Галина Павлова - Полупарюр
– Вас нельзя оставлять без присмотра! – он, наконец, шутливо покачал головой.
– А тебя можно? – обиженно спросила я, вспомнив все мои подозрения. – Вместо того, чтобы насмешничать, рассказал бы лучше, какое отношение имеешь ты к этому парюру.
– А кто тебе сказал, что я имею к этому какое-то отношение?
– Яна.
Денис посерьезнел.
– Честно говоря, когда Элле пришло письмо, я мельком видел Янкин адрес на конверте…
– Ага, теперь я понимаю, откуда абсолютная фотографическая память художника. Адрес просто был тебе знаком, и ты нарочно сделал вид, что не смог его вспомнить.
Он кивнул в знак согласия и продолжил.
– …но не придал этому никакого значения. Элла к этому времени уже объяснила, зачем она приехала и получила мой ответ. Тебе Яна, наверное, рассказала, какой именно. Но после того, как я понял, что в письме была фотография, которая так волнует тебя, решил сам вернуть ее, а заодно узнать какие-нибудь подробности. Но…
Он ненадолго замолчал, подбирая слова.
– В общем, я ничего не узнал.
Я представила себе, о чем был разговор и почему Денис так немногословен. Но из его рассказа следовало, что он о своей причастности к фотографии ничего не знал. Или просто не хотел говорить. Задать этот ядовитый вопрос у меня не хватило духу. Все-таки, он был нашим освободителем, принцем на белом коне. Хотя, я наверное отдала бы свой завтрак, чтобы узнать, кто послал ему SMSку.
– Значит, это так и останется тайной между Яной и Эллой? Может, ты все-таки сможешь как-то это разузнать?
– А ты хочешь, чтобы я снова поехал к Яне?
Он немного наклонился, пытаясь рассмотреть выражение моего лица в темноте. Но я сосредоточенно смотрела себе под ноги, чтобы ничем себя не выдать, а заодно и не споткнуться от его взгляда.
– Это вопрос не моего хотения, а твоего любопытства.
Денис только собрался мне возразить, но его опередил Игорь. За время нашей прогулки он не проронил ни слова. Только хмурое выражение его скульптурного профиля выдавало, что общество Дениса ему не нравится. Но сейчас, когда разговор начал приобретать несколько скользкий характер, он пришел мне на выручку.
– А ты случайно ничего не знаешь об этом Институте Благородных Девиц?
– А вы всерьез считаете, что, пробравшись туда, вы сможете что-нибудь найти?
– Не знаю. Может, какие-то архивы сохранились.
Денис с искренней жалостью посмотрел на нас, но ничего не возразил. Мне очень хотелось спросить его, поедет ли он к Яне. Но я молчала, боясь услышать его ответ.
– Что ж, кое-что мне известно. Все-таки, архитектурный заканчивал.
– Не томи, – не выдержала я.
Глаза у Дениса насмешливо блеснули и тоном опытного сказителя он начал.
– Ладно. Начнем сначала. Давным – давно на одном из средневековых соборов был поднят вопрос: «человек ли женщина». Находясь в здравом уме, совместными усилиями кардиналы сумели-таки решить эту непростую задачу… Оказалось, что «женщина тоже человек»…
– По-моему ты начал слишком издалека, – но улыбка невольно скользнула у меня по губам.
– Хорошо. Пропустим несколько веков. Институт Благородных Девиц в Киеве был открыт по высочайшему повелению Ее Императорского Величества (Марии Федоровны) в тысяча восемьсот тридцать, не помню каком году. Основной причиной такой заботы о женском образовании киевлянок являлась та, что образованные в западных польских традициях киевские дамы высшего света плохо влияли на умы своих мужей, и без того затуманенные идеей независимости Польши, и воспитывали своих детей в традициях, также не сближавших их с Россиею.
– А где он был построен? – нетепеливо остановила я поток его красноречия – Эрудицией ты потом поблещешь, ладно?
– Я просто хотел понравиться. Хорошо, продолжаю. Здание было расположено прямо над Крещатицким оврагом на одном из острогов Печерской возвышенности – месте, в то время незастроенном, тихом и здоровом. Проектировал его, как и здание красного корпуса Университета, сам знаменитый архитектор Беретти. Строение насчитывало три этажа. Если хочешь, могу рассказать, что располагалось на каждом из них.
– Давай ограничимся положением комнат для воспитанниц.
– Дортуары для воспитанниц находились на третьем этаже, как и комнаты классных дам.
– А что сейчас располагается в этом здании?
Где находилась Печерская возвышенность, а тем паче Крещатицкий овраг я не знала, но признаваться в своем полном невежестве перед МММ не хотелось.
