Четыре крыла - Татьяна Юрьевна Степанова
Под плач, жалобы, проклятия бывшему мужу-зверю и причитания: «Вы кушайте, кушайте!» – они с Макаром съели по тарелке бульона с накрошенным мясом «куренка» и выпили по кружке растворимого кофе, заваренного Розой. Дешевый кофе на вкус отдавал жженой смолой, но они терпели. Осторожно расспрашивали Розу про приятелей Руслана – Локи и Паука.
Про Локи Роза сказала лишь: «Жар-птиц – парень. Сам себе дорогу бурмашиной прокладывает. А мамаша у него – проститутка последняя. На всех углах орет: я многодетная мать! А сама наркоманка и пьяница. Локи ее стыдится». Роза часто видела сына в компании Локи до отъезда Руслана в Москву.
Про неуловимого Паука она сыпала скороговоркой: мол, сразу его узнаете. Паук – он и есть Паук. В школе был на особом положении, он же сын завуча Журовой. Ябедничал на одноклассников, а самого его на мелком воровстве ловили за руку: то из рюкзака у школьника бутерброд с колбасой стянул, словно его мамаша-завуч дома не кормила, то шнурки из кроссовок одноклассника в раздевалке выдернул, а потом вроде и деньги начал красть на переменах. Только мать его, Журова, все шито-крыто в тайне держала!
– У них дома два дня дверь никто не открывает – не знаете, где мать-завуч и сам Паук? – спросил Клавдий.
– В школе каникулы, завуч в отпуске, наверняка у матери-пенсионерки торчит на даче, огородом-садом занята. Ну а где самого Паука носит – кто ж знает? – поведала Роза.
– Они вдвоем на пару с Локи не могли, по-вашему… – вмешался Макар и запнулся. Язык его не поворачивался произнести «убить вашего сына».
– Что? – Уборщица Роза смотрела на него тревожно, испуганно. – О чем вы, мальчики мои золотые?
– Ладно, мы попытаемся сами разобраться. После окончания школы два года миновало, вдруг Паук изменился в лучшую сторону, – успокоил ее Клавдий. А сам вспомнил нелестную характеристику уволенного Журова по месту работы в ЧОПе.
Поблагодарив за обед, они покинули квартиру, обещав уборщице Розе и дальше ей помогать. У внедорожника на парковке возле пятиэтажек они остановились в раздумье: куда направиться? Кого еще расспросить? И вдруг…
Они увидели Паука.
Ни разу не встречав его в жизни, не имея его фотографий из соцсетей, они тем не менее моментально поняли: Паук… ползет прямо им в руки.
Щуплый низенький блондин, коротконогий, но с очень длинными худыми руками, торчащими из рукавов замызганной белой футболки с лейблом футбольного клуба «Динамо». Походка его казалась странной – шагая враскачку, он одновременно болтал руками и загребал тощими ногами. Бермуды цвета хаки парусили на его бедрах, зато кроссовки были новые, щегольские, модного молодежного бренда.
– Журов? – навскидку окликнул его Клавдий.
Парень остановился, воззрился на них.
– Паук? – Мамонтов приветливо ему улыбнулся.
– Ну? Чо надо? Вы кто? – голос Паука звучал дерзко. Светлые мутные глазки поблескивали. Длинный, массивный нос занимал половину узкого лица. На лоб падала белобрысая челка. Всю физиономию Журова усеивали юношеские прыщи.
– Мы детективы. Ищем Руслана Карасева – твоего приятеля. А вместе с ним и Александру Севрюнину, тоже пропавшую без вести, – ответил Макар, приближаясь вместе с Мамонтовым к Пауку.
Коротышка едва доходил Макару до плеча, а Мамонтову лишь до груди, но гонор явно имел великий.
– А, дюдики столичные. Мне Локи сказал. Сведения собираете? Прошлогодний снег? – Паук прищурился. – Только зря вы ко мне нагрянули. Я ведь ничего не знаю.
– Совсем-совсем? – удивился Макар.
– Не-а, – Паук почесал прыщ на носу. – Я в ауте.
– А за деньги? – бросил ему Клавдий Мамонтов. – Да?
– Исходя из суммы.
Клавдий наклонился и шепнул ему на ухо.
– Утром деньги – днем стулья, днем деньги – вечером стулья, – оживился Паук.
– Налом берешь или переводом на номер? – деловито поинтересовался Клавдий.
– Налом, – Паук выказывал к беседе пламенный интерес.
– Наличных нет.
– Ночью деньги – утром стулья, – интерес Паука к беседе угас.
