Фридрих Незнанский - У каждого свое зло
— Я, Мария Олеговна, прямиком от вашего соседа, от Антона Григорьевича. Я следователь, вот мои документы. — С этими словами Денис полез в карман за удостоверением, но Мария Олеговна остановила его:
— Не надо, я вам верю. Что вы хотели?
— Я? — Денис на секунду задумался. — Мне надо с вами немного поговорить.
— Со мной?
— С вами, с вашей дочерью…
— Ну что ж, тогда проходите, — пригласила Мария Олеговна и добавила: Дочка сейчас в ванной, но скоро выйдет.
— Вот видите, сколько от меня неудобств, — сказал Денис, проходя в уютную кухоньку. — Так поздно беспокою, врываюсь в вашу жизнь…
У него было мелькнула мысль достать диктофон, выставить его перед собой, но, еще раз оценив обстановку, он решил, что пока, пожалуй, обойдется без него — диктофон, да даже и простой блокнот с ручкой по-разному действуют на психику. Просто так человек говорить согласен, а под запись — ни в какую.
— Ну, так что вы хотели у меня спросить? — Мария Олеговна, поставив на огонь чайник, села напротив него.
Вот так они, наверно, сидят с дочкой вечерами. Две одинокие женщины по разным сторонам обеденного стола.
— Вы вдвоем живете? — уточнил он на всякий случай.
— Вдвоем, — ответила Мария Олеговна. — Простите, как вас величать?
— А зовите просто Денисом, я не обижусь.
— Нет, это неправильно. Надо бы по имени-отчеству…
— Да ну, молодой еще для отчества! — засмеялся Денис.
— Ну, хорошо. Так вот, Денис, Марина моя — незамужняя, то есть разведенная. А отца ее давно уже нет на свете…
Она отвечала так охотно и обстоятельно, будто и это было частью ее гостеприимства, и Денис подумал не без удовольствия, что так, глядишь, он довольно быстро выяснит все, что ему нужно. Конечно, самое простое было бы спросить ее в лоб: Мария, мол, Олеговна, вы не брали книжки у Антона Григорьевича? Но, во-первых, так спросить у него сейчас вряд ли повернулся бы язык, а во-вторых, он даже не знает — известно ли ей что-нибудь вообще. Он ляпнет и тем самым лишь проинформирует ее. А это не есть хорошо… И он избрал дипломатичный, как ему показалось, ход. Он спросил:
— Скажите, Мария Олеговна, вам известно что-нибудь о той пропаже, которая на днях случилась у Антона Григорьевича?
Хозяйка задумалась.
— Вообще-то Антон Григорьевич посвятил меня… Больше того, по его просьбе я все перерыла в квартире. Нету нигде книжек, о которых он говорит. Но вот насчет того, что они похищены… Как-то я не могу в это поверить. Ну посудите сами: Антон Григорьевич уже, наверно, полгода из дома не выходит, к нему, почитай, никто не заглядывает, во всяком случае, чужих у него не бывает. Медсестра разве, но я на нее и подумать не могу…
— И при всем том книжки все же пропали. Или вы иного мнения?
— Не знаю… Хотя книжек нету, это верно. Просто чертовщина какая-то. Вы что — на нас с Мариной думаете, да? Поэтому пришли?
— Да что вы, Мария Олеговна! Я вовсе так не думаю. Я просто хочу узнать подробности. Может, и нападу на след… Вот скажите, не могло ли получиться, например, что дочь ваша… Что Марина просто взяла, скажем, эти книжки для работы и не знает, что их ищут?
Мария Олеговна обожгла его обиженным взглядом:
— Мы так и думали, что нас подозревать будут… Вернее, я не думала, а Марина так сразу и сказала: «Ну, теперь мы с тобой первые подозреваемые!» Я говорю — почему? А потому, говорит, мама, что настоящего-то преступника еще найти надо, а мы рядом. Я с ней не соглашалась, я ей все говорила: как же на нас подумают, если мы с Антоном Григорьевичем бок о бок целую жизнь прожили, как родные стали? А выходит, она действительно угадала, дочка-то!
— Ох, Мария Олеговна! — принужденно засмеялся Денис. — Как вы это ловко все перевернули! Да я же вас совсем про другое спросил-то!
— Как же про другое, — не хотела соглашаться женщина, — когда про это самое! Я ведь правду говорю: Антон Григорьевич — он нам как родной, и мне, и Маринке моей. Он в ней, в маленькой, души не чаял. У них с Ириной Анатольевной своих-то детей не было, вот Антон Григорьевич Маришку мою и приучил сызмальства этими книжками своими любоваться. Да она про каждую книжку историю знает не хуже самого Антона Григорьевича! Только зря я вам, наверно, все это говорю, вы ведь все равно мне, поди, не верите… Ну хотите — проверьте сами, сделайте у нас обыск. Пожалуйста!
