Алексей Макеев - Московский инквизитор (сборник)

— Почему мой муж? — снова пошла в бой Дора Михайловна. — Можно подумать, что он был единственным ювелиром на всю Москву и ее окрестности!

— Это доказано, — кратко ответил Степан и вкрадчиво сказал: — Мадам Кох! Я понимаю! У вас перед отъездом много дел. У меня их, поверьте, не меньше. Так зачем же мы будем отнимать друг у друга время? Вы сейчас мне все расскажете, и будем считать тему закрытой. А то эти вызовы в полицию, допросы, протоколы… Кстати, вы уже забронировали места на самолет?

Кохи переглянулись и… сдались! Неизвестно, был ли Крячко смолоду таким же пронырой, как сейчас, способным, словно горячий нож в масло, войти в любую компанию, но Степан, несмотря на молодость лет, уже превосходил его по всем показателям и расположить к себе людей для него ничего не стоило. Через пять минут он сидел за столом, пил чай и вовремя и соответствующе реагировал на крайне экспрессивный рассказ Доры Михайловны, впитывая его, как губка.

— Степан, вы не можете себе представить мой ужас! — возмущенно повествовала она. — Чтобы к моему мужу вдруг прямо с улицы, не сославшись на каких-то общих знакомых, пришел неизвестный человек и предложил сделать эту мерзкую работу! Какая наглость!

— Ваш муж был очень неосторожным человеком, — осуждающе покачал головой Степан. — Вот так связаться с первым встречным-поперечным! Но, может быть, он выглядел так солидно, что поневоле внушал доверие?

— Да что вы? — отмахнулась она, но особой уверенности в ее голосе не прозвучало.

— А-а-а, так вы его видели, — сделал вид, что обрадовался, Степан. — Опишите его, пожалуйста.

Дора Михайловна замялась, и Степан взялся за тихо и безмолвно сидевшего Лазаря:

— Значит, это вы его видели?

Оглянувшись на мать, тот сказал:

— Да нет, солидно он не выглядел, а был одет просто и дешево. Шляпа такая, знаете, нелепая. В возрасте. Бородка неаккуратная. Ростом с вас. Не бомж, конечно, но где-то очень близко к нему.

— Представляю себе состояние вашего отца! — воскликнул Степан.

— Вряд ли! Мой муж, уважаемый человек, известный на всю Москву ювелир с золотыми руками… — начала было Дора Михайловна, но под взглядом Степана замолчала, а вот Лазарь продолжил:

— Знаете, папа в первый момент даже онемел, а потом спросил, не ошибся ли этот человек адресом, но тот уверенно заявил, что ему нужен именно ювелир Исаак Соломонович Кох. А уж когда он сказал, что хочет заказать копию колье княгини Шеловской, мы сначала чуть со стульев не попадали, а потом не выдержали и рассмеялись. Папа спросил у него, представляет ли он, сколько это будет стоить, а тот… — Мужчина помолчал, видимо, вспоминая тот момент, а потом задумчиво произнес: — Знаете, он как-то так, — выделил он, — улыбнулся… В общем, нам уже стало не до смеха. Я вообще чуть язык не прикусил. Да что там я? Даже папа вдруг почувствовал себя очень неуютно, а он знаете, каких людей восвояси отправлял? А тут вдруг ничего сказать не смог. Какой-то не такой это был человек.

— Может быть, это был уголовник? — осторожно предположил Степан.

— Мой муж и уголовники? — возмутилась Дора Михайловна. — Да что вы себе позволяете? Подобное даже предположить нельзя!

— Нет, — покачал головой Лазарь, дождавшись, когда возмущение его матери поутихнет. — Что, я их не видел, что ли? Те из них, кто теперь легальным бизнесом занимается, часто к нам приходили, чтобы что-то заказать для себя или для своих женщин. Так папа с ними не церемонился. Если это был интересный заказ, то брал, а если не хотел делать, то говорил, что за ширпотребом пусть в ювелирный за угол идут.

— Да, странная история, — покачивая головой, задумчиво сказал Степан.

— Очень странная! — согласился Лазарь. — Но когда этот человек сказал, что копия должна быть сделана не из золота и драгоценных камней, а из самого простого желтого металла и обычного стекла, папа все-таки возмутился и закричал: «Вы надо мной издеваетесь?» А тот совершенно невозмутимо ответил: «Вопрос цены. Сколько вы хотите за такую работу?» Папа тогда сказал, что не возьмется за нее ни за какие деньги, даже за… — Тут Лазарь внезапно замолчал, а потом продолжил: — Ну, в общем, за очень большие. У этого человека таких быть не могло просто по определению. А он вдруг сказал: «Вы назвали цену. Я с ней согласен. Половина сейчас в качестве задатка, а вторая половина — при получении заказа. Сколько времени вам нужно на работу? Месяца хватит?» Тут он достал деньги, отсчитал сколько надо и положил их перед папой.

— Да уж, в нелегкое положение вы с ним попали! — произнес Степан.

— Еще бы! И тут этот человек добавил, что идеальное качество не требуется, главное, чтобы на первый взгляд было похоже. Ну, мы… — Лазарь замялся.

— Ах, как я вас понимаю! — поддержал его Степан. — Получить весьма неплохие деньги за относительно несложную работу. Кто бы отказался? Лично я — никогда! Главное, чтобы деньги были настоящие.

— Знаете, это было настолько невероятно, что… Словом, папа извинился перед этим человеком и сказал, что деньги нужно проверить, а тот на это просто кивнул и все. У нас есть такой аппарат, потому что…

— Не надо мне ничего объяснять, — успокоил Лазаря Степан. — Я все понимаю! Ваши клиенты могли быть самыми честными людьми, но кто в наше время гарантирован от того, что ему не подсунут фальшивую купюру, а то и целую упаковку. Сами знаете, такие случаи, к сожалению, были.

Лазарь взглянул на собеседника благодарно и сказал:

— Фальшивых там не было.

— И когда этот человек окончательно рассчитывался, тоже? — спросил Степан, и тот кивнул. — Не понимаю, — пожал плечами он. — Если человек может выложить кругленькую сумму за копию, то почему бы не сделать ее из настоящего золота и камней? Ну пусть не совсем драгоценных, так полу? Есть же такие.

— Подобрать, конечно, можно было, да и огранить, но раз клиент не захотел…

— А он всегда прав! — согласился Степан. — Но тут, я так понимаю, уже он рисковал. Приходит к известному человеку со стороны, оставляет немалую сумму и уходит в надежде, что все будет именно так, как он сказал. Нет, я нимало не сомневаюсь в честности вашего покойного папы и вашей лично, но согласитесь, что это странно. Или он взял расписку?

— Нет, расписку он не взял, — ответил Лазарь, честно глядя Степану в глаза.

— Значит, он подстраховался как-то иначе, — правильно оценив этот взгляд, заметил Савельев. — Как?

Лазарь продолжал все так же честно на него смотреть, и тут вмешалась Дора Михайловна:

— Леньчик! Скажи этому молодому человеку правду! Пожалей свою бедную больную маму! Она уже больше не может кушать тот дрек, который продается на базаре под видом нормальных продуктов! Леньчик! Ты хочешь застрять в России на веки вечные? Ты хочешь меня здесь похоронить? Твоему папе это уже ничем не повредит, а этому молодому человеку может помочь!

— Понимаете, — не выдержал этого напора Лазарь. — Перед тем как уйти, он сказал папе: «Не разочаруйте меня! Вот этот человек отзывался о вас только в превосходной степени, мне бы не хотелось его огорчить». Тут он папе что-то показал и ушел.

— Что это было? — вцепился в Лазаря Степан. — Вещь? Визитка?

— Это было что-то очень маленькое, а я сидел в стороне и просто не успел это увидеть, — ответил Лазарь.

— Так ты этого действительно не видел? — воскликнула Дора Михайловна, и сын кивнул. — Вы знаете, когда Леньчик мне все рассказал, я целую неделю допытывалась у мужа, кто это приходил, от кого и почему нельзя было ему отказать. Поймите, если бы кто-нибудь узнал, что Исаак работает с таким материалом, то количество ювелиров в Москве резко сократилось бы — они бы просто умерли от смеха, а репутация моего мужа была бы подорвана безвозвратно. Но он мне ничего не сказал, а когда я пригрозила, что умру от любопытства, то ответил, что лучше уж так, чем по другой, гораздо более неприятной причине. И вы знаете? Его ответ меня устроил!

— Папа только что не плевался, когда делал эту копию, — добавил Лазарь. — С его-то руками и заниматься такой ерундой! Но за месяц мы справились. Когда этот человек позвонил, папа ему сказал, что все готово. Тот пришел через несколько дней, расплатился, забрал заказ и ушел. Все, больше он у нас никогда не появлялся. Это все, что я знаю.

— Нет, не все. Вы же наверняка неплохой художник, нарисуйте мне его портрет, хотя бы приблизительно, — попросил Степан.

— Художник из меня как раз неважный. Тем более что прошло много лет, шляпа у него была надвинута на глаза, эта бородка… — неуверенно сказал Лазарь. — Но я попробую.

С трудом найдя в этом кавардаке лист бумаги, Лазарь по памяти набросал портрет незнакомца, но это больше походило на детские каракули, и Степан, посмотрев на него, пробормотал:

— Да, негусто, но зато вам теперь не о чем беспокоиться. Собирайтесь спокойно и улетайте в Израиль. Пусть у вас там все сложится хорошо.