Кукушонок - Камилла Лэкберг
Пока супруги пререкались, Патрик делал записи в блокноте.
– Но его жена там была.
– Да. И судя по тому, что я слышала от Луизы, Вивиан приняла приглашение в последнюю минуту. Наверняка пошла против Рольфа. Но, думаю, это здоровое решение. Рольф мог быть очень властным, а бедняжка Вивиан подчинялась ему почти двадцать лет.
Элизабет фыркнула.
– Они поссорились? – спросил Патрик.
– Не настолько, чтобы она могла его убить, если вас это интересует.
– У них были проблемы в отношениях, как и у всех.
Хеннинг Бауэр снова смягчил категоричность жены. Патрик спросил себя, насколько обычна такая модель поведения для супругов.
– То есть ничего серьезного?
– Ничего серьезного, – подтвердил Хеннинг.
– Как вы познакомились с Рольфом? Вы сказали, что ваша дружба уходит корнями в далекое прошлое…
Хеннинг снова взглянул на Элизабет, которая отвернулась и как будто заинтересовалась публикой за столиками в зале. Туман заставил постояльцев отеля воздержаться от прогулок на свежем воздухе.
– Мы знаем Рольфа с семидесятых годов, – ответил Хеннинг. – Тогда мы были небольшой разношерстной группой чудаков, объединенных любовью к культурным формам самовыражения.
– Культурным формам самовыражения? – переспросил Патрик.
– Литература, фотография, живопись, музыка – все, что отличает людей от обезьян. – Хеннинг рассмеялся, и Патрик понял, что он повторял эту шутку уже не один раз.
– То есть с тех пор вы с ним общались?
– Да, по работе, и дружили семьями, – сказала Элизабет и посмотрела на Патрика. – Рольф – крестный нашего младшего сына Рикарда. И мы много лет вместе руководили клубом «Бланш».
– Да, вчера я что-то такое слышал… Что это за клуб?
Хеннинг перегнулся через стол.
– Можно сказать, «Бланш» – наша попытка вернуть долг. Мы, кто стоял за этим проектом, добились некоторого успеха в разных видах искусства и знаем, через какое узкое ушко нужно пройти, чтобы состояться в этой сфере. Поэтому и решили предложить площадку для обмена опытом. Чтобы дать новым талантам возможность расти и реализовываться.
– Каким талантам? – не понял Патрик.
– Любым. В любой сфере культурного самовыражения, из тех, что я только что упомянул. У нас проводились регулярные обсуждения разных культурных мероприятий – от художественных выставок до поэтических вечеров и музыкальных концертов. Танцы тоже не были забыты. Мы предоставили место, где таланты могли встречаться с культурным истеблишментом, расти, перенимать опыт друг друга.
Хедстрём почесал в затылке. Объяснения относительно деятельности клуба все еще представлялись ему туманными.
– И кто стоял за этим проектом?
Хеннинг оживился еще больше:
– Я, Элизабет и Рольф. Но кроме нас – Сюзанна и Уле Ховланд. Вы знаете, кто это такие?
Патрик кивнул. Судя по тону голоса, Хеннинг не ожидал услышать утвердительный ответ на этот вопрос.
– Вчера я о них слышал, – сказал Хедстрём. – Сюзанна – член Шведской академии, а Уле – ее муж.
– Именно так. Уле активно занимается «Бланш». Он хозяин клуба, можно сказать.
– Как ладили между собой те, кто занимался клубом?
Элизабет снова фыркнула, и Хеннинг успокаивающе коснулся ее руки.
– Мы всегда отлично ладили, – сказала она. – Я не понимаю, какое отношение эти вопросы могут иметь к убийству Рольфа. Совершенно очевидно, что это кража со взломом. Причем здесь «Бланш»?
Патрик развел руками:
– На первой стадии расследования мы, как обычно, пытаемся получить максимальное количество информации о жертве.
– Пусть делают свою работу, Элизабет, – Хеннинг похлопал жену по руке.
Она отдернула руку и не смотрела ни на Хеннинга, ни на Патрика.
– У Рольфа были враги? Имел он проблемы с кем-нибудь?
Хеннинг энергично затряс головой:
– Нет, боже сохрани, у Рольфа не было врагов! Да и у кого из нас они есть? «Враги» – это звучит слишком драматично. Конечно, человек он был тяжелый, особенно последние несколько лет. И работал в чрезвычайно конкурентной отрасли. Но враги… Нет, не думаю.
Элизабет взглянула на часы – симпатичные часики серебристого цвета. Патрик догадывался, что они стоят целое состояние.
– Сейчас я вас отпущу, – пообещал он. – Мой последний вопрос касается вчерашнего вечера. Не заметили ли вы чего-нибудь такого, что могло бы показаться необычным или иметь отношение к убийству Рольфа?
– То есть это произошло во время нашего праздника? – спросила в свою очередь Элизабет.
– Я не могу комментировать расследование на начальной стадии, как уже сказал.
Хеннинг и Элизабет переглянулись, а потом дружно покачали головами.
– Не припомню ничего такого, – сказал Хеннинг.
– Ну что ж, в таком случае я вас отпускаю. Но не насовсем… Думаю, мне еще придется вас побеспокоить.
Хеннинг Бауэр поднялся.
– Луиза предоставит вам контактную информацию.
Патрик смотрел вслед супругам, быстро покидающим зал. Что-то подсказывало ему, что Бауэры были с ним не вполне искренни. Вот только в чем? Этого Хедстрём пока не понимал.
* * *
– Ничего не забыли?
Луиза оглядела людей на пристани. Они вызвали морское такси, потому что неожиданно Хеннинг пригласил на Шелерё Вивиан, Уле и Сюзанну.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Луиза Вивиан, стоявшую рядом с сумкой в руке.
Та смотрела на море, где уже рассеивался туман, но по гребням волн все еще скользили белые барашки. Похоже, будет качка.
– Как сказать… – беззвучно ответила Вивиан. – Все это как-то… нереально. На меня не может действовать то, что нереально.
Луиза похлопала Вивиан по руке и больше ничего не говорила.
– Сюзанна! Уле! Где ваш багаж?
Сюзанна кивнула, а Уле подмигнул Луизе. Та вздохнула и направилась к капитану, который должен был доставить компанию на остров.
– Нужно немедленно сниматься с якоря, ветер усиливается, – сказал капитан, показывая на воду.
– Мы снимемся, как только придут Хеннинг и Элизабет.
Они с капитаном посмотрели в сторону Галербакена и входа в «Большой отель».
– Насколько удачна идея сейчас приглашать к нам людей? – произнес Петер уголками рта, не сводя глаз с Макса и Вильяма, слишком близко подошедших к краю пристани. На мальчиках были спасательные жилеты.
– Ужасная идея, – согласилась с мужем Луиза. – Но что ты предлагаешь делать? Сказать ему об этом?
Она всплеснула руками. Петер отвел глаза от мальчиков и положил руку ей на плечо.
Луиза напряглась от неожиданности. Публичные проявления нежности совсем не в стиле Петера. Личное – это личное.
– Не предлагаю, и ты это знаешь, – ответил он. – Нет смысла отговаривать папу, если он принял решение. Может, это его способ справиться с горем? Окружить себя знакомыми, близкими людьми… Что, если это он прав, а мы ошибаемся?
– Не похоже, чтобы Элизабет особенно волновалась.
– А когда-нибудь было похоже?
Петер улыбнулся, прежде чем сделать несколько быстрых шагов к набережной, где мальчики мутузили друг друга в опасной близости от воды.
– Что вы
