Марина Серова - Сердце красавицы склонно к измене
По словам Тыртышной, Портняжный-младший все денежные операции прокручивал через банк отца. Значит, и деньги он повезет оттуда. Дождаться только сигнала Тыртышной. Хикматов договорился с химкомбинатовскими, что если их покупатель не приедет, то они продадут все ему.
Он уже имел опыт торговли подержанным оборудованием и не сомневался, что найдет сбыт. Особенно выгодной сделку делала оплата стоимости оборудования чужими деньгами. Все прошло как по маслу. Тыртышная дала сигнал. Они сопроводили машину клиента до дома, где без шума забрали бабки. Потом Хикматов купил на эти деньги оборудование на химкомбинате и перепродал в три раза дороже. Можно было и круче навариться, но он не хотел ждать. Планировал свой отход за границу.
Потом позвонила Тыртышная и намекнула, что назревает дело, по сравнению с которым предыдущее — кража мелочи у нищего. Курьер будто бы должен привезти в банк лимон зеленых в обычном чемоданчике — деньги от черной сделки. Между делом Тыртышная попросила перевести ее деньги от прошлого дела на счет в банке. Если она их не увидит, то следующее дело начинать не будет. Хикматов, загоревшись новыми перспективами, утром помчался в банк переводить деньги на указанный счет, несмотря на то что раньше думал кинуть ее. Перевел, но по сей день ничего о новом деле не слышал. Тетка из банка молчит, а на улице ее сопровождает милицейский кортеж. Часть из денег, что у него были, Хикматов легализовал через банк, остальные думал вывезти так, спрятав в тачке. Мечтал, как провернет последнее дело и свалит.
— Она тебя напарила, лопух, — объяснила я ему азбучную истину, — не было нового дела. После вашего старого в банке поднялся такой шорох, что сунуться туда еще раз мог только смертник. Она догадалась, что ты не захочешь платить, вот и придумала.
— Ах, падла, ведь точняк же, — скривился досадливо Хикматов, — ведь чувствовал, блин!
— Она не говорила, зачем это делает? Из-за денег или чего еще, — поинтересовалась я.
— Она с самого начала говорила, что ее там, в банке, кинули круто, и тетка хотела отомстить, а от халявных бабок разве ж кто отмазываться станет, — проговорил он, покосившись на будильник, стоявший на заставленном бутылками столе.
— Ждешь кого-то, Тимур? — спросила я ласково. Мой пистолет уткнулся в цель.
— Нет, я просто так на часы посмотрел, — поморщился он от боли.
— Складно поешь! — похвалила я и спросила: — А кто из твоих людей убивал?
— Кто кого убивал? — обалдело уставился на меня Хикматов. — О чем ты базаришь вообще. Какие, на хрен, убийства? Мы деньги взяли да по колпаку дали. На кой мараться?
— А это что? — Я швырнула бандиту в лицо фотографии с места убийства Мясницкого. — Эта грымза из банка попросила тебя найти человека, чтобы устранить парочку ее врагов. Так было? Ты даже, наверное, подыскал для нее на заводе яд. У вас в лаборатории на лакокрасочном, поди, имеются соли тяжелых металлов. Верно?
— Да ты че гонишь, мать твою! — завопил Хикматов, с ужасом в лице разглядывая фотографии. — Не шей мне это дерьмо! Тут псих поработал! Зачем мне иметь дела с крезанутыми?
— Если ты мне добровольно все не расскажешь, я волью тебе вот эту штуку, — я вытащила из тайного отделения шприц, заполненный прозрачной жидкостью, — скапаломин, использовали еще нацисты, чтобы добиваться у пленных признаний. У него, правда, много побочных действий. Посчастливится пережить инъекцию — останешься инвалидом. О женщинах можешь забыть сразу. Начнешь под себя ходить или ослепнешь. От передозировки вообще кошмар что творится — страшные судороги, кровь отовсюду хлещет, даже глаза лопаются. — И добавила задумчиво: — Не знаю, правильно ли я дозу взяла. Там что-то по весу тела рассчитывают. Никогда не понимала эту чертову математику — цифры, значки дурацкие…
— Но… но я не знаю ни хрена, — заорал бандит, вжимаясь в диван, — что я тебе расскажу? Я не знаю — отвечаю, чем хочешь!
— Значит, будем колоть, — вздохнула я. Мне удалось резко броситься и заломать Хикматова, уложив на пузо, — он даже не успел оказать достойного сопротивления. Зато развопился, будто его резали. Я вонзила иглу ему в зад.
— Стой! Минутку! Кое-что вспомнил! — взмолился он в последний момент. — Не делай этого!
Я выдернула иглу и примирительно сказала:
— Давай, удиви меня, иначе я удивлю тебя.
