Сыщик поневоле - Михаил Александрович Михеев
Судя по роже парня, данный расклад ему в голову прежде не приходил, а теперь весьма не нравился. Уж больно выражение лица у него стало характерное. Такое озабоченно-задумчивое, с маленькой, но многообещающей ниточкой страха в глубине глаз. Наконец клиент дозрел и уже без прежнего безудержного апломба поинтересовался:
– А может, договоримся?
– Вот это уже деловой разговор. Договоримся, точно. Или не договоримся, и тогда я тебе слегка поджарю фаберже. Ты только не торопись, а то у меня странная ассоциация в мозгу вертится. Будто я тебя уже где-то видел… Где я тебя видел? А, вспомнил. На банке с тушенкой. Это к тому, что ежели ты еще раз без разрешения хрюкнешь, я тебя по этим самым банкам и расфасую. Понял, мурло?
Мурло, видимо, поняло. Все же мальчики, которым образование заменил Интернет, когда их бьют, становятся достаточно сообразительными. Особенно… такие. Не зря же в прошлом лиц противоестественной ориентации в серьезные структуры не брали, считая ненадежными. Так, в общем-то, и получилось. Сломался мальчик даже быстрее, чем его предшественник. Вот только знал не слишком много. Вышли на него через Интернет, причем адрес он отследить не смог. Хотя Гульчук и именовал себя гордо хакером, но на самом деле его успехи на ниве данного творчества выглядели более чем скромно. Да и нанимали одноразово. Посидеть во дворе и сделать один-единственный звонок. Что же, путь, ведущий в тупик. Вроде бы. И вряд ли тот, кто нанимал этого парня, ожидал, что его уже вычислили.
Утро началось с весьма шумной побудки. Все же две женщины на кухне, при том что обеих никто не уполномочивал там хозяйничать, – это что-то с чем-то. И выясняли они, кто готовит омлет правильно, а кто – нет, громко и радостно. Вроде бы в этом блюде напутать сложно, однако истинная женщина сумеет из ничего сделать салатик, трагедию и скандал. Как раз последним эти двое и занимались, да так самозабвенно, что собака умчалась со своего коврика в прихожей, пришла к хозяину и, улегшись возле кровати, настороженно поглядывала то в сторону источника шума, то на Виталия. Дескать, ты же мужчина, так сделай что-нибудь, прекрати это безобразие, к примеру. Вот только у хозяина совершенно не было настроения лезть в чужие разборки.
Ноги в руки – и вперед! Получасовая пробежка, благо погода располагает. Морозец, небольшой, но бодрящий, под ногами сухо. Псина бодро носится вокруг, для нее это так, мелочь. Но главное, никто над ухом не шумит, а легкая нагрузка на мышцы поднимает настроение. Вернуться домой, забраться под душ… А потом, уминая омлет под взглядом трех пар глаз (собака тоже пришла в надежде заполучить кусочек с хозяйского стола), размышлять. И чего дамы, спрашивается, спорили? Шедевр все равно не получился, Виталий мог бы состряпать не хуже и безо всяких криков.
Однако завтрак, как и все хорошее в этой жизни, закончился. Теперь предстояло рулить в университет, но прежде стоило сделать еще одно дело. Малоприятное, конечно, однако необходимое. Поэтому телефон в зубы – и погнали! Хотя нет, вначале уточнить: вдруг Татьяна хочет все сама провернуть…
– Ну что, девушка, вам помочь, или вы феминистка?
– Гм… А если феминистка, тогда что?
– Тогда… Ну, шкаф передвинешь?
Татьяна посмотрела на вышеупомянутый предмет обстановки, прикинула масштабы процесса и развела руками:
– Нет уж, увольте.
– А истинная феминистка, я слышал, может всё…
– Женщина может всё. Но не под каждым.
– Это намек?
– Нет, открытым текстом.
– Пошлянка и пошлюнья, – рассмеялся Виталий и принялся набирать номер. Пользовался он им нечасто, однако же помнил наизусть. Так, на всякий случай.
– Иван Натаныч? Привет, родной! Не слишком занят? Говорить можешь?
– Привет-привет, – не особенно довольно пробурчали с другого конца линии.
Впрочем, нерадостный тон Виталий предпочел списать на неожиданность своего звонка. А так Натаныч рад, конечно. Куда он, спрашивается, денется?
– У меня к тебе дело.
– Опять на полмиллиона?
– Может, да, а может, и нет. В любом случае ты внакладе не останешься.
– И что за дело?
– Ты на работе когда будешь?
– Я уже здесь. Или еще здесь. Только-только комиссию из Москвы проводили. Всю ночь с ними пи… вопросы решали. Чувствую себя паровозом. Весь день на угле буду. Активированном.
– Ну и замечательно… – Виталий проигнорировал толстый намек на то, что собеседник устал, мучается от наступающего похмелья и хочет баиньки. – Не уезжай пока. Рассольчику там выпей, аспиринку прими. Я к тебе через полчасика подъеду, и не один, а с дамой. Ты эту даму внимательно выслушай, пожалуйста, и сведи с нужными людьми. Если все сложится, не пожалеешь.
– Только недолго, – хмыкнул собеседник и отключился.
– Ну все, Тань, собирайся. Поедем к одному пройдохе. Он, конечно, не великий комбинатор, но дело свое знает туго. Все ходы-выходы ему известны, и проблемы, думаю, не будет… – Виталий черкнул на бумажке цифру, показал девушке, потом скомкал листок. – Больше не давай ни в коем случае. И сразу скажи, что это – на всех. Если что… В общем, не договоритесь, так вечером мы побеседуем с ним чуть-чуть иначе.
– Лихо ты…
– Понимаешь, я мирный человек. А мир на земле достижим только посредством многократного превосходства в огневой мощи. Главное, скрыть ее до поры, но когда придет время, не стесняться демонстрировать. Все, давай, собирайся быстренько, у тебя десять минут. Натаныч все же педант, и если ты не успеешь, может запросто свалить. И здесь он будет в своем праве. Бегом!
Иван Нитаныч не подвел. Да и попробовал бы он подвести! Не так давно, примерно год назад, его сын попался на взятке. Учился мальчик в аспирантуре и, как положено аспиранту, вел занятия. Ну как вел – числился, на кафедре экономики подобное было в порядке вещей. Однако же, как истинный будущий финансист, решил со своего положения кое-что поиметь – и попался. А дальше было интересно.
В свете непрекращающейся «борьбы» с коррупцией, которая, собственно, в основном отсекала неудачников, не умеющих крутить дела тонко и вовремя делиться с вышестоящими, парнишку ожидала образцово-показательная порка.
