Галина Павлова - Полупарюр
– Ты уверен, что это твой? Мне кажется, я его где-то уже слышала.
– Это подражание.
– Не нужно подражать. У тебя получается неплохо и без этого.
– Ты мне льстишь.
Еще как льщу! Стихи у поэта были несколько слабоваты, но остальная часть нашего общения меня устраивала. Поэтому я судила его творения весьма осторожно.
– Возможно. Чуть-чуть.
– Ага. Значит, тебе что-то от меня нужно.
«Поэт», как всегда был проницателен и мил.
– Ты прав. У меня больше нет знакомых с такой эрудицией, как у тебя.
– Я уже боюсь. Судя по количеству лести на единицу нашего нынешнего разговора, сейчас последует какой-нибудь вопрос из игры «Что, где, когда».
– Возможно. Ты когда-нибудь слышал о парке N?
– Боже мой, девушка! Ты уже меня почти напугала и вдруг… такой вопрос.
– Какой?
– Простой. Историю города знать надо. Так дореволюционные студенты называли парк возле университета Шевченко.
Мое сердце подпрыгнуло. Как хорошо, что парк сохранился! Я задохнулась от нежности к «Поэту». Жаль, что мы никогда не встретимся. Этика виртуального мира это исключает. Может, я бы влюбилась в него и перестала думать о Денисе? А может, я уже в него влюбилась? Это было бы глупо. Он, вообще, может оказаться в реальном мире женщиной.
– Эй! Поэт, ты такой умный. Кажется, я в тебя влюбилась.
– Приветствую. Очень удобно. Виртуальный секс – самый безопасный в мире!
– Ты знаешь, как смутить девушку. Я люблю тебя платонически.
– Тогда это не считается».
Направляясь к парку N, я вспоминала последнюю беседу с «Поэтом». Почему мне с ним так легко и весело? Как жаль, что с МММ по-другому. Отношение с ним – один сплошной всплеск гормонов и никакого морального удовлетворения. Странно устроен человек. Присутствие Дениса было потрясением для моей нервной системы – его отсутствие вызывало беспокойство и тоску. Нет в жизни совершенства. Значит, нужно ловить минуты удачи и многого от нее не требовать. Я вздохнула.
– Вот и парк, – сообщил Игорь, как будто я сама этого не знала.
Мы начали искать самые старые деревья и методично обследовать каждое, высматривая какие-нибудь щели или дупла. Люди, проходившие по аллеям, с удивлением смотрели на нас. Самые сердобольные интересовались, что мы ищем, и не нужна ли нам помощь? Игорь давился от смеха, а я вежливо отказывалась. Несколько раз подходил милиционер и пытался сообразить, нет ли криминала в наших действиях. Криминала не было, милиционер начинал скучать и вскоре уходил. Самой трудно частью поисков было осмотреть верхний участок ствола и ветвей. Ведь за неполных сто лет они некоторым образом выросли. Для этого я ожидала, когда наступят сумерки и никому не будет видно издалека, как я карабкаюсь на дерево. К сожалению, ничего, никаких следов, меток, опознавательных знаков мне найти не удавалось.
Я слезла с последнего подопытного дерева, прислонилась к стволу и задумалась. Все тело ныло от усталости. Ладони саднили. Непроверенными оставались только корни.
– Так мы ничего не найдем, Сдаюсь.
– Наконец, до тебя это доехало.
– Ты ни минуты не верил, что в этом месте что-то есть, правда?
– Да. Согласись, глупо оставлять драгоценности в восемьсот тысяч долларов, а я не думаю, что тогда они стоили меньше, в дупле дерева.
– Глупо, ты прав. Но я не знаю, где еще искать. А почему ты не высказал своих сомнений до того, как мы пошли позориться в парк? Почему согласился со мной?
– Позорилась только ты. Я просто наблюдал. Скажи честно: а у меня был шанс тебя отговорить?
Вот что значит человек, который знает тебя всю жизнь! Естественно, отговорить меня от чего-либо в случаях, когда я закусывала удила, было невозможно.
– А составил тебе компанию потому, что прогуляться по осеннему парку – мне показалось совсем неплохой идеей. Кроме того, на свежем воздухе думается хорошо. И пока ты занималась физическими упражнениями, я пытался работать головой.
– Ну, удиви.
– Пока нечем, – вздохнул Игорь.
Я не удивилась результату его деятельности, села рядом с Игорем на влажную скамейку и мы вместе загрустили.
Не знаю, какие мысли витали в умной голове Игоря, а я ругала себя за то, что поссорилась с Денисом. Что на меня нашло? Сейчас у нас, наверняка, была бы какая-нибудь другая теория. Моя рука бессознательно нырнула в бездонные недра моей сумки и замерла. Звонить или нет? Выбор за меня сделал сам сотовый телефон. Он зазвонил.
