Марина Серова - Музей восковых фигур
Солдатов с Мокроусовым открыли рты до такой степени, что мог бы въехать целый товарный состав.
– Это не наше! – завопил Его Величество Небритость. – Это правда!
– Мы не убивали! – бульбастый замотал своим стриженым набалдашником.
– Разберемся, – кивнул Мельников. – Хотя я вам не завидую. К убийству Прохоренко вы тоже имеете отношение. Подбросили улику, чтобы направить следствие по ложному следу.
– Какую улику?
– Красную косынку!
Солдатов быстро-быстро закивал.
– Косынку оставили, это верно. Но Андрея мы не убивали! Клянемся! Он уже был мертв!
– Разберемся…
* * *– С мотивами пусть разбирается милиция. Главное, что убийца найден и у вашей дочери больше не будет проблем. В милиции знают, что косынка вашей дочери подброшена на место преступления специально. Есть признание.
Галина Павловна Безрукова внимательно слушала меня. Точно так же выглядит секретарь приемной комиссии престижного института, который только что узнал, что ваш дядя – сам губернатор области.
Лично я не отказалась бы от подобного родства. Это обещало бы несколько иные перспективы, чем мотаться по моргам и находить трупы в гадюшниках.
– Сколько я вам должна?
Пришлось назвать сумму. Я сказала об этом только Галине Павловне. Налоговому инспектору совсем необязательно об этом знать. Придет время – узнает.
Зеленые бумажки перекочевали в мою сумочку, и замок был застегнут с той тщательностью, с которой добросовестный хирург накладывает послеоперационный шов.
– Александр Игоревич не будет возражать против того, что вы потратили столь крупную сумму? – спросила я на всякий случай.
– В моих планах не значится посвящать мужа в мои дела. К тому же он еще не вернулся.
– Да, – посетовала я, поднимаясь с мягкого стула, – такова она – спортивная жизнь. Ваш муж – боксер?
– Я его называю мордобойщиком. На ринге он уже не выступает – тренирует молодежь.
Я распрощалась с Безруковой, пожелала ей успехов в туристском бизнесе и огромного счастья в личной жизни. И с мордобойщиком можно жить, если он рукам волю не дает.
Вернувшись домой, я достала кости. Дело было закончено, но какая-то мысль, как писклявая комариха, не давала мне покоя.
Пришлось «поиграть» кубиками.
Бросок:
2 + 18 + 27.
«Если вас ничто не тревожит, готовьтесь к скорым волнениям».
Честно говоря, кое-что меня действительно тревожит. Только пока я сама не понимала, что именно.
* * *– У меня тоже есть сомнения по этому делу, – делился интимной тайной Мельников. – Группа крови на заточке действительно совпадает с группой крови Акимова. Мотив у парней из музея также имеется. Твердого алиби у них нет. Но также отсутствуют какие-либо отпечатки!
Я усмехнулась с видом белого кролика-альбиноса, нагло взирающего на соседскую кошку.
– Про отпечатки пальцев знает даже ребенок. Неужели взрослые мужики будут так лопухаться, чтобы оставлять пальчики для господина Мельникова?
Андрей посмотрел на меня так, будто имел жуткое желание оттрахать меня по первому разряду, предварительно вздернув на дыбу.
Пришлось тут же взять тайм-аут и прекратить игру шутов.
– Не сердись, Андрей. Лучше посоветуй, куда обратиться…
– Насчет чего?
– Хочу узнать побольше о Мокроусове и Солдатове. Так что придется ехать, труба зовет.
– Какая еще труба?! – Сегодня следователь Мельников явно не понимал шуток.
– Паровозная труба, Андрей! Мне давно пора занять место в спальном вагоне и – ту-ту!..
– Да куда ехать-то?! – Красноречивым жестам Мельникова позавидовал бы сам Жан-Клод Ван Дамм.
– В Санкт-Петербург…
* * *В Питере я уже бывала однажды в связи с делом пистолета фирмы «Лепаж», теперь предстояло нанести еще один визит. Если бы не мои «проклятые» помощники в виде кубиков с цифрами, я бы спокойно сидела дома, дожидаясь очередного клиента и прикидывая, на что я потрачу свой заработок за последние дни. А теперь еще придется выложить энную сумму на поездку в северную столицу.
Учитывая, что поезд отходит утром, собрала необходимые вещи с вечера. Я с усмешкой припомнила свои скоропостижные сборы в прошлый раз. Это было очень похоже на метание по квартире кошки, которая не знает, где можно пописать.
Поэтому мой супердорожный «дипломат» был упакован с особой тщательностью, характерной для немецких бюргеров. Газовый пистолет я положила сверху. Утром надо будет переложить его в карман куртки, чтобы всегда был под рукой.
