Камилла Лэкберг - Письмо от русалки
Теперь Кристиан почувствовал себя увереннее, сердце вернулось в привычный ритм.
— Разумеется, для меня имеет огромное значение, что издательство верит в меня и готово продвигать мою книгу. А вот сравнение с другими писателями меня несколько смущает. Ведь у каждого из нас свой неповторимый стиль изложения.
Он уже ощущал под ногами твердую почву. Еще более расслабившись, почувствовал, что мог бы сидеть так и беседовать с телеведущими сколь угодно долго.
Но тут Кристин Касперсен взяла со стола какой-то предмет и повернула к камере. Кристиана снова прошиб пот. Это был субботний номер «Гётеборгской газеты», где его имя было набрано жирным шрифтом. В глаза ему бросились слова «смертельная угроза». Вода в стакане кончилась, и он несколько раз сглотнул, чтобы победить сухость во рту.
— В последнее время в Швеции знаменитые люди все чаще становятся объектом угроз. Но эта история началась до того, как ты стал известен в широких кругах. Как ты думаешь, от кого исходят эти угрозы?
Поначалу он захрипел и закашлялся, но потом выдавил из себя:
— Это явление в данном случае вырвано из контекста и раздуто до невероятных размеров. Всегда найдутся завистники или люди, страдающие психическими проблемами, которые… В общем, мне больше нечего добавить по этому поводу.
Он ощущал напряжение во всем теле и нервно вытер под столом потные ладони о брюки.
— Большое спасибо за то, что ты нашел время прийти к нам в студию и рассказать о своем уже ставшем знаменитым романе «Русалка».
Андерс Крафт поднес к камере книгу, и Кристиан с невероятным облегчением осознал, что все позади.
— Все прошло замечательно, — сказала Кристин Касперсен, собирая свои бумаги.
— Да, отлично, — проговорил Андерс Крафт и поднялся. — Извините, я должен идти в другую студию, где сейчас разыгрывают лотерею.
Мужчина в наушниках освободил Кристиана от микрофона, и тот тоже поднялся. Он поблагодарил и вышел вслед за помощником режиссера прочь из студии. Руки у него все еще тряслись. Они поднялись вверх по лестнице, прошли мимо стола с закусками к входной двери, которая вела на морозную улицу. Кристиан чувствовал себя разбитым и подавленным — совершенно не в том состоянии, чтобы встречаться с Габи в издательстве, как они договорились.
Пока такси везло его в сторону города, он смотрел в окно остановившимся взглядом, чувствуя, что полностью утратил контроль над ситуацией.
* * *— Так-так, ну и как мы будем решать эту проблему? — произнес Патрик, глядя на лед.
Турбьерн Рюд, как всегда, не проявлял ни малейших признаков волнения. Он всегда сохранял непоколебимое спокойствие, какая бы сложная задача ни стояла перед ним. В своей работе в техническом отделе полиции Уддеваллы он привык находить решения для самых разнообразных проблем.
— Проделаем дырки во льду и вытащим его веревкой.
— А лед вас выдержит?
— У ребят будет все необходимое снаряжение, так что никаких проблем. Самый большой риск в этой операции — когда мы проделаем дырку во льду, парень может оторваться, и его унесет течением.
— А как избежать такого развития событий? — спросил Патрик.
— Нам придется для начала сделать небольшое отверстие и зацепить его крючьями, а потом уже сделать дырку побольше.
— Вам раньше доводилось такое проделывать? — спросил Патрик, по-прежнему ощущая некоторое беспокойство.
— Ну… — протянул Турбьерн, роясь в памяти. — Нет, пожалуй, таких, кто бы так вмерз в лед, у нас еще не было. Иначе я вспомнил бы.
— Угу, — пробормотал Патрик и устремил взгляд в ту точку, где должно было находиться тело. — Ну что ж, делайте свое дело, а я пока пойду побеседую со свидетелем.
Патрик отметил, что Мелльберг давно уже разговаривает с мужчиной, обнаружившим труп. Не стоило надолго оставлять Бертиля с кем-либо, будь то свидетель или просто человек.
— Добрый день. Патрик Хедстрём, — представился он, подойдя к Мелльбергу и мужчине.
— Йёте Перссон, — представился тот и пожал руку Патрика, одновременно пытаясь удержать на поводке золотистого ретривера. — Рокки снова рвется туда, мне едва удалось вытянуть его на берег, — проговорил Йёте и слегка потянул за поводок, чтобы показать, кто хозяин.
— Так тело обнаружила собака?
Йёте кивнул.
— Да, он убежал на лед и отказывался возвращаться. Стоял как вкопанный и без конца лаял. Я испугался, что он провалится, так что пошел за ним. И тут я увидел…
Он побледнел, по всей видимости, вспомнив мертвое лицо под слоем льда. Потом потряс головой, и его щеки вновь порозовели.
