Нора Робертс - Сновидения

– По-моему, он от меня уползал.

– Он преступник?

Ева еще раз взглянула на свидетеля.

– Это мы сейчас выясним. Клип! Встал и пошел!

От него несло дешевым пивом и лежалыми орешками. Чтобы не вдыхать этот аромат, Ева чуть отстранилась.

– Чего бежал?

– Я не бежал. Просто… быстро шел. У меня встреча.

– У тебя сейчас будет встреча со мной. В Главном управлении.

– За что? Отвяжитесь вы от меня!

– Ты сбил с ног двух человек и даже теперь пытаешься обездвижить офицера полиции своим невыносимым амбре.

– Че?

– Напился и хулиганишь, приятель. И уже не в первый раз.

– Я ничего не сделал!

– Это он! – закричала тут женщина с апельсинами, тыча в задержанного обличающим жестом. – Он меня сбил!

– Никого я не сбивал!

– Мэм, не хотите подать заявление?

– Да ла-адно! – возмущенно протянул Клиппертон.

Женщина с отвращением смерила его взглядом.

– Да нет, наверное, не буду. Мне вот тут джентльмен помог подняться, собрал мой пакет. И сказал, вы этого типа заставите извиниться.

Ева бросила взгляд на Рорка и ткнула Клиппертона локтем в бок.

– Извиняйся. Извиняйся! – повторила она угрожающим тоном. – Иначе к прочим обвинениям прибавим еще и нападение.

– Господи, хорошо, хорошо! Простите, мадам. Я вас не заметил, вот и все.

– Вы пьяны! – строго проговорила дама. – И вы глупый и грубый человек. А вот это – джентльмен, – повернулась она к Рорку. – Большое спасибо, что помогли!

– Да что вы, не за что. Я с удовольствием доведу вас до дома.

– Видите? Вот это – джентльмен! – Женщина сердито глянула на Клиппертона, после чего опять повернулась к Рорку и просияла, как ясно солнышко. – Спасибо, но мне совсем близко. Вон в тот квартал. – Напоследок она еще раз наградила Рорка лучезарной улыбкой и, обхватив руками свой пакет с вялыми апельсинами и с другой провизией, зашагала домой.

– Пошли, Клип.

– Не хочу!

– Какая жалость! – Ева силком приволокла его к машине и запихнула на заднее сиденье. – Учти: если сблюешь у меня в машине, я заставлю тебя все это языком вылизать!

Он не сблевал – на свое счастье, – но всю дорогу ныл и что-то сокрушенно бормотал про какую-то Мук. Когда Рорк въезжал в гараж Главного управления, нытье уступило место панике.

– Слушайте, слушайте, это все не так было! Она сама титьки напоказ вывалила.

– Ручаешься? – Ева выволокла его из машины.

– Сто процентов! – заверил он, под понукание Евы волочась на заплетающихся ногах к лифту. – А сиськи у нее будь здоров, чтоб вы знали. Прямо мне в рожу их выложила!

Ева втащила его в лифт и назвала свой этаж и отдел.

– Ну ладно, мужик, хоть ты-то… – заныл Клиппертон, взывая к Рорку. – Какая-то шлюшка сует тебе во-от такие сиськи прямо в нос, а ты что ж, откажешься пощупать, что ли?

– Я ведусь только на пятый размер.

– Пятый… Пятый и я бы не прочь! Уж больно я до этого дела… Ну ладно, а?

– Так что, Мук не понравилось, как ты ее за сиськи мацал? – подсказала Ева.

– Да не то слово! Прям с цепи сорвалась! Я прямо ошизел! Орет, дескать, я ее изнасиловать хотел и всякое такое. А я даже ширинку не расстегивал, у меня и свидетели есть. Ствол как был в кобуре, так и остался, а она говорит, вызываю полицию. Ну, я выхожу – а вы тут как тут. Как вы так быстро-то?

– А я как ветер, – сказала Ева.

Лифт шел вверх, постепенно наполняемый сотрудниками полиции и типами под стать Клипу. Евин кабинет располагался высоко, и, улучив минутку, она продумывала свою игру.

Если все допросные окажутся заняты, подойдет и комната служебных совещаний, решила Ева. Однако когда она тащила задержанного, то увидела, что свободна допросная А. Она впихнула задержанного внутрь и подтолкнула к стулу.

– Сидеть тут! – приказала она и вышла.

– Это твой главный подозреваемый? – спросил Рорк.

– По некоторым признакам он подходит. Согласна, он полный кретин. Но он сейчас пьян. Как бы то ни было, мне надо его допросить.

– А я тогда займу себя чем-то полезным – отправлю твою машину на дезинфекцию.

– Ты всегда находишь себе занятие. Но мысль здравая. Учти, он настолько пьян, что я с ним долго не задержусь.

– Понял. Как закончишь – погуди.

– Пока ты себя не занял, добудь мне, пожалуйста, банку пепси. Да, и не забудь, что торговые автоматы я по-прежнему бойкотирую. Эти машины все еще имеют на меня зуб, и, кстати, безосновательно.