— Ну что вы, право, Мария Олеговна! — сказал Денис, понимая, что не сдвинется в расследовании с места, если не переломит сейчас разговор. Какой там обыск! Еще раз говорю: я и не думал вас подозревать, я просто ищу, что называется, концы… Я верю, что вы не брали книги, но ведь кто-то их все же похитил, верно? Вот я и хочу найти пропажу, вернуть ее владельцу. Я, может быть, не буду даже затевать никакого уголовного преследования, тем более что Антон Григорьевич категорически против огласки. Поэтому я и спрашиваю: нет ли у вас каких-то своих соображений на этот счет? Может, вы замечали в последнее время что-то необычное или подозрительное? И вот что еще… Антон Григорьевич считает, что кража произошла позавчера, когда вы долго отсутствовали, а вас в качестве сиделки при больном заменила Марина…
Он осекся, заметив, как при последних словах снова обиженно дрогнула нижняя губа Марии Олеговны, и мысленно выругал себя. Если так дальше пойдет — никакие, даже самые обаятельные улыбки его не выручат…
— Нет-нет, — заторопился он, — нет-нет, Мария Олеговна, эти мои слова ни в коей мере не означают, что подозрение падает на Марину! Я вот о чем конкретно хочу спросить: кто закрывал в тот вечер дверь у Антона Григорьевича? Может быть, просто нижний замок был не до конца закрыт, что и позволило вору легко проникнуть внутрь? Я сейчас все осмотрел и должен вам сказать со всей ответственностью: замок хоть и проблемный, что называется, но если бы он был закрыт на два оборота — фомкой дверь бы не вскрыть! Ворам пришлось бы замок просто вырезать!
Мария Олеговна было задумалась, но тут откуда-то из глубин квартиры до них долетел второй женский голос — молодой, энергичный.
— Мама, кто приходил? Не Коля?
— Да нет, Мариша. Это следователь!
— Сле-едователь, — удивленно протянула Марина, появляясь на пороге кухни в банном махровом халате и с завязанным тюрбаном полотенцем на мокрой голове.
Денис невольно встал, поклонился ей — он почему-то думал, слыша ее голос, что она совсем еще молодая девушка, а увидел зрелую красивую женщину лет тридцати пяти. «Хороша тетя», — успел подумать Денис про себя, сразу поняв, что она — старше и вряд ли у них что-нибудь будет. А жаль.
— Он что — по поводу… происшествия у Антона Григорьевича? — довольно сурово спросила дочь у матери. — И подозревает, конечно, нас с тобой, я права? Шьет, как у них говорится, дело?
— Ну зачем ты так, Марина! — не очень уверенно сказала мать. — Это ведь у человека работа такая…
Но Марина этот довод не приняла.
— Какая — такая? Невинным людям нервы трепать? Документ у вас какой-нибудь есть, подтверждающий вашу личность? Если нет — вон бог, а вон там у нас порог!
Мария Олеговна от смущения даже пошла румянцем, чем лишний раз вызвала симпатию Дениса. Он полез в карман, достал удостоверение, протянул Марине. Она его обстоятельно изучила, игнорируя укоризненные взгляды матери.
— Я не поняла, — сказала она наконец, — вы что… Денис Андреевич, частный сыщик, что ли? Никогда про такую ерунду не слышала. — Она полупрезрительно вернула ему ледериновую книжечку. — Ну и что вам, собственно, угодно и по какому такому случаю вы вторгаетесь в нашу личную жизнь без всякого на то, в общем-то, права?
Вот и проявляй энтузиазм, желая помочь человеку! Задела-таки за живое.
— Ни в чью личную жизнь вторгаться у меня намерений не было. А у вас я нахожусь, если угодно, по просьбе Антона Григорьевича. Он убит кражей, и я всего-навсего намерен найти книги. Не хотите помогать — ваше право. Я не могу сделать у вас обыск, не могу проводить какие-то другие следственные мероприятия. Не имею права. Поэтому я и хочу сделать то, что могу — всего лишь поговорить с вами, кое-что уяснить для себя. Неужели вы откажете мне в такой малости?
Марина посмотрела на него с недоверием, но чувствовалось, что доводы Дениса производят на нее впечатление.
— Ну что же, спрашивайте, — немного смягчилась она.
— Меня интересует несколько вещей, я о них в ваше отсутствие уже спрашивал у Марии Олеговны, а теперь вот спрошу и у вас: не заметили ли вы чего-нибудь необычного в последние дни, не подозреваете ли вы кого-нибудь сами? И еще один, совершенно конкретный вопрос: кто закрывал на ночь дверь в квартиру Краснова позавчера, когда, по его предположениям, произошла кража и когда вместо матери дежурили вы? Или, если хотите, кто уходил из квартиры последним, оставив Антона Григорьевича одного?
Марина, пахнущая после ванны чем-то чрезвычайно приятным (шампунем, что ли?), села за стол, отчего все вокруг сразу начало казаться Денису каким-то совсем другим, удивительно гостеприимным.