– Катюша? – услышала я тихий голос Ивана Эдуардовича. Мне показалось, что он дрожит. – Катюша. Мне тут кое-что пришло в голову. Не могли бы вы взять письмо и приехать ко мне на выставку?
Yes!
Мы переглянулись. Игорь энтузиазма не проявил – он надеялся на спокойный вечер за учебниками, но согласно кивнул, и мы заторопились в общежитие.
* * *В темноте осеннего вечера улочка, на которой находилась выставка, выглядела немного симпатичней, чем днем. Во всяком случае, пробоин в асфальте видно не было.
А ободранные стены домов освежали светящиеся окна. Бомжик на своем не очень злачном месте отсутствовал – его рабочий день был окончен. Да и дверь выставки украшала табличка «Закрыто». Игорь постучал, и спустя несколько минут нам открыли. В приглушенном свете коридора лицо Ивана Эдуардовича казалось бледным, в глазах стояло какое-то странное выражение, значения которого я не поняла.
– Принесли? – сдавленным голосом спросил он, одновременно пропуская нас внутрь.
– Угу, – кивнула я и сделала шаг вперед…
…Из странного сероватого тумана медленно, будто на проявляющемся снимке, возникло склоненное надо мной лицо Ивана Эдуардовича. В нос ударил запах мастики. Я вместо шкуры медведя украшала собой пол выставки.
– Катя! Вы живы?
– Не знаю, – шевельнула я губами и попыталась встать с пола. Рядом со мной начинал шевелиться Игорь. Он застонал, открыл глаза и посмотрел на меня.
– У меня «дежа вю». Мне кажется, что со мной это уже было, – его рука потянулась к затылку. – Еще один дубль, и в этом месте у меня в голове будет дыра.
Игорь сел. С его груди свалилась конвалюта с таблетками. Я взяла ее и прочитала надпись: «Анальгин».
– Какой заботливый грабитель. И, кажется, очень вовремя.
Головная боль проснулась во мне вместе с сознанием, поэтому от таблетки анальгина я не отказалась.
– Тебе нужно? – протянула я лекарство Игорю. Он благодарно кивнул и последовал моему примеру. После этого мы хором посмотрели на Ивана Эдуардовича. По всей вероятности наши взгляды не обещали ему ничего хорошего, потому что он как-то съежился и торопливо заговорил.
– Они мне угрожали. Пистолетом.
Игрушечным, наверное. Зачем грабителям настоящий пистолет? Для того, чтобы испугать Ивана Эдуардовича, достаточно было бы пригрозить ему кулаком. Я осмотрелась по сторонам и увидела на полу свою сумку. Ее содержимое рассыпалось рядом. Разумеется, письма исчезли. Кто мог знать о них? Денис?
– Чего они от вас хотели?
– Они думали, что драгоценности у меня.
– И вы…
– Я рассказал, что все поиски напрасны, и мы ничего не нашли. Но они не поверили.
– Вы сами рассказали им о письмах, или этот факт им был уже известен?
– Сам. Я сказал, что мне удалось видеть переписку Островцева с сестрой, и там нет даже намеков на то, где можно этот гарнитур искать.
– Они не поверили.
– Нет.
Денис или нет? Если не он, то почему незнакомые люди так заботливо бросили на наши бездыханные тела таблетки от головной боли? Откуда такой рафинированный альтруизм у грабителей?
– Описать вы их можете?
– Один высокий, очень худой. Пальто на нем болталось, как на вешалке.
– Пальто или серый плащ? А может, кожаная куртка?
– Ну, темное пальто от серого плаща я отличить еще сумею. Тем более от кожаной куртки. А второй – в обычной дутой синей куртке и джинсах. Невысокий, хрупкий. Мне он показался совсем подростком. На лица были надеты чулки. Сначала даже смешно стало. Все, как в плохом детективе.
– А голоса?
– Они говорили шепотом.
Младшего можно было исключить. Денис не был похож на подростка, в какую бы куртку его не одели.
– А насколько высоким был первый?
– Очень высокий. Гораздо выше Вашего друга.
Я облегченно вздохнула. Денис и Игорь были примерно одного роста. Игорь молча слушал нашу беседу и хмурился.
– Кроме того, что вас нечеловечески пытали, чтобы выведать адреса и явки, они между собой ни о чем не говорили?
– Я был слишком взволнован, чтобы особо прислушиваться, а они говорили довольно тихо. Маленький что-то бормотал совершенно невразумительно. А второй отвечал, что у них мало времени, и сентиментальничать некогда. А потом начали уверять, что ничего плохого они никому не сделают.
– Только легонько пристукнули и самую малость ограбили, а вообще, ничего личного. Даже гуманитарную помощь оказали. Милейшие люди.
Я вздохнула, поднялась на ноги и начала собирать вещи. Все, что хотели от нас таинственные грабители, они получили. Надежды на то, что мы когда-нибудь найдем многострадальный гарнитур, тоже не было. Нужно было переворачивать страничку и заниматься своими собственными проблемами.
