Галина Романова - Призрак другой женщины
– Ну! – Он призывно поманил пальцем, сделав шаг к кухне. – Идем!
– У меня тоже для тебя сюрприз, Анохин, – шепнула она интимно, что всегда действовало на него возбуждающе.
Потянула за пояс на плаще, развязала, принялась за пуговицы. Потом отступила на шаг, резко распахнула полы и снова шепнула:
– Смотри, Анохин! Нравится?
Она была голая! Совершенно голая под плащом, если не считать одеждой черные чулки с подвязками и тоненький пояс. Матовая гладкая кожа без изъяна. Тонкая талия, крохотный треугольник темных волос, тяжелая грудь. Господи, он чуть не завыл! Рванулся к ней, протягивая руки и…
И тут раздался мерзкий телефонный звонок! Не один, а сразу три! Звонили на мобильные ему и Аньке одновременно, а еще на его домашний.
– Не станем отвечать, Ань, ну не надо! – взмолился Анохин сдавленным голосом, прижимая ее к себе и подталкивая в комнату. – Идем! Ну, идем же!!!
Она послушно семенила, но за телефоном в карман все же слазила и внимательно теперь рассматривала незнакомый номер, высветившийся на экране.
– Погоди, Анохин, это, кажется, Мишин.
– Какой Мишин, ну какой Мишин, Ань?! – Он успел уже дотащить ее до дивана, стянуть с себя джинсы и вытащить Аньку из плаща.
– Мишин! Тот самый, который занимался смертью охранников и который звонил мне насчет Юрки. Он сто раз звонил, Толь! Это его номер. – Анька сделала ужасные глаза, потом опустила взгляд ниже и неожиданно рассердилась. – Да иди ты! Вдруг что-то новое про Юрку, а мы тут с тобой… Как скоты последние!
Она вскочила с дивана, отбежала от Толика на приличное расстояние, через всю комнату к балкону и нажала на телефонную кнопку.
– Алло! Да, я слушаю вас, Олег Николаевич. Да, узнала. Да, слушаю.
Она взглянула на развалившегося на диване совершенно голого безмятежного Анохина, осмотрела себя, тоже голую, в длинных сапогах и чулках, и неожиданно застеснялась, рухнув в кресло у балкона и потянув на себя край тяжелой портьеры.
– Да, звонков никаких не было. Я только сегодня на пару часов отъехала. Где я сейчас? Да… У подруги. Подъехать к вам? Сейчас? Вы работаете? Восьмое марта же сегодня, Олег Николаевич, и я думала, что…
Ее голос прервался мгновенно после каких-то страшных слов, потому что Анька вдруг начала трястись. Губы, щеки, подбородок, плечи, грудь, коленки – все вибрировало и корчилось, словно в судороге. Анька смотрела перед собой и односложно все время отвечала: «Да, да, да».
Анохин был умником, каких мало, и сразу почувствовал неладное. Поэтому тут же подхватил с пола свои джинсы, влез в них, застегнулся и пошел с плащом к Аньке. Она послушно вдела руки в рукава, позволила себя застегнуть и подвязать поясом. Кажется, она даже не понимала, что он с ней делает. С таким же успехом он мог бы заняться с ней любовью, она бы не заметила. «Может, и стоило», – подумал с сожалением Анохин. И вздохнул с раздражением. Пропало романтическое свидание. И лосось пропал, и золотистый рис со специями, и розы останутся неоцененными.
Это же Юрка? Конечно, он стал причиной Анькиних судорожных подергиваний. Стряслось с ним что-то наверняка, раз она так разошлась. Куда-то влип, бродяга, со своими мордоворотами, от общения с которыми Толика вечно мутило. И с идиотической затеей покупки ненужного дома.
Что-то с ним стряслось.
– Что? – выпалил Толик, стоило Аньке отключить телефон.
– Юра! – просипела она и взглянула на Анохина дикими глазами, полными слез.
– Я понимаю, что Юра! А что именно – Юра?! – прикрикнул он на нее, чтобы хоть немного растормошить.
– Его нашли, Толь! – Она согнулась пополам, закрыла лицо руками и проревела: – Его нашли мертвым, Толя-аа!!! Господи, да за что же таа-аак???
– Как?!
Анохин встал перед ней на колени, погладил по голове, плечам, коленкам. Сейчас он, как никогда, желал видеть своего друга живым и здоровым. Чтобы взгреть его как следует, чтобы надавать по толстой мордахе за Анькины слезы и судороги. За то, что она от горя даже говорить внятно не может.
«Как она, однако, по нему убивается», – вдруг подумал ревниво Анохин. А по нему, интересно, стала бы? И тут же перепугался. А может, еще и станет?! Может, его черед следующий?!
– Мишин сказал, что его пытали!
– Мишин – это тот самый? – Толик встал, выдернул ее из кресла и прижал к себе с силой. – Малыш, бери себя в руки. Ну, ну, успокаивайся… Надо куда-то ехать, как я понял?
– Да, да, на опознание. – Анька больно вцепилась в его плечи, зубы клацали, ее по-прежнему всю трясло. – Я боюсь!!! Я не могу, Толя!!!
– Я с тобой, успокойся. Я с тобой.
– Ты, ты поедешь, правда?! – Она взглянула на него мутно, отстраненно, потом двинула в плечо кулаком. – Тебе же нельзя, Толя! Нельзя! Мы же с тобой…
– Мы с тобой прежде всего партнеры, Анна. – Он попытался улыбнуться ей, чтобы приободрить, но она вряд ли это уловила. – Это известно всем, и Мишину в том числе. Мы – партнеры. Я обязан быть там, вместе с тобой. Несмотря ни на что, Юрка был мне другом. Давай заедем к тебе.
– Зачем?! – вытаращила она на него безумные глаза.
– Чтобы ты оделась. Голая же совсем…
Глава 8
– Ма-аам, а ма-ам! – громко позвал Олег и постучал в комнату матери согнутым пальцем. – Выйди, а!
В комнате матери скрипнули кроватные пружины, затем она тяжелой поступью пошла через комнату, а Олег с тоской подумал, что она совсем старенькая и немощная стала. Не дай бог, что-нибудь с ним случится, на кого она останется?! У них же никого, никого нет. Сколько раз просила она у него внуков, торопила с женитьбой, он отмахивался. Да и как скажешь, что все его симпатии, мягко говоря, нетрадиционного поведения? А с приличными девушками ему общаться некогда. Они времени требуют, внимания, они за просто так к нему в кабинет на свидание не пойдут.
Все сбито в его жизни, все! Все азимуты и ориентиры!
Дверь распахнулась, мать стояла перед ним в теплом длинном халате, причесанная, улыбчивая, но странную болезненную тревогу в ее глазах он все же уловил.
Что с ней? Может, нездорова, а от него скрывает?!
– Ма, с праздником тебя, дорогая моя! – Олег выудил из-за спины огромный букет и картонную коробку. – Поздравляю!
– Ой, сынок, спасибо тебе! – Мать ахнула, обняла, поцеловала, тряхнула коробкой. – А что там?
– А ты открой.
Они вошли в ее комнату, где он бывал крайне редко. Олег внимательно осмотрелся. Кучка таблеток на тумбочке. Графин с водой и стакан, еще лимон и чайная ложка. Что-то не так, – раньше этого в комнате не было. Воды попить мать могла и в кухне.
– Ой, прелесть какая!!! – ахнула мама, доставая большущую красивую шаль. – Я так мечтала… Сыночка, милый, ну какой же ты…
Она вдруг уткнулась лицом в подарок и расплакалась.
– Ну что ты, ма, ну что ты!
Он прижался лицом к ее спине и снова засомневался. Что-то точно было не так с ней: исхудала, лопатки торчат.
– Спасибо. – Мать снова поцеловала его, принялась убирать шаль обратно в коробку. – Очень красиво. Только… Только успеть бы поносить.
– Мам!!! Что с тобой?! – Он так перепугался, что его затошнило. Обхватил лицо матери ладонями. – Ты что, заболела?!
– Да нет, вроде нет. – Она вздохнула, улыбнулась через силу, высвободилась и поплелась к разобранной постели. Присела на край. – Слабость какая-то. Может, весна?
– Может быть. А ты у врачей была?
– Была. Объяснение одно у всех. – Мать грустно усмехнулась. – Старость!
– А-аа, понятно. – Дышать стало немного легче, тошнота улеглась. Он присел рядом с матерью, ткнул ее плечом. – Заскучала тут одна без меня и…
– И без внуков! – строго оборвала его мать. Взглянула с тоской, притянула его голову к себе, поцеловала в висок и прошептала: – Мне бы успеть тебя женить до своей кончины. А то останешься неприкаянным. Может, я познакомлю тебя с Валечкой, а? Такая хорошая девушка, в нашем подъезде живет с бабушкой.
Олег рассеянно улыбался в ответ и кивал согласно, моля бога, чтобы позвонили, наконец, с работы. Ну не могло же так быть, чтобы ничего, ничего, ну чтобы вообще ничего не случилось!
– Договорились? Ужинаем вместе?
Он снова кивнул.
Валечку он знал. Неплохая была девушка, может, и симпатичная, и скромная, наверное, но такая…
Такая скучная, такая безликая, что он не всегда замечал ее, проходя мимо. Совсем не такая, как Катерина – владелица двухэтажного деревянного дома, на который вдруг оказалось слишком много охотников. Катя была… была царицей. Столько стати, достоинства, внешней красоты в одном человеке Олег не встречал, наверное, никогда. Но тоже много всяких «но» для того, чтобы привести ее знакомить с матерью.
Замечательно, конечно, будет, если Катя чиста и невиновна. У него тогда имеется реальный шанс стать ей единственным близким человеком. А если нет?! А если ее участие в кровавой бойне будет доказано, что тогда?! У него в сердце – пробоина. Матери – лишняя боль. А оно ей надо? Нет! Поэтому, если сегодня на работу не удастся улизнуть, он готов и Валечку за столом потерпеть. Лишь бы мама радовалась, лишь бы подольше улыбалась ему и жива была.