– Скатаем с нами до отделения банка в торговом центре, – Клавдий положил ему руку на плечо. – Я тебя налом обеспечу.
Макар не вмешивался: до торгового центра ехать и ехать из Скоробогатова, а вид у Клавдия такой, словно он вот-вот схватит за шкирку юркого Паука в случае несговорчивости. Но Паук просиял и полез в их авто. Макар сел за руль. Они помчались на всех парах, Скоробогатово осталось далеко позади. К дороге подступали поля, затем начался лес. Клавдий Мамонтов, сидевший вместе с Пауком сзади, встретился взглядом с Макаром в зеркале и показал – сворачивай.
Макар крутанул руль на просеку. Клавдий повернулся, железной хваткой сжал горло Журова.
– Вы чеее??! – просипел тот.
Внедорожник углублялся с просеки в чащу.
– Скажешь нам все, – процедил Клавдий. – Как Хвоста вместе с дружком своим Локи убивали, где тело спрятали… В лесу ведь его похоронили?
– Пусссти меня! Че агришься?![10] – шипел, слабо отбиваясь, полузадушенный Паук.
– В лесу тело закопали? – Клавдий тряхнул его, не ослабляя хватки на горле. – Под старой осиной?!
Макар решил – он ослышался! В смятении он нажал на тормоз. Внедорожник остановился среди леса. Клавдий выволок упирающегося Паука из салона. Он тряс его словно куклу.
– Говори все! За что убили товарища? Где его тело?! Где та осина?
– Мы Хвоста кончили? Да ты че? Я его не убивал! – заверещал Паук. – А за Локи я не ответчик! У них свои дела крутились! Триумвират!
– Отпусти его, – попросил Макар. Он и представить себе не мог силу воздействия рисунков Августы на своего друга!
Клавдий толкнул Журова на землю. Тот дергал конечностями, силясь повернуться – вылитый тарантул.
– Я Хвоста не трогал! – просипел он. – А вы… просто бандиты! Че вы ко мне вяжетесь, отморозки?! Не знаю я ничего!
– Придушу и здесь похороню, – пообещал Клавдий. – Хочешь, давай проверим – понты это или нет?
Паук глянул на него снизу вверх и притих.
– Какую работу нашел Руслан в Москве? – Макар решил ковать железо, пока парень не опомнился от шока.
– В Малом на складе винном! – выпалил Паук.
– В Малом театре? – изумился Макар.
– Не-а, не театр. Клуб закрытый для влиятельных персон. Называется «Малый». Хвоста туда сразу на три должности взяли – сторожем винного склада, охранником винного погреба и помощником бармена в гриль-баре. Он мне похвалился – тройная зарплата, почти сто пятьдесят тысяч. У них персонала не хватает для черной работы, особенно ночной. Мигрантов они нанимать не желают из принципа. Националисты! – Паук вытер нос и поднялся на ноги. – Эти как их… русофилы!
Макар усмехнулся. Про закрытый клуб-отель с рестораном, баром, винным погребом, фитнес-спа-баней-сауной он слышал краем уха, но никогда его не посещал.
– Руслана взяли в подобное место? А как же он вышел на вакансии в клубе «Малый»? У них драконовские правила и отбор, – усомнился он.
– Хвост туда случайно попал. Сам мне признался. Откликнулся на объявление в интернете: нужны физически крепкие, ранее не судимые, желательно холостые претенденты возрастом от 20 до 35 лет, способные совмещать сразу несколько профилей работы и выдерживать жесткий посуточный график, оплата сдельная, – Паук перечислил, закрыв глаза по памяти. – Я его еще предупредил – будешь в полном тильте[11], выгоришь за два месяца. Пахать сутками нужно было со вторника по воскресенье. И лишь понедельник выходной.
– А когда ты его предупреждал? – грозно осведомился Мамонтов.
– Еще в апреле, когда он свэг[12] свой дома собрал и дернул в «Малый».
– А жил он где в Москве? Квартиру снимал? – продолжал задавать вопросы Макар.
– В подвале клуба обосновался, плел – у них вроде оборудованы комнаты для постоянного персонала. Каждая даже с отдельной душевой кабиной. Он на это сильно повелся. Ему ж нельзя раздеваться в общей помывочной-постирочной.
– Из-за врожденного атавизма? – осторожно уточнил Макар.
– Ему money[13] позарез требовались на операцию, он вроде какого-то нейрохирурга нашел, светило в частной клинике. Тот брался его хвост оттяпать. Хво… Руслан мне заявил: накоплю, отрублю отросток на хрен и…
– И что? – Клавдий смотрел на него сверху вниз.
– И на
