Загадка неприкаянной души - Ирина Грин

– Та, которая Мария Анатольевна, – уточнил Иван.

– Она самая, – подтвердил Щедрый. – Она нашла тело.

– А вторая?

– Типа чирлидерша, девочка из группы поддержки.

Иван вспомнил огромную песцовую шапку и усмехнулся:

– Похоже. Тем не менее, Андрюха, я обещал бабулькам, что ты их немедленно примешь.

– Раз обещал, сам с ними и общайся. А я уже наобщался по самое не хочу. Это же классический пример предвзятости подтверждения. Кажется, Гегель сказал: если факты противоречат моей теории, тем хуже для фактов. Мои свидетельницы воспринимают только ту информацию, которая совпадает с их представлениями о случившемся. Все остальное – абсолютный бред.

– А ты? У меня почему-то создается впечатление, что ты сейчас поступаешь аналогично.

– Легко тебе судить. С тебя начальство не требует отчитываться каждые три часа. А что докладывать? Мы топчемся на месте. Даже личность девушки узнать не удалось. Заявления о пропаже не поступало, причина смерти неизвестна. Вроде как передозировка или отравление. А чем? Патологоанатом никак не родит отчет. Зато постоянно кто-нибудь, типа этих свидетельниц, начинает промывать мозги.

– Ну так и отослал бы их вежливо.

– Думаешь, я этого не делал? И вежливо, и не очень, и попытался запретить их пропускать. Только одна из них, та, что побойчее, чья-то подруга детства. Вот и ходят. На самом деле они только пришли, а я тебя ждал, вот и попросил их подождать пару минут. Хочешь, сам послушай их ценные сведения.

Рыбаку хотелось поесть чего-нибудь, причем поскорее, но прорваться через осаду бабушек не представлялось возможным. А потому он распахнул дверь и максимально приветливым тоном пригласил ожидающих свидетельниц:

– Входите!

Те обрадованно поднялись, принялись вразнобой здороваться и что-то рассказывать.

– По одному, пожалуйста, – поморщился Щедрый.

– Вы нашли Айзека? – спросила та, которая полнее. София Денисовна, вспомнил Рыбак. – Может, он видел ту машину и запомнил марку и номера.

– Нет никакого Айзека, – снова поморщился Щедрый, – и не было никогда.

– Как же не было? – Лицо второй женщины, Марии Анатольевны, обиженно вытянулось, словно у ребенка, которому не дали обещанную конфету. – У него еще бабушке девяносто пять лет…

Щедрый выразительно посмотрел на Ивана, словно говоря: вот видишь, с каким контингентом приходится работать.

– А дно Ведьмина озера обследовали? – поинтересовалась София Денисовна.

– Ждем водолазов! – отрезал Щедрый.

– Пока вы их дождетесь, маньяк еще кого-нибудь убьет! Вот когда сумка у тетки утонула в Ведьмином озере, так мигом водолазы сыскались, а когда маньяк…

– Да нет никакого маньяка, – рявкнул Щедрый. – И не было никогда.

– Есть, – возразила София Денисовна, – готова на что угодно поспорить.

А Мария Анатольевна добавила:

– Может, и сумочку заодно найдете… Дорогая, говорят, была.

– В каком году это было? – поинтересовался Иван.

– В каком, Софа? – Женщина посмотрела на подругу.

Та пожала плечами:

– Года два тому назад. Может, три. Летом.

– То есть, – сказал Щедрый, – какое-то время назад водолазы уже исследовали дно озера и жертв маньяка не обнаружили.

– Тогда – не обнаружили, – София Денисовна посмотрела на майора, словно сожалея о его недогадливости, – так времени же сколько прошло. Маньяк вполне мог еще не быть маньяком. Логично?

– Логично, – согласился Щедрый.

– То есть, – обрадовалась София Денисовна, – вы согласны с тем, что маньяк все-таки есть!

– Есть, – поддакнула Мария Анатольевна.