– В этом здании ничего не располагается. Оно сгорело во время последней войны. А на его месте отстроено очень похожее, но с лишней полуротондой, которая, на мой взгляд, его только уродует. И находится там национальный центр культуры и искусств. Работает «Кинопалац». Могу пригласить.
Денис явно издевался. Он не мог не понимать, какой уничтожающий удар нанесла его эрудиция по моим слабым надеждам. И я, в который раз, почувствовала необоримое желание свернуть ему шею, хотя, учитывая наши разные весовые категории, это было абсолютно невыполнимо. Поэтому я просто сладко улыбнулась и совершенно приторно произнесла.
– Спасибо. Ты спас меня от бессонной ночи.
– Я рад, хотя предпочел бы баюкать тебя лично. Но мне почему-то кажется, что у тебя есть на этот счет некоторые возражения.
Я уже почти придумала, что ответить, но МММ снова засмеялся и перебил меня.
– Нет-нет, лучше молчи. Так я из рыцаря-освободителя быстро превращусь в бессовестного ловеласа. А мне хочется еще немного покрасоваться сверкающими доспехами. Лучше закончим разговор на мажорной ноте. Мавр сделал свое дело… – мавр может ехать в Николаев за дальнейшими артефактами.
Подошел наш трамвай. Денис попрощался с нами и пошел в противоположную сторону. Я почувствовала разочарование и облегчение одновременно, как всегда, когда расставалась с ним.
На пепелище моей практически единственной версии поисков мне крайне необходимо было общение, поэтому я обратилась к Игорю.
– Послушай, а может, Элла, все-таки, что-нибудь знает о происхождении этой фотографии?
– Не думаю.
– Почему?
– Если бы Элле было известно больше, чем нам, она не стала бы поступать так, как в последнее время.
– Ты, что, контактировал с ней?
– Угу. И не только визуально.
– И ты молчал? Ты знаешь, кто ты? Ты моральный урод!
– Не закипай. Ты с ней тоже контактировала.
– Что-то не припомню.
– Не мудрено. Большую часть этого времени ты находилась в бессознательном состоянии.
– Слушай, хватит говорить загадками. Рассказывай.
– Подумай, кто мог оставить нам анальгин на случай головной боли, а главное, кто мог знать и тебя, и Дениса одновременно?
– Но откуда она могла узнать, что мы с Денисом знакомы?
– Яне об этом было известно. Помнишь, как она отреагировала, когда узнала, что ты соседка Эллы по общежитию. Скорее всего, Элла следила за выставкой. Ты помнишь тот день, когда была там с Денисом? Никого не заметила?
– Кроме бомжика там никого не было.
– Вот именно. Бомжик мог там сидеть по ее заказу. Ты сама говорила, что место для его ремесла совсем не подходящее.
– Ты прав, Горошек. Ты думаешь, что одним из нападавших на нас была Элла?
– На высокого и худого ей не вытянуть, а вот на хрупкого подростка в дутой куртке и джинсах – вполне.
– Только с чего Элле проявлять такую трогательную заботу о нас с тобой? Анальгинчик, телефонный звонок освободителю… Ты надеешься, что она все-таки к тебе привязана?
– Именно, привязана.
Он загадочно улыбнулся, и я снова пожалела своего друга. Как слепа любовь! Даже в падшем виде ангел для него остался ангелом.
– Ну что, partner, поедем удовлетворять свои желудочные потребности? – улыбнулась я, стараясь отвлечь Гороха от утопических, а потому вредных для его здоровья мыслей, и переключить на вещи реальные и по возможности приятные.
– Yes, sir.
Двери трамвая закрылись, предлагая нам вернуться из нашего авантюрного романа в реальный мир, в котором нас ждали горячие бутерброды, курсовой по проектированию веб-страниц и обязательный звонок домой. Мое чувство долга настоятельно требовало предупредить родителей об очередной потере мобильного телефона.
* * *– Я снова потеряла телефон! – объявила я, прежде, чем отец успел испугаться незапланированному телефонному звонку. В повседневной жизни у меня не было привычки особо баловать родителей вниманием, поэтому любой неоговоренный заранее контакт воспринимался ими, как сигнал SOS.
Мои мобильные телефоны терялись, как перчатки и зонтики, довольно регулярно и составляли ощутимую статью расходов моих предков, поэтому в ответ я ожидала, если не цунами, то, во всяком случае, шторм баллов на восемь, который должен был завершиться срочной покупкой нового сотового. К моему удивлению голос отца звучал спокойно и устало.
– Что ж, со следующим мобильником придется подождать до следующего дня рождения. Слишком много неожиданностей для нашего бюджета в последнее время.
