей. И то, что для других - простые радиопомехи, для пророка - отчетливая музыка. Пророк - это сложнейший и сверхмощный телескоп, позволяющий видеть звезды там, где прочие видят лишь непроницаемую тьму!
Воодушевленно разглагольствуя, Громов так сильно махнул рукой, что молоко из его стакана едва не выплеснулось Евгении на джинсы.
- И все-таки я не понимаю, какое это имеет отношение к графологии? - сердито проговорила Женя. - И какая связь между почерком человека и светом умерших звезд?
- К воротам будущего подходит множество ключей, - с хитрой улыбкой сказал Громов. - И почерк человека - лишь один из них. Ключ хироманта - линии руки, ключ цыганки - карты, ключ оккультиста - хрустальный шар. Ну, а для меня это почерк!
Женя поправила очки и сухо проговорила:
- Вы уж простите, Иван Иванович, но мне кажется, что все это чушь. Может быть, вы и мне погадаете? Я готова предоставить вам образец своего почерка.
Дьякон тревожно взглянул на Женю.
- Не нужно этого делать, - тихо сказал он.
Глаза графолога полыхнули огнем возбуждения.
- Вообще-то я предсказываю будущее не бесплатно, - сказал он, повысив голос. - Но вам, как другу дьякона… - Графолог взял с письменного стола блокнот и карандаш, протянул все это Евгении и предложил: - Напишите несколько строк. Только не торопитесь.
Подумав несколько секунд, Женя взяла карандаш на изготовку и написала:
Не властны мы в своей судьбе.
И в молодые наши леты
Даем поспешные обеты,
Смешные, может быть, всевидящей судьбе.
- Готово! - сказала Евгения, пододвинув блокнот к графологу.
Громов кивнул и склонился над блокнотом.
- Начнем с того, что вы девственница, - заговорил он, изучая почерк.
Женя слегка покраснела.
- Это вам почерк сказал?
- Он и только он, - заверил ее Иван Иванович. - Идем дальше… У вас никогда не было любимого человека. Недостатка в кандидатах, учитывая вашу внешность, не было. Но вы… вы боялись!
- Чего же я боялась?
- Не чего, а кого, - сухо проговорил графолог. - Вы боялись мужчин. Вы и сейчас их боитесь. Корни этого страха - в недоверии. Вероятно, когда-то давно противоположный пол принес вам много огорчений и бед. Негативный опыт не дает вам наслаждаться жизнью, Евгения. Он тянет вас на дно черного омута.
Женя слушала графолога с хмурой, скептической полуулыбкой.
- В душе у вас скопилось много нерастраченной любви, - продолжил тот. - И, если вы кого-нибудь полюбите, вы сделаете его самым счастливым человеком на свете. Что касается избранного вами профессионального пути, то он… ошибочен. И очень скоро вы в этом убедитесь. Однако…
Внезапно графолог осекся, лицо его слегка побледнело.
- Думаю, этого достаточно, - сказал он и отодвинул от себя листок.
- Это все? - удивилась Женя. - Я думала, вы расскажете, что ждет меня в будущем!
- Не сегодня, - скомканно проговорил Громов и беспомощно глянул на отца Андрея. - Как-нибудь в другой раз.
- Больше похоже на сеанс психотерапии, - сердито и смущенно сказала Евгения. - Неужели за это люди платят вам деньги?
- Представьте себе, находятся такие идиоты, - устало ответил Громов. Он повернул голову и посмотрел на настенные часы. - Боюсь показаться негостеприимным, но я совсем забыл об одном важном деле…
Отец Андрей тут же поднялся с кресла.
- Да, нам тоже пора идти, - сказал он. - Спасибо вам за консультацию, Иван Иванович.
- Для вас всегда пожалуйста, дьякон!
Когда Женя и отец Андрей выходили из комнаты, графолог окликнул дьякона:
- Андрюша, задержитесь на секунду.
Отец Андрей остановился. Графолог подождал, пока Евгения отойдет подальше, и тихо зашептал на ухо дьякону:
- Андрюша, друг мой, я не знаю, куда вы держите путь, но вы выбрали себе плохого спутника.
- О чем вы? - не понял дьякон.
- Эта девушка… - пробормотал Громов, слегка смутившись. - Надеюсь, вы с ней не близки? Поймите меня правильно, друг мой. У этой красотки уже есть спутник. Спутник, с которым она неразлучна, хотя сама об этом даже не догадывается.
- Какой спутник? - не понял отец Андрей. - О ком вы говорите, Иван Иванович?
Графолог грустно улыбнулся.
- Смерть, - тихо сказал он. - Смерть - вот ее спутник. На ней печать смерти. И я бы не советовал вам находиться рядом с ней. Представьте себе человека, который носит в руке гранату с сорванной чекой. Такому человеку не нужны спутники… - Графолог наткнулся на ледяной взгляд отца Андрея, вздохнул и примирительно проговорил: - Впрочем, я могу ошибаться. В конце концов, я не дельфийский оракул и не кумская сивилла.
- Вы ошибаетесь, - сказал отец Андрей. - Вы точно ошибаетесь. У меня тоже есть интуиция.
- Ваша интуиция не спасла моему сыну жизнь, - с легким, застарелым укором пробормотал Громов.
По лицу дьякона пробежала тень. Графолог поморщился и слегка стукнул себя по лбу основанием ладони.
- Нет, не то я говорю! Простите меня, Андрюша. Я знаю, что мой сын не послушался вас, когда сунулся на это проклятое минное поле. Ради бога, простите!
- Нет проблем, - сухо сказал отец Андрей. - Но насчет девушки вы ошибаетесь. Всего доброго.
Он повернулся и вышел из комнаты.
Иван Иванович подождал, пока в прихожей хлопнет дверь, и тяжело опустился в кресло.
- Какого черта я это сказал? - тихо пробормотал он. - Кто меня тянул за язык?
Он вздохнул и полез в карман за валидолом.
4
Едва отец Андрей и Женя вышли на улицу, как у дьякона в кармане пальто зазвонил телефон. Он достал трубку и поднес к уху.
- Слушаю вас.
- Андрей, привет! Ты сейчас можешь говорить?
- Да, могу.
- Я исследовал крупицы нюхательного табака, которые ты мне принес. Подверг их энергорассеивающему просвечиванию в рентгеновских лучах. Потом прощупал с помощью масс-спектрометра и газового хроматографа.
- И что ты узнал? - нетерпеливо спросил дьякон.
- В табаке присутствуют посторонние компоненты. Но ничего толкового я тебе сказать не могу. Ясно одно: кто-то подсыпал в нюхательный табак какую-то гадость.
- Это порошок?
- Да. Но в его структуре нет никаких необычных составляющих. Похожим составом обладают некоторые современные снотворные вещества. За исключением нескольких алкалоидов, аналогов которым я в местной российской флоре найти не смогу.
- Это значит…
- Это значит, что в составе этой дряни есть фрагменты сушеных трав, которые не растут в России. Не берусь утверждать точно, но мне кажется, что родина твоего загадочного порошка - Африка или Юго-Восточная Азия.
- Ясно, - кивнул Андрей. - Спасибо тебе.
- Подожди, - перебил дьякона химик. - Не знаю, как тебе сказать… В общем, мне приходилось слышать о подобных составах. Не считай меня выдумщиком или идиотом, но их применяют в своих ритуалах африканские колдуны.