Щедрый побагровел:

– Иван Станиславович, попробуй ты им объяснить, или я за себя не ручаюсь.

Рыбак понял, что обед откладывается на неопределенное время, продолжительность которого всецело зависит лично от него, а потому постарался придать лицу максимально заинтересованный вид, скрестил пальцы перед грудью в замок и предложил:

– Давайте начнем с самого начала.

– Давайте! Давайте! – воодушевилась София Денисовна.

– Скажите, пожалуйста, Мария Анатольевна, – не обращая внимания на толстуху, продолжил Иван, – как вы нашли труп?

Следующие минут сорок он выслушивал подробный рассказ о семье спортсменки, замечательном зяте и утренних прогулках. В тот момент, когда, судя по всему, история начала приближаться к интересующим Рыбака событиям, у него зазвонил телефон. Лебедевский рингтон – нервный и беспардонный, как его обладатель, – ни с чем не перепутаешь. Иван посмотрел на часы. Вот это да! Он совсем забыл про навязанного Кристиной напарника.

– Слушаю! – рявкнул он в трубку.

В ответ раздался жалостливый вопль:

– Иван Станиславович! Меня арестовали! Разрешили только вам позвонить! Выручайте!

Хотя громкая связь на телефоне не была включена, орал Федор так громко, что Щедрый слышал каждое слово.

– Дай-ка трубу. – Он протянул руку, и Иван вложил в нее смартфон.

– Федор, что случилось? – спросил он.

Теперь уже Иван слушал доносящиеся из трубки горестные стенания Лебедева.

– Ничего не понял, – сказал Щедрый. – Дай трубку кому-нибудь из начальства.

Очевидно, Лебедев просьбу майора выполнил, потому что дальше Иван слышал только реплики Щедрого.

– Да… Да… Да… У него их может быть сколько угодно, это наш консультант, специалист по компьютерам… Нет… Не употребляет… Да, пожалуйста… Спасибо… Сейчас буду!

– Чего у него может быть сколько угодно? – спросил Иван.

– Ноутбуков. – Щедрый пожал плечами и, не пытаясь скрыть удовольствие, вежливо раскланялся с обеими добровольными помощницами. – Извините, дамы, у нас случился форс-мажор.

– Но я же еще не рассказала самого главного! – Мария Анатольевна разочарованно выпятила нижнюю губу.

– Да! – подтвердила София Денисовна.

– Я с удовольствием встречусь с вами завтра, – пообещал Рыбак, – вот моя визитка. Позвоните часов в десять, договоримся, где можно будет посидеть в спокойной обстановке и побеседовать.

Иван протянул визитку Марии Анатольевне, но более бойкая София Денисовна опередила подругу и чуть не вырвала кусочек картона с телефоном у него из рук.

На вокзал за Лебедевым отправились на машине Щедрого. Автомобиль был служебным, со всеми необходимыми атрибутами полицейского транспорта – «люстра» на крыше, спецсигнал. Раньше Иван на это не посмотрел бы и обязательно поехал бы на своей – никоим образом он не желал даже гипотетически остаться в незнакомом городе без своего железного коня. Но события последних месяцев несколько изменили его отношение к вопросу выбора средства передвижения. Дело в том, что автомобиль, на котором он приехал в Новоракитинск, был приобретен сравнительно недавно. Предыдущий, который прослужил ему верой и правдой много лет и погиб на горной крымской дороге[4], Иван любил всем сердцем, практически так же, как Асю. Ну, может быть, чуть меньше. В долгих поездках он чувствовал себя единым целым со своим «Фордом», кем-то вроде кентавра. Автомобиль поддерживал его, придавал сил, Иван советовался с ним, причем не только касательно дороги, но и по другим жизненным вопросам. Тяжело пережив потерю, Рыбак твердо решил к новому автомобилю не привязываться, относился к нему просто как к средству передвижения, в разговоры не вступал, советов не просил, а потому спокойно