— Простите, я вам еще нужен? Дело в том, что моя дочь поехала в роддом. Это мой первый внук…
Патрик улыбнулся.
— Понимаю, что вам не терпится отправиться туда. Подождите еще немного, мы отпустим вас, как только сможем.
Йёте вынужден был довольствоваться таким ответом, и Патрик задал ему еще несколько вопросов. Однако вскоре стало очевидно, что никаких сведений Перссон больше дать не может. Ему просто не повезло, что он оказался не в то время и не в том месте — или, наоборот, в нужное время в нужном месте, это с какой стороны посмотреть. Записав его данные, Патрик отпустил будущего дедушку, и тот, прихрамывая, почти бегом поспешил в сторону парковки.
Патрик вернулся на берег, где сотрудник технической группы методично проводил свою работу: пробуравив небольшое отверстие во льду, пытался зацепить труп крюком. Для безопасности он делал все это, лежа на льду, обвязанный вокруг талии веревкой, которая была протянута до самого берега, как и вторая, привязанная к крюку. Турбьерн не желал рисковать своими сотрудниками.
— Как только мы его зацепим, пробуравим отверстие побольше и вытащим.
Голос Турбьерна раздался прямо над ухом у Патрика, и тот вздрогнул от неожиданности — настолько сосредоточенно он наблюдал работу техника.
— А что потом? Потащите его на берег?
— Нет, тогда мы рискуем потерять следы, которые могли остаться на одежде. Мы положим его в мешок прямо на льду, а потом уже вытащим на берег.
— Думаешь, остались какие-нибудь следы? Ведь он так долго пролежал в воде, — с сомнением проговорил Патрик.
— М-да, большая часть следов, конечно, испорчена водой. Но кто знает… Возможно, что-нибудь осталось в карманах или застряло в складках одежды. Лучше не рисковать.
— Да, ты совершенно прав, — кивнул Патрик, подумав про себя, что они вряд ли что-нибудь найдут. Ему уже приходилось иметь дело с трупами, которые вытаскивали из воды, и опыт подсказывал, что если они пролежали там достаточно долго, улик на них обычно не оставалось.
Он прикрыл глаза рукой. Солнце поднялось чуть выше и отражалось в поверхности льда, отчего глаза начинали слезиться. Прищурившись, он понял, что крюк уже укреплен на теле, потому что теперь техники буравили большое отверстие. Медленно, постепенно труп извлекали из полыньи. Все это происходило слишком далеко, чтобы можно было рассмотреть детали, и Патрик внутренне радовался этому обстоятельству.
Еще один техник осторожно пробрался вперед по льду, и когда тело было полностью извлечено из воды, две пары рук осторожно опустили его в черный мешок, который аккуратно затянули. Затем последовал кивок тем, кто стоял на берегу, и веревка натянулась. Мешок стал потихоньку подтягиваться к берегу. Патрик невольно попятился, когда черный тюк приблизился, но тут же мысленно отругал себя за малодушие. Он попросил техников открыть мешок и заставил себя посмотреть на человека, много дней пролежавшего подо льдом. Его подозрения подтвердились. Теперь он был почти уверен, что они нашли Магнуса Кельнера.
Со странным ощущением внутренней пустоты Патрик наблюдал, как мешок опломбировали, подняли и понесли к площадке, расположенной выше пляжа, которая служила парковкой. Десять минут спустя тело уже везли в Гётеборг для проведения судебно-медицинской экспертизы. С одной стороны, это означало, что появятся новые зацепки, новые ответы на многочисленные вопросы и что дело движется к завершению. С другой стороны, как только будет установлена личность погибшего, придется сообщить об этом семье. Об этом Патрик и думал сейчас с тяжелым чувством.
~~~
Наконец-то отпуск закончился. Отец упаковал все их вещи, сложил в машину и вагончик-прицеп. Мать, как обычно, лежала на кушетке. В последнее время она стала еще тоньше, еще бледнее. Сказала, что мечтает только об одном — поскорее попасть домой.
В конце концов отец поведал ему, почему мать так плохо себя чувствует. Она не заболела. У нее в животе завелся малыш — его младший брат или младшая сестренка. Он не понял, почему от этого так плохо себя чувствуют. Но отец объяснил, что такое бывает.
Поначалу он обрадовался — наконец-то ему будет с кем играть. Но затем подслушал разговор отца и матери и все понял. Теперь он знал, почему перестал быть ее любимым мальчиком, почему она больше не гладила его по волосам и не смотрела на него нежным взглядом. Знал, кто отнял у него мать.
