Убийства в Белом Монастыре - Джон Диксон Карр
– Ну как же, – перебил Мастерс, – мисс Тэйт – очень популярная актриса. Несомненно, любой продюсер…
– Вы ошибаетесь. – Райнгер несколько раз кивнул. – После того, что она говорила о каждом из них по отдельности газетчикам – и им в лицо… – Механическая улыбка стала шире. – А то, что она не говорила, сказал я – и приписал ей. Ясно?
– И это те самые новости, – медленно произнес Мастерс, – которые вчера вечером ей вез Бохун?
– Естественно. Она была женщина темпераментная, скажу я вам. И к чему должен был готовиться Бохун, возвращаясь, чтобы все это объяснять? Можно было бы найти другого ангела-хранителя, но Марсия была не слишком популярна, в этом доме – так точно. Меня вчера позабавило, когда мисс Катарина Бохун попыталась столкнуть ее с лестницы…
– Что за чертовщина?
У Беннета бешено забилось сердце, в груди стало пусто. Он шагнул вперед, и Райнгер перехватил его взгляд.
– В чем дело? – резко спросил Райнгер. – Это ваша подружка? Впрочем, какая разница, она это сделала. Ну же, глупец, дайте мне наконец перейти к делу. Уиллард ведь уже изложил вам этот маленький эпизод, верно? Забудьте. Я хочу рассказать вам начало истории, которая приведет Джона Бохуна на виселицу. Он сказал вам (ведь так?), что приехал из Лондона около трех утра. Так вот, он солгал. Он прибыл в полвторого, когда все еще шел снег.
– Это правда? – с любопытством переспросил