Борис Седов - Пуля для певца
Один из них действительно являлся сотрудником правоохранительных органов, поэтому форма на нем была полной, а другой — наоборот, был профессиональным преступником, и на нем были только фуражка и китель, да и то расстегнутый.
Оружие милиционера — старый потертый «макаров» — находилось, как и положено, в служебной кобуре. Новенький «вальтер» с глушителем, которым был вооружен бандит, висел у него под мышкой.
Несмотря на то, что сидевшие в милицейской «девятке» люди по определению находились по разные стороны баррикады, они мирно и дружелюбно беседовали.
— А какая разница, — продолжал свою мысль бандит, — бабки, они и в Африке бабки. И хоть они у олигарха лежат, хоть в каком-нибудь церковном фонде имени святого Акакия, а я их заберу, а если кто вякнет, то тут же и заткнется. Причем навсегда. Это я точно говорю. За базар отвечаю.
— Ну, тебе проще, Саня, — криво усмехнулся милиционер, — а мне, видишь, приходится потруднее. Про тебя ведь никто не скажет «оборотень в кожаной куртке», а про нас сам знаешь, что говорят.
— Да, Володя, — сочувственно кивнул Саня, — тебе сложнее. Но ведь мы одно дело делаем — эксп… эк… короче, грабим награбленное. Мы ведь бедных не трогаем, верно?
— Точно, — Володя поджал губы, — бедных мы не трогаем. Вот я тут на днях зашел в один ларек на очередную инспекцию, а их только что ограбили. Ну что ж я, не человек, что ли… Ладно, говорю, не беспокойтесь, потом сочтемся.
— А я, — перебил его Саня, — после одного дела, мы тут… в общем, заработали денег. Так я после этого пошел в церковь и дал попу пятьсот баксов. На, говорю, на благое дело. Свечки там поставь или что еще, сам знаешь.
— Так ведь ты только что сказал, что любой церковный фонд на гоп-стоп легко поставишь, — язвительно усмехнулся мент Володя, — а тут наоборот говоришь.
— Ты меня не путай, — уверенно ответил бандит Саня, — любой, да не любой. Ты нашу православную церковь не тронь. Я ее тоже не трону. А вот если скажешь мне, где какие-нибудь католики бабки ховают, так можешь смело на долю рассчитывать. За базар отвечаю.
— Католики, говоришь?… — мент Володя задумался. — Это, между прочим, мысль.
— А что, есть такие? — возбудился бандит Саня.
— Ну, не то что бы вот прямо сразу тебе — есть. Но подумать можно. Кое-какой информацией обладаю. Служебной.
— Была служебная — стала врачебная! — пропел бандит Саня.
— Ты не гони, — оборвал его мент Володя, — ты лучше думай, как сегодняшнюю работу выполнять будем.
— А как выполнять? — бандит Саня пожал плечами. — Как обычный заказ. Без шума и пыли.
— Ну, тогда повтори наши действия.
— А что тут повторять? — хмыкнул бандит Саня. — Ты останавливаешь трейлер и лечишь водилу. Тут подхожу я и валю всех подряд. Хотя какое там всех… Там ведь только двое будут?
— Двое, — кивнул мент Володя.
— Вот. Двое. Потом трупаков к тебе в багажник… Кстати, ты там полиэтилен постелил?
— Не учи ученого.
— Ладно, постелил, значит. Хотя мне-то какое дело? Твои проблемы. Прикинь — завтра твой напарник в багажник зырит, а там кровища! Ништяк, да?
— Ты не базарь попусту, а расказывай, что дальше делать будешь, — строго сказал мент Володя.
— А ты не наезжай, — огрызнулся бандит Саня. — Значит, кидаем трупаков к тебе, а я сажусь в трейлер и гоню его по леспромхозовской трассе до восьмого километра. Там оставляю его рядом со старым колодцем и ухожу. Дальше не мое дело. Деньги заплачены — и все дела.
— А как уходишь? — настойчиво продолжал экзамен мент Володя.
— Ну ты душный! У меня там в кустах уже мопед припрятан японский, скутер называется, понял?
— Понял, понял, — отмахнулся мент Володя. — Скажи-ка лучше, сколько там времени.
Бандит Саня посмотрел на часы со светящимся циферблатом и ответил:
— Половина третьего.
— Так… — Мент Володя нахмурился. — Значица, мой человек звонил из Торжка двадцать минут назад и сказал, что трейлер только что проехал. По трассе он будет ехать с положенной скоростью, девяносто, значит, с минуты на минуту будет здесь. Заметь, трейлер расписной, в зеленую и красную полоску, и весь в фонарях, как новогодняя елка. Это у них сейчас мода такая.
