Фридрих Незнанский - У каждого свое зло
— Его зовут Николай, да? — простодушно спросил Денис.
Марина неприязненно посмотрела сначала на него, потом на мать:
— Ну, что я говорила? Будет лезть всюду, куда надо и куда не надо. Зачем ты ему, мама, такие подробности-то выкладываешь?
Мать, снова отмахнулась:
— Ах, оставь, пожалуйста, Мариша, ничего я никому не рассказывала. Хотя вот ему, Денису, доверяю. Не обижайся на меня, но, сдается мне, случись что — никто нам, кроме него, и не поможет…
Когда Денис наконец распрощался с соседками Краснова, шел уже одиннадцатый час. Уходя, он все же не удержался, спросил у Марины в прихожей — она стояла, ждала, когда можно будет закрыть за ним дверь:
— А скажите, Марина, этот ваш бойфренд, он позавчера поздно от вас ушел?
— А он вообще не уходил, — с вызовом ответила Марина. — Он ночевать остался. Что вас еще интересует? Спала ли я с ним? Ух, как жалко, что вы с ним не встретились! А то бы спросили об этом прямо у него. Хотела бы я посмотреть, что стало бы после этого с вашей физиономией. Он должен был и сегодня ко мне заглянуть, да вот что-то нет пока…
Она сняла свой тюрбан и теперь, в ореоле чистых, пушистых волос, была чудо как хороша, о чем, наверно, знала сама не хуже Дениса.
— А как его фамилия, вы не скажете? — спросил он.
— Ну уж, знаете, Денис Андреевич, это самое настоящее хамство! — резко сказала Марина, захлопывая за ним дверь.
— Извините, — буркнул Денис этой двери.
Площадкой ниже, где то ли была вывернута, то ли перегорела лампочка, его остановил чей-то низкий угрюмый голос:
— Слышь, замеля, огоньку не найдется?
По всему раскладу это должно было означать одно: кто-то собирался на него напасть. Шпана какая-нибудь, скорей всего, хотя голос, похоже, принадлежал взрослому человеку. Выговор не московский — не акающий, фраза к концу словно загибается вверх… Денис мгновенно сгруппировался, пытаясь в этом густом полумраке определить, откуда может последовать удар. Наконец глаза различили владельца голоса: он стоял, опершись задом о широкий подоконник лестничного окна, и всем видом демонстрировал неагрессивность своих намерений. Денис, не теряя бдительности, протянул в его сторону руку с зажженной зажигалкой. Лица человека на лестничной клетке он все равно не разглядел, но понял, что тот довольно-таки высок ростом и широк в плечах. Высокий — стало быть, у него длинные руки, а раз так — биться придется, прибегая к мелким подлым хитростям. Иначе — хана.
Но человек и не думал на него нападать, он даже не шевельнулся, когда Денис, держа его краем глаза в поле зрения, продолжил свой путь по лестнице, теперь уже медленно, неспешно, чувствуя всей спиной того, кто сзади. Что за выговор? Вологодский? Вологодские больше на «о» налегают. Вятский? Похоже…
Интересно, что он делает в такой час в подъезде?
Глава 4
Денис любил свой офис. Однако утром в понедельник, спускаясь в полуподвал родной «Глории» и слыша еще на лестнице перестук бильярдных шаров, он подумал, что вряд ли их впереди ждет очередь из солидных клиентов, как-то все у них не очень серьезно: вроде детективное агентство, а детективы вместо того, чтобы распутывать сложные криминальные загадки, шары гоняют. Как жулики в ЦПКиО имени Горького. Бильярдный стол достался им от прежних владельцев полуподвала, бежавших отсюда быстрее лани — прижали братков за долги. Денис все порывался его куда-нибудь сплавить, но его доблестная гвардия настояла: бильярд пусть будет, потому как оперативникам нужна твердая рука и зоркий глаз.
И вот сейчас тощий, жилистый Щербак легко, словно в каком-то танце, двигался вокруг стола, тренировал глаз, а могучий Демидыч, звучно топая от одной лузы к другой, то и дело вытаскивал его шары — надо полагать, как раз укреплял руку.
Вообще, дисциплинка у его доблестных орлов была та еще: игравшая парочка словно бы и не заметила прихода начальника, сидевший тут же Кротов задумчиво взирал на закипающий кофейник от «Тефаль», который всегда думает о нас, и только один Макс кивнул ему — бородатый, грузный, похожий на восточного идола, он вроде бы исполнял свои служебные обязанности восседал на рабочем месте за компьютером; впрочем, чем он там занимался это был еще, как говорится, большой вопрос.