— Это насчет убийцы, — хрипло выдавил из себя Хикматов, сопя в диван, — я знаю, кто это сделал. Я по почерку узнал. Он людей как свиней режет. Мне пацаны знакомые рассказывали. Он, типа, спецотрядом командовал. Какое-то задание было, и его, раненного, «духи» взяли. Вкололи ему чего-то, зомбировали, и он стал на них работать, мочить всех без пощады. А потом его окончательно переклинило. Кокнул новых хозяев и сбежал в Россию. Бабки у него на первое время были, а потом решил работу искать. Помнишь вора в законе, Трубу из Вишневских? Он его к себе взял. А потом на сходке всех авторитетов тогда спецслужбы завалили. В девяностых-то вообще беспредел был. «Белая стрела»…
— Кто тебе сказал, что их спецслужбы завалили? — перебила я. — Их свои же положили. Расследование до сих пор идет.
— Во-во, до сих пор, — ехидно согласился он, — ну хрен с ними. Киллер, тот в свободный отрыв ушел. Стал работать сам на себя. Брал заказы по сотовому и только у того, кого знал. Его потом вообще никто в живую не видел. Вот сижу я, значит, как-то в сауне с корешами, Муса и говорит: посмотрите, как я с одним жлобом разобрался, и показал фотографию навроде той, что ты показывала. Не человек, короче, а нарезка. Муса, он обколотый был, вот и стал языком трепать. Я, блин, киллера по Интернету заказал, говорит мне. Крутой типа.
— Адресок ты срисовал, конечно, — предположила я с большой долей уверенности.
— Да, на всякий случай, — честно ответил Хикматов, однако тут же оговорился: — Но не подумай чего, я не обращался к нему. Боязно потому что. Вдруг как он меня потом прирежет. Все, кто к нему обращались, потом плохо кончали.
Устав сидеть на бандите, я слезла и пересела в кресло, шприц убрала. В нем не было нужды. Он охотно говорил сам, и, по моим ощущениям, говорил правду.
— И ты не давал тетке из банка адресок? — спросила я, когда Хикматов остановился, чтобы перевести дыхание.
— Я что, дебил давать ей адресок? — переспросил он с сарказмом. — Она меня первого прикажет кончить.
Хикматов сел, разминая спину. Бросил на меня взгляд исподлобья, ожидая реакции.
— Верю, — кивнула я, — твои слова не лишены логики. Однако эта тетка могла получить адресок у кого-то другого, а теперь трясется, что мясник ее саму ликвидирует. Другой вариант, что ты лажу мне пропихиваешь. Сам всех решил замочить, чтоб концов не нашли.
— Да я, бляха муха, клянусь, — глаза Хикматова молили, — можешь шлепнуть меня, но это правда.
— Запиши адресок этого, как вы его называли, кличка…
— Затейник, — быстро ответил он. Я подала бандиту ручку и бумагу, взяв их с тумбочки.
— Когда будешь писать, не забудь — от каждой буковки зависит твоя жизнь. Не ошибись.
Хикматов старательно вывел электронный адрес киллера, проговаривая его про себя. Его губы беззвучно шевелились. На лбу от усердия выступил пот. Наблюдая за ним, я включила компьютер. Затем взяла листок, ввела адрес и спросила:
— Что ему написать-то надо, чтобы нанять?
— Напиши имя объекта и сумму.
Недолго думая, я написала: «Белаз — цена 30 000$ — срочно». Отослав сообщение с адреса Хикматова, задумалась, что делать дальше. Затейник, похоже, не любил бандитов — мочил жертву и, какое-то время спустя, — заказчика. Очень может быть, что киллер слышал о Хикматове, так как водил дружбу с Мусой и другими блатными. Обращение через Интернет с его телефонного номера вызовет доверие, а предложение отправить в лучший мир последнего из Вишневских авторитетов должно показаться соблазнительным. Если же Затейник согласится, то нужны деньги. Я с надеждой посмотрела на Хикматова.
— Слушай, не одолжишь ли мне тридцать кусков? Отдам с зарплаты, век воли не видать.
Бандит напряженно молчал, потупив очи, и я поинтересовалась:
— Тимурчик, не оглох ли? Тебе, кажется, был задан вопрос. Шприц все еще при мне. Не доводи до греха!
— Ну, деньги в банке, — начал было он.
— Не гони. В банке — это мне говорит тот, кто собирался провозить деньги в машине через границу, — сказала я и спохватилась: — Так они в машине! Верно, не сегодня, так завтра собирался рвануть отсюда?
— Да что я, дурак, что ли, — деньги в тачку! Ее же попятить могут с полпня! — бурно возразил Хикматов, меняясь в лице. По реакции Тимура я поняла две вещи: что успела вовремя; и что он все же дурак, а деньги — в его красном спортивном «БМВ».
Тут на компьютер пришло сообщение от киллера:
— «Белаза за такие деньги не купишь. Не меньше ста, и ударим по рукам».