— А по мне хоть в фонарях, хоть в полосочку, один хрен! Маслина в башку, и спи спокойно!
И бандит Саня поправил подмышечную кобуру.
* * *Толик Барсуков, удобно развалившись на мягком сиденье мощного тягача «Вольво», в трейлере которого находились пятьсот тысяч дисков с записью нового альбома Романа Меньшикова, открыл очередную бутылку пива и спросил:
— Слышь, Серега, а вообще — кататься вот так по дальнобою не очень устаешь?
Сергей, небрежно придерживая расслабленной рукой удобную баранку «Вольво», усмехнулся и ответил:
— На этой машине — нет. А вот на этой…
И он показал на медленно тащившийся в первом ряду заляпанный грязью «Газ-53», который умудрялся трястись даже на ровном асфальте трассы:
— На этой за несколько часов устаешь так, будто весь день пропахал, как папа Карло. И после работы первым делом нужно стакан залудить, чтобы отпустило. А потом сразу же еще один. Тогда нормально.
— Так что мы с тобой как белые люди, — кивнул Толик.
— Ага, — согласился с ним Серега, — капиталисты, они знают, что делают. Они заботятся о тех, кто им бабки заколачивает, поэтому и делают такие машины, как эта.
Серега любовно погладил баранку и, слегка повернув ее, объехал грязный грузовик, в кузове которого был навален какой-то хлам.
— И возят на наших машинах всякое говно.
Он посмотрел в зеркало и буркунул:
— Ну вот, блин, только этого еще не хватало!
— Что такое? — встрепенулся Толик.
— Да менты… — поморщился Серега, — сейчас будут бабки щемить.
— Так ведь у нас же все в порядке, — удивился Толик, — и документы, и все такое…
Серега засмеялся.
— Какая разница! Придраться всегда есть к чему, так что придется без базаров отстегнуть им сотню баксов и можно ехать дальше. Тем более, что на это отдельные деньги имеются. Специально для ментов. Хозяин знает, что отстегивать придется.
— Завалить бы их тут спокойненько, — кровожадно произнес Толик, — и поехать дальше. А мы будто и ни при чем. Три часа ночи, машин почти нет…
— Да-а-а… Это точно, — ответил Серега, глядя в зеркало заднего вида.
В это время на крыше неизвестно откуда появившейся милицейской машины завертелись синие мигалки, и хриплый голос, усиленный мегафоном, скомандовал:
— Водитель «Вольво»! Принять вправо и остановиться!
— Интересно… — нахмурился Серега. — А этимто что надо?
— Что значит — этим? — спросил Толик, тоже заглядывая в зеркало.
— Это не гаишники. У гаишников на крыше мигалка красная с синим, а тут только синий, значит — обычные менты. Это значит — геморрой. С гаишниками разговор короткий, им только бабки отстегнул и поехал дальше. А эти… Неизвестно, что им надо. Будут мозги компостировать, уроды…
Громко выпустив воздух из тормозной системы, огромный тягач остановился у обочины. Серега нажал кнопку, и стекло с его стороны медленно опустилось. В сверкании синих отблесков он увидел, как у остановившейся сзади машины открылась левая дверь и на дорогу вышел мент в форме.
Он неторопливо подошел к кабине «Вольво» и, небрежно козырнув, сказал:
— Документики.
Серега вздохнул и достал из бардачка папку, в которой были все необходимые бумаги. Протянув ее в окно, он снова взглянул в зеркало и увидел, что сзади приближается еще один мент. В нем было что-то странное, но только Серега подумал об этом, как начавший просматривать бумаги мент сказал:
— Откройте дверь.
Серега открыл дверь, и второй мент исчез из поля зрения.
Первый мент мельком заглянул в кабину и, шагнув в сторону, сказал, обращаясь ко второму, которого Серега пока не видел:
— В кабине двое.
После этого он почему-то отошел еще на два шага, и тут Серега увидел второго. И сразу же понял, что ему показалось странным. На втором менте была фуражка и форменный китель, но ниже наблюдались спортивные шаровары и кроссовки. В руке этот человек держал пистолет с глушителем, который тут же оказался направленным на Серегу. Последней мыслью, которая пронеслась в Серегиной голове, было:
«Попали!»
Но тут раздался негромкий хлопок, и Серега повалился головой на руль.
Мент в кроссовках резво вскочил на подножку и, почти не целясь, выстрелил в Толика, который из-за Сереги не видел ничего вплоть до того момента, когда неожиданно раздался глухой выстрел. Рука Толика дернулась под мышку, но было поздно. Убийца нажал на спуск, и Толик, уронив руку, сполз на пол кабины.
Убийца замер, стоя на подножке и внимательно глядя на дело своих рук. Через минуту он спрыгнул на асфальт и сказал:
