Остров Покоя - Цзяцзюнь Ван
– Дядя Е, куда подевались мои родители? – Шэнь Ко погладил его по груди, прижав ухо ко рту, и услышал, как Е Хаолун отрывисто произносит:
– Кит… кит… чудище! Вокруг вода! Кругом вода! Здесь так темно… Пустите меня! Китовое чудище! Выпустите меня!
Он разволновался еще сильнее, и его рука крепче вцепилась в рукав пиджака Шэнь Ко, а указательный палец правой руки что-то рисовал в воздухе.
– Ручка и бумага есть? – спросил Шэнь Ко Сян Бэя. Сян Бэй огляделся, снял с двери палаты карту эвакуации, достал ручку и протянул ее Шэнь Ко.
– Дядя Е, если ты что-то знаешь о моих родителях, напиши это.
Шэнь Ко перевернул схему эвакуации белой бумажной стороной, положил ее на прикроватный планшет и вложил ручку в руку Е Хаолуна. Тот дрожащей рукой взял ручку и начал рисовать неровные линии, которые совсем не походили иероглифы.
Тут только Шэнь Ко вспомнил, что Е Хаолун был едва грамотным и знал примерно столько же иероглифов, сколько он сам в детстве. За исключением собственного имени, он мало что мог написать. Е Хаолун нарисовал узор с непонятными закорючками, Сян Бэй тоже подошел и наклонил голову, но как он ни вертел листок, никак не мог понять, что это.
– Что тут написано?
Шэнь Ко собирался продолжить расспросы, но в этот момент дверь палаты грубо распахнулась, ударилась о стену и отскочила назад. В дверях стоял коротко подстриженный мужчина лет сорока с небольшим, в очках в золотой оправе и в белоснежном халате врача, от которого у людей возникало ощущение подавленности. Это был Сюй Шу, главный врач больницы острова Радости. А-Я, дежурная медсестра, стоявшая рядом с ним, смущенно кланялась и извинялась.
– Главный врач, простите, простите…
Сян Бэй быстро заступился за нее и сказал:
– А-Я ни при чем. Я привез родственника пациента навестить его.
– Сян Бэй, ты должен знать, что пациентов нельзя беспокоить. – Хотя Сюй Шу улыбался, его тон был суровым. – Тут больница. Все делается ради спасения жизни пациента. Если с пациентом что-то случится, ответственность ляжет на нас.
– Зачем же так сурово? Мы зашли всего на две минуты. Ничего не случится. – Сян Бэй похлопал себя по бедру, указал на Шэнь Ко и спросил главврача: – Кстати, ты должен его знать!
Сюй Шу сдвинул очки на переносицу, внимательно посмотрел на Шэнь Ко, стоявшего у больничной койки, и, казалось, не узнал его, а затем спокойно сказал:
– Кто бы вы ни были, вы не можете мешать лечению моих пациентов.
Увидев приближающегося Сюй Шу, Е Хаолун внезапно улыбнулся ему, отпустил Шэнь Ко и схватил за подол белого халата Сюй Шу. Из-за ограничений, накладываемых повязкой, Е Хаолун не мог наклониться полностью, но выражение глаз у него сделалось как у кошки, зависящей от своего хозяина.
Сюй Шу проверил данные аппаратуры у кровати Е Хаолуна, поискал прикроватный планшет, чтобы сделать запись, Шэнь Ко тайно спрятал схему эвакуации и передал планшет.
Едва заметные движения Шэнь Ко не ускользнули от взгляда Сюй Шу.
– Что у тебя в руках? – спросил Сюй Шу.
– Это всего лишь листок бумаги. – Шэнь Ко намеренно показал схему эвакуации лицевой стороной. В этот момент ручка из руки Е Хаолуна упала на землю и отскочила к ногам Сюй Шу, издав звук разбивающегося пластика. Сюй Шу взглянул на ручку на полу, а затем на схему эвакуации, как будто что-то понял:
– Это собственность больницы, ты не можешь ее забрать. – Сказав это, он протянул ладони к Шэнь Ко и попросил схему. Шэнь Ко сложил исписанную сторону пополам и протянул Сюй Шу.
– Сян Бэй, ты сказал А-Я, что этот человек «родственник пациента»?
– Вроде того.
– То есть? – Главврач повернулся к нему лицом и спросил Шэнь Ко через отражающие линзы: – Как тебя зовут?
– Его зовут Шэнь Ко. – Сян Бэй зажал ему рот и сказал: – Его отец – Шэнь Сюй.
При словах «Шэнь Сюй» уголки рта главврача дрогнули, и он недоверчиво переспросил:
– Ты действительно сын Шэнь Сюя?
– Да. – Шэнь Ко кивнул в ответ.
Главврач убрал с лица серьезное выражение и изобразил улыбку, свойственную старшим:
– Возможно, ты не знаешь, но тогда я тебя принимал. Я до сих пор помню, что в ту ночь стояла очень холодная погода. Роды у твоей матери начались преждевременно. Твой отец завернул ее в ватное одеяло и отправил в нашу больницу с острова Покоя. Поскольку на судне была сильная качка, околоплодные воды отошли, а перевозить в город было слишком поздно. Ее немедленно отправили в родильное отделение, и я взял ответственность за роды на себя. В то время я был еще молодым врачом. Я впервые столкнулся с такой ситуацией, внешне притворялся спокойным, но на самом деле меня била нервная дрожь. Наоборот, твоя мать утешала меня, она сказала мне, чтобы я сделал все возможное ради тебя. Сейчас я понимаю, что нам всем повезло.
Закончив говорить, главврач Сюй взглянул на Сян Бэя – его мать умерла в родах.
Несмотря на то что прошло более 20 лет, эти события еще свежи в памяти Сюй Шу. Шэнь Ко наклонился вперед и слегка поклонился ему:
– Вы прожили на острове Радости так много лет. Вы видели события на острове Покоя своими собственными глазами?
От слов «остров Покоя» на лице Сюй Шу промелькнуло выражение ужаса. Он сжал кулаки, схема эвакуации сжалась в его руке в комок, и в тишине палаты раздался хруст скомканной бумаги.
– В ту ночь на наш остров обрушился тайфун, и многие раненые островитяне обратились за медицинской помощью в больницу. Никто сначала не заметил исчезновения острова. Как и все, я слышал только то, что говорили другие, поэтому знаю очень мало. – Сюй Шу прошептал: – Трудно представить, что остров и живые люди на нем просто исчезли в никуда.
– Вы тоже должны его знать. – Шэнь Ко указал на Е Хаолуна, лежащего на больничной койке.
– Знаю. Он все время помогал твоему отцу с лодкой.
– Как у него сейчас дела? Если бы он мог говорить, появилась бы надежда, что тайна исчезновения острова Покоя была бы раскрыта.
Сюй Шу нахмурился и сказал:
– Его состояние не внушает оптимизма. Он не только сильно обезвожен и ослаб, но и его психическое состояние не очень стабильно. Вот почему я поместил его в отдельную палату.
Они не заметили, когда это произошло, но Е Хаолун уже спал на больничной койке, тихо похрапывая. Сюй Шу накрыл его одеялом, и, когда Шэнь Ко помогал уложить обнаженные руки Е Хаолуна, он обнаружил следы крови на его запястьях. Шэнь Ко подошел к его ногам, закатал его брюки и обнаружил, что на лодыжках обеих ног были одинаковые шрамы.
– Эти части его тела тоже пострадали в море?
Сюй Шу объяснил:
– Когда его нашли, к его рукам и ногам были привязаны деревянные доски. Только благодаря плавучести этих досок он смог выжить в море. Эти раны, должно быть, остались от веревок. Я продезинфицировал их, чтобы избежать заражения, и их надо держать сухими.
– Вот оно что. – Шэнь Ко вздохнул.
– Подожди, когда он поправится, будет время расспросить его, а сейчас дай ему хорошенько отдохнуть. – Сюй Шу осторожно разгладил закатанные брюки Е Хаолуна и сказал Шэнь Ко: – У тебя еще будет время потом поспрашивать его.
Шэнь Ко кивнул в знак согласия. Он не стал объяснять, что торопится обратно в Шанхай на завтрашнюю игру. Учитывая нынешнее физическое состояние Е Хаолуна, ему оставалось только последовать совету Сюй Шу. Прежде чем покинуть палату, Шэнь Ко попросил разрешения у Сюй Шу попрощаться с Е Хаолуном. Получив разрешение, Шэнь Ко приблизился к уху мужчины и тихо прошептал:
– Дядя Е, я еще приду навестить тебя.
Выйдя из больницы, Шэнь Ко нахмурился и устремил вдаль задумчивый взгляд. Он проехал тысячи километров, полный надежд увидеть своего отца, но не получил того, чего хотел. Он не мог не испытывать разочарования и в отчаянии расстегнул ворот рубашки.
Шэнь Ко прожил в доме своего дяди много лет, постепенно избавился от своей детской непосредственности и стал более сдержанным. Из-за игры в шахматы у него всегда был такой вид, словно он о чем-то задумался, в нем чувствовалась какая-то холодность, которая позволяла ему находиться словно за тысячи миль отсюда. Даже Сян Бэй, товарищ по играм, который смеялся и играл вместе с ним в детстве, стоя рядом с ним, не знал, что сказать ему в этот момент.