Рорк исполнил просьбу и принес ей банку пепси.

– Если с ними по-хорошему, то и они с тобой по-хорошему.

– Мой опыт говорит об обратном. – Ева достала свой коммуникатор и официально забронировала допросную А. Рорк тем временем удалился.

Пусть Клиппертон посидит несколько минут в одиночестве, попотеет, решила она и отправилась к себе в кабинет завести дело.

Когда она вернулась в допросную, Клиппертон лежал головой на столе. От его храпа на стене шевелились лохмотья отставшей краски.

– Запись включена. Лейтенант Ева Даллас начинает допрос Джона Клиппертона. Просыпайтесь! – Она села напротив, положила папки на стол и резко тряхнула его за руку. – Проснитесь, Клиппертон!

– А? Что? – Он поднял голову и уставился на нее осоловевшими, налитыми кровью глазами.

– Прежде чем мы начнем допрос, может, примете вот это? – Она потрясла небольшой баночкой, которую принесла с собой. Надпись гласила: «Протрезвей».

– Я не пьян. – Он изобразил негодование и выпятил колесом грудь. – Я просто устал. Когда человек пашет целыми днями, как я, неудивительно, что он устает.

– Ага. Вы отдаете себе отчет, что раз вы отказываетесь принять предложенный вам препарат, то не сможете потом сослаться на то, что во время допроса находились в состоянии опьянения, то есть были ограниченно дееспособны?

– Я не пьян, понятно? Человек, что ли, не может после тяжелого дня чуток поспать?

– Как знаете. – Она отставила пузырек. – Сейчас я зачитаю вам ваши права, для вашего же блага. Вам это уже знакомо. Итак: вы имеете право хранить молчание, – начала она.

– Я ничего не сделал! – завопил Клиппертон.

– Об этом мы еще поговорим. Ваши права и обязанности вам понятны?

– Да, да, только…

– Доводилось ли вам наниматься помощником плотника к Броди Файну пятнадцать лет назад?

– Да, у Броди я работал, а как же. Да и пару недель назад он меня брал.

– А тогда, пятнадцать лет назад, вы работали, в частности, в здании на Девятой авеню, известном в то время как Обитель?

– А?

– Обитель. Приют для обездоленных подростков.

– А, эта дыра… Там, на Девятой. Ну еще бы, мы там кое-что чинили. И еще какую-то фигню делали. Дальше-то что?

– Сколько раз вы бывали там в отсутствие мистера Файна?

На его лице, землистом и дряблом, а когда-то, возможно, вполне симпатичном, отразился мучительный мыслительный процесс, оно все пошло складками.

– А что мне там без него делать-то было?

– Глазеть на симпатичных маленьких девочек, Клип. Например, на Шелби, тринадцати лет от роду, которая за спиртное расплачивалась с тобой сексом.

– Не понимаю, о чем вы говорите. Если она такое сказала, так она врет.

– Врет, как Мук?

– Да! Сто пудов!

Ева наклонилась к нему.

– Слушай, Клип, в обоих случаях есть свидетели. Будешь врать – только себе навредишь, а с твоим послужным списком я вполне могу тебя упечь, и надолго.

– Погодите-ка! Минуточку. Я же сказал, Мук сама трясла перед моим носом своими сиськами. Это было недоразумение. И точка.

– А Шелби?

– Не помню такого имени.

– Значит, ты ей не только за секс выпивку поставлял?

– Господи! Да откуда вы все это взяли? Никакого секса там не было. Минет был. А это за секс не считается!

– Значит, вы утверждаете, что пятнадцать лет назад малолетняя воспитанница Обители делала вам фелляцию в обмен на алкоголь?

– Это был минет! – В одну секунду его лицо обрело выражение полного и искреннего ужаса. – Никакими такими извращениями, о которых вы говорите, мы не занимались. Обычный отсос.

– В обмен на алкоголь.

– Да какой алкоголь? Пара пива, делов-то…

Ева не могла понять, почему ее даже забавляет это хождение по кругу, однако старалась подвести его к главному.

– Скажем так. Несовершеннолетняя девочка делала вам минет в уплату за пару пива.

– Да. А больше ничего и не было. – Он облегченно откинулся на спинку стула – наконец-то все прояснилось. Потом опять резко выпрямился. – Эй, погодите-ка! Это же сто лет назад было. Срок давности уже вышел, нет?

– Срок давности вышел. – Она пустила к нему по столу фотографию Шелби Стубэкер. – Вы об этой несовершеннолетней говорите?

– Господи, да откуда же мне помнить-то? Так, щас… Точно! Это она была. Такая оторва! Она мне сама предложила отсосать в обмен на пиво.

– Ей было тринадцать лет.

– А говорила, пятнадцать. – Он скрестил руки на своей впалой груди и закивал. – Говорю же, врушка, каких поискать.

– Ну конечно, это же совсем другое дело! Вы же занимались оральным сексом с девочкой, думая, что ей пятнадцать лет!