Энола Холмс и Леди с Лампой - Спрингер Нэнси
С таким же успехом он мог побежать навстречу молнии. Высокий джентльмен ловко и быстро нанес ему мощный удар рукой, сделал выпад длинной ногой... Боюсь, мне не под силу описать проведенные им маневры, однако, если верить записям доктора Ватсона, взяты они были из восточного боевого искусства джиу-джитсу. Все произошло мгновенно, и не успела я и глазом моргнуть, как Джеффри уже лежал на спине, а над ним нависал мой брат. К сожалению, я не могла ни восхититься Шерлоком, ни полюбоваться на изумленные лица присутствующих, ставших свидетелями того, как тощий старик повалил на землю молодого сильного аристократа. Дело в том, что я не осталась наблюдать за происходящим.
Вместо этого я взяла миссис Таппер за руку и повела ее в глубь дома, чтобы выйти через черный ход и незаметно ускользнуть, пока все остальные — а главное, Шерлок — заняты у парадного входа.
Миссис Таппер бежала так быстро, как только могла, но этого все же было недостаточно, поэтому я подхватила свою худощавую, миниатюрную хозяйку на закорки и помчалась по опустевшим коридорам. Безлюдной оказалась и кухня. Через нее мы пробрались в типичный лабиринт уличных построек — летнюю веранду, сарай с инструментами, собачник, каретный сарай, — а пробежав через них, вышли к воротам заднего двора. Там мы тоже надолго не задержались: ворота предназначались для того, чтобы не впускать чужих, а вот открыть их изнутри не составило труда. Все еще неся миссис Таппер на себе — хотя дыхание у меня уже начинало сбиваться, — я поспешила по узкому переулку.
Уже на улице, под мутным светом газового фонаря, на приличном расстоянии от Уимбрел-холла, я почувствовала себя в относительной безопасности. Опустив миссис Таппер на землю, я оглядела ее на предмет повреждений.
— Вы в порядке? — тихо спросила я, чтобы не привлекать внимания соседей, надеясь, что она сможет прочесть слова по губам.
— Мисс Месхол, — дрожащим голосом произнесла она. В глазах у нее стояли слезы. — Я вам так обязана, я...
— Тс-с. — Я отвела взгляд, поскольку в эту минуту до конца осознала, что мне придется покинуть мою милую хозяйку.
И тогда я, Энола, имя которой означает «одинокая», стану совершенно и безгранично одинокой: ведь миссис Таппер — глухая, старая миссис Таппер с ее несъедобными ужинами — отчасти заменила мне мать.
О мама! Где же ты?
Эта мысль тяготила меня, ведь с каждым днем я все больше убеждалась в том, что никогда не увижу родную мать, и меня терзала никак не обоснованная тревога, что она почила от старости и неграмотные кочевники-цыгане закопали ее в ничем не помеченной могиле.
Энола, прекрати!
С трудом сдерживая слезы, я взяла миссис Таппер за руку и вела за собой по улице, пока нам не встретился кеб.
Там, в уединении салона, я, пресекая все ее протесты, передала миссис Таппер деньги лорда Родни Уимбрела. Мне важно было убедиться, что старость ее будет обеспечена. Миссис Таппер сдалась и спрятала стофунтовые банкноты в платье. А вскоре мы прибыли к ее скромному обиталищу в Ист-Энде и вышли из кеба, но я попросила кучера пока не уезжать.
Оставив миссис Таппер ахать и охать над разнесенным первым этажом, я помчалась в свою комнату — которую уже скоро не смогу назвать своей — и запихнула в саквояж все самое важное и незаменимое: парик, косметические средства и другие необходимые для маскировки предметы, запасной кинжал, все свои деньги и сделанную вручную брошюрку с шифрами, украшенную акварельными цветами, — последний мамин подарок.
Спустившись вниз со всем этим багажом, я обнаружила, что миссис Таппер — она оказалась сообразительнее, чем я думала, — с печальным выражением лица ждет меня у выхода, прижимая к груди свою драгоценную деревянную шкатулку.
— Мисс Месхол, вы меня тут не оставляйте, я вас прошу, после всего, што тут случилось! — взмолилась она. — Энто мне больше не дом, я тут себя как не в своей тарелке чувствую. Возьмите меня с собой.