Звонок телефона.
Честно говоря, мои мысли были уже далеко от Тарасова. Пора съездить проветриться в туристический вояж, надоело торчать в своей любимой провинции и играть Клинта Иствуда по прихоти клиентов.
– Да?
– Татьяна? Это Галина Павловна.
Безрукова? Что за черт?
– Я нашла вам клиента. Порекомендовала ваши услуги замечательному человеку, моему знакомому…
Даже не буду спрашивать, в чем суть дела.
– Простите, Галина Павловна, но в данный момент я занята…
– У вас уже есть работа?
– В принципе есть… Хочу съездить в один приятный город.
– В Москву?
– Чуть дальше…
Говорить ей или не говорить? Впрочем, пусть знает.
– В Питер, – сказала я.
Безрукова не удивилась.
– Решили отдохнуть?
– Не совсем. Еду по нашему с вами делу.
На этот раз голос Галины Павловны дрогнул.
– Как?! Мы же с вами поставили точку!
– Не совсем. У меня есть чувство, что дело приобретает новый оборот.
Безрукова помолчала.
– Только учтите, что вы делаете это по собственной инициативе и ваша работа оплачиваться мною не будет. Моя личная цель достигнута, и мы временно прекращаем сотрудничество, – произнесла она с твердостью пломбы для зуба.
– Да, конечно. Все расходы я беру на себя.
Можно было и не скандалить.
– Что же мне сказать человеку, которому нужны ваши услуги?
– Вернусь, и поговорим…
* * *На этот раз я купила билет в купейный вагон. Конечно, приятно, когда чистота бьет по глазам, как вспышка электросварки, но и цены бьют по карману. Несмотря на приличные доходы частного детектива, я не собиралась разбрасываться долларами направо и налево.
Сегодня они есть, а завтра – иди на паперть. Как говорится, от судьбы не жди поблажки – не сбежишь от каталажки. Нескладно, зато верно. На всякий случай нужно плюнуть, чтоб не накаркать.
Вагон номер тринадцать. Не слушайте тех, кто заявляет, что тринадцать – несчастливое число. Еще отец Андрей в те незабываемые дни, когда я занималась поисками Марика Гольдштейна, объяснил, что двенадцать апостолов плюс сам Христос – цифра вполне приемлемая и даже приносящая умиротворение. Он убедил меня, а я пытаюсь убедить вас. Проняло? Вот и хорошо. Если придется отойти от дел, подамся в проповедницы. Авось получится.
Место номер восемь. Верхняя полка, но ничего страшного. Нам ли, верхолазам, бояться Эйфелевой башни?!
Пока что я была единственной пассажиркой в купе, так что можно без помех заняться высшей математикой с мистическим уклоном.
Я достала из «дипломата» мешочек с костями и принялась разбрасывать их по скользкой поверхности столика с ловкостью сеятеля облигаций внутреннего займа, образ которого увековечили незабвенные Остап Бендер и Киса Воробьянинов.
Бросок:
10 + 20 + 27.
«Вас подстерегают опасности и окружают враги».
Этого только не хватало. Интересно, враги будут из числа попутчиков? Во всяком случае, спасибо. Буду настороже.
Едва я успела убрать кубики в мешочек, как дверь купе отлетела в сторону, и в проеме засияли лица троих молодых людей с длинными ногами, прическами а-ля Бельмондо и глазами опытных развратников.
Началось.
– Однако какая у нас попутчица! – воскликнул высокий парень, от которого за галактику несло одеколоном «Спартак». Он вошел первым, поэтому запахи остальных молодых ловеласов остались далеко позади. – Как вас зовут?
Я не торопилась отвечать. Пусть не думают, что Татьяна Александровна прямо-таки разомлела от их лоснящихся физиономий.
– Проходите и располагайтесь, – сказала я. – Если, конечно, билеты при вас.
Парень дернул головой, будто показывая своим видом: «Однако штучка!»
Он бросил на нижнее сиденье под номером пять свой чемоданчик из зеленой кожи, уселся сверху и уставился на меня.
Двое других также внесли свои вещи, словно это были элементы Янтарной комнаты, а мне пришлось подвинуться, чтобы освободить место законному владельцу.
– Так как же вас зовут? – настаивал первый.
– Действительно, – поддержал его парень с лицом, напоминавшим аудиокассету, – широкий овал, глаза с темными кругами, расположенные как бы на разных полюсах, сжатый рот, – нам с вами ехать в одном купе больше суток. Придется общаться.
Номер три ничего не сказал. Он приподнял крышку сиденья, предварительно согнав с него товарища, и затолкал в нишу багаж. Я обратила внимание на его правую руку с наколкой – «Слава».