Однако уже через минуту Денис понял, что был неправ: ребята как раз ждали его, горя желанием узнать, какое такое новое задание перепало им от отцов-основателей, как в шутливых разговорах между собой именовались здесь «дядьки». Да и как было этого не понять, если орлы чуть ли не в полном составе нарисовались в его закутке, едва Денис уселся за свой рабочий стол.
— Не томи, начальник? — первым не выдержал Кротов, он же Крот, лучший топтун по эту сторону Атлантического океана, как именовал его Демидыч. Небось тыщ на сто дельце нам отстегнул заместитель Генерального!
— Ага, — хмуро кивнул Денис. — На сто пятьдесят с прицепом… Откуда информация? — сурово спросил он.
Орлы заржали.
— Или мы не сыскари? Обижаешь, командир!
Один только как всегда деловой и энергичный Коля Щербак не настроен был на зубоскальство.
— Дядька твой звонил, генерал Грязнов. Просил, чтобы, когда появишься, сразу же перезвонил ему в МУР… Давай излагай, что там за событие-то?
— Значит, так, ребята, — сказал Денис, по привычке называя их «ребятами», хотя, конечно, человек со стороны вряд ли рискнул бы так обратиться к мужикам, каждому из которых уже под сорок, — задание, как я понимаю, большой славы нам не принесет… И вообще, прошу сразу поиметь это в виду: дело, что называется, не прибыльное. Дядька не с заказом к нам на этот раз, а с просьбой помочь…
— Чья просьба-то? — решил зачем-то уточнить Демидыч.
— А какая тебе разница? Меркулов хочет помочь одному старому своему знакомому, другу его отца. Излагаю подробно. Есть в Москве старый коллекционер. Живет один. Сейчас болен, из дома практически не выходит, с постели и то не каждый день встает. На днях, когда дедок был в полубессознательном состоянии — по причине болезни, старости и постоянного приема лекарств, его обокрали. Первые опросы показывают: никто из близких деду людей, да и сам он, ничего не видели, больше того — никто ничего не может даже предположить, выдвинуть хоть какую-то версию. Абзац полный!
Денис замолчал, снова ненадолго задумался над обстоятельствами происшествия. Что-то все же брезжило, брезжило за всем этим нагромождением довольно нелепых подробностей… Слабые замки, отключенная сигнализация, якобы проникнутые чувством родственного сострадания немногочисленные — раз, два и обчелся — посетители старика, немалые ценности, на которые воры даже почему-то не позарились…
— Однако! — прервал его затянувшееся молчание Щербак. — Либо ты, Денис, давай выкладывай как можно больше информации, либо я не знаю… Мы как вообще — беремся за это дело?
— Ну как же не взяться? — словно на слабоумного, с сочувствием посмотрел на него Кротов. Но на Щербака это не произвело никакого впечатления.
— Если беремся, — продолжил он, — давай выкладывай нам все толком и по порядку. Что там у него пропало-то? Что вообще этот дед коллекционирует?
Денис усмехнулся: точно таким же путем шел и он сам.
— Что коллекционирует, говоришь? Книги. Картины. Эмали. Антиквариат. Ювелирку. Все на свете! А пропали — только книги. Что и удивительно, и характерно, потому что настоящему вору там очень даже есть чем поживиться, сам видел. Книги, правда, как говорят, пропали очень ценные. Не просто ценные, а суперценные, такие, что через букинистические магазины пойти никак не могут, потому как насчитываются на всем белом свете единицами. Так что украдены они — если, конечно, украдены, что тоже пока не факт, — только под конкретного заказчика. Такого же коллекционера…
— Ладно. — Щербак милостиво кивнул. — С этим более-менее ясно… пока. А теперь объясни мне вот что. Почему Меркулов к нам-то? Я, честно говоря, чего-то не понял…
— Да неважно это! — отмахнулся Денис. — Но все же снизошел до объяснения: — Я ж вам сказал уже: этот коллекционер — старый друг меркуловской семьи, он когда-то спас отца Константина Дмитриевича от пресловутой пятьдесят восьмой статьи, ну и так далее… И у Константина Дмитриевича вроде как долг чести…
— Да я не про это, — прервал его Щербак. — Тут все более-менее. Я про другое. Почему решили через нас искать, а не через ментовку? У них же аппарат, мощь, центральная картотека и так далее, а мы что?
— Ну-у… — протянул Денис. — Тут, я думаю, причин несколько. Во-первых, как я понимаю, и Меркулов, и сам дед подозревают, что книжки спер кто-то из своих. Ну не хочет человек огласки, разве непонятно? Понятно. А во-вторых, как я предполагаю, с самой коллекцией тоже, вероятно, проблемы, там тоже, наверно, не все приобретено чистым, как говорится, путем…
— Ну да, ну да, — закивал Демидыч, — с коллекционерами это часто бывает. Вот я помню…