Казалось, время, стремительно бегущее по спирали, вдруг замерло, будто резко затормозивший поезд. Взять ее с собой?! Ах, если бы мама взяла меня с собой!
Куда же... как... каким образом...
Я отмахнулась от всех вопросов. К черту все затруднения. К черту также Шерлока и Майкрофта Холмса и любую опасность, которую они для меня представляют. Я не могу оставить миссис Таппер.
Время продолжило свой бег, и я уверенно крикнула:
— Тогда за мной, быстрее!
Ее сморщенное старое лицо разгладилось и просияло. Я взяла миссис Таппер за руку, и мы вместе забрались в кеб.
— Куда теперь, мисс? — спросил кучер.
— Понятия не имею! — бодро ответила я. Впрочем, я уже научилась доверять своему сердцу и интуиции и не сомневалась, что скоро найду решение. — Везите нас на запад.
И мы понеслись в глубь Лондона.
Май 1889
— Я уже не могу вышивать, — качает головой Флоренс Найтингейл с легкой ностальгией, но без сожаления, поглаживая пальцем изящные цветочные узоры на синей ленте — седмичники и круглые розочки. — Пальцы больше не держат иголку.
В самом деле, руки ее давно покрылись мозолями от пера, но письма были куда важнее пустого развлечения. Вот о чем думает некогда известная Леди с Лампой, разглядывая ленты, которые ее посетитель положил на край постели. Она поднимает на него безмятежный взгляд и добавляет:
— Вы говорите, лорд Родни Уимбрел пожелал мне их передать. Почему?
Шерлок Холмс стоит подле нее — сесть ему не предложили, поскольку Флоренс Найтингейл не намерена долго его принимать, хотя сама наняла великого детектива.
— Лорд Уимбрел надеется таким образом окончательно уладить этот вопрос и показать, что остается искренне вам предан.
— И также надеется, что я забуду обо всех обстоятельствах?
— Мисс Найтингейл, хотя лорд Родни берет на себя ответственность, виновен здесь его брат Джеффри. А он больше не будет вредить имени Уимбрелов. Признав, что остальные варианты в разы хуже, лорд Джеффри согласился отплыть в колонии.
— В таком случае я воздержусь от осуждения и буду ожидать духовного развития лорда Родни в будущем.
Флоренс Найтингейл окидывает задумчивым взглядом высокого, стройного, угловатого джентльмена, человека действия, возмутительную вертикаль на фоне умиротворяюще горизонтальной обстановки. В его обращении «мисс Найтингейл» слышатся и любезность, и намек на осуждение. Она не собиралась обсуждать с ним столь же высокую и боевую девушку, однако...
Отбросив вышитые ленты в сторону, Флоренс Найтингейл делает жест рукой, чтобы он садился. Шерлок Холмс опускается на сиденье, и она обращается к нему привычно мягко и ласково:
— Не сомневаюсь, вы гадаете, почему я не попыталась остановить вашу удивительную сестру и помешать ее опасному, опрометчивому побегу. Нет, — добавляет она, заметив, что мистер Холмс нахмурился и вскинул руку в перчатке, показывая, что хочет высказаться. — Позвольте мне договорить. Итак, хотя я не знала, что Эноле — Энола, ведь так ее зовут? — что ей всего четырнадцать лет...
Шерлок все же не выдерживает и, отбросив манеры, вмешивается:
— Не важно, пускай бы ей было и двадцать четыре! Если бы у вас была дочь, разве бы вы ей позволили...
Флоренс Найтингейл перебивает его и спокойно, как бы между прочим, замечает:
— Вы же понимаете, что мы с вашей матерью были знакомы, мистер Холмс?
Очевидно, он этого не понимал, и новость его ошеломила. Нахмурив брови, он смотрит на Флоренс Найтингейл, предположительно больную, но выдающуюся женщину с гладкими чертами лица, по-старомодному уложенными волосами и в необычном головном уборе.
— Евдория Верне Холмс. Леди, достойная уважения, — продолжает мисс Найтингейл. — Искренне, всем сердцем преданная реформам. Она обратила свой взор на права женщин, я — на страдания раненых и больных. Однако наше взаимное уважение безгранично. Получали ли вы от нее весточку, мистер Холмс?
— Так вам известно, что она пропала? Нет, не получал. — Детектив недолго мнется, а затем добавляет: — А вы?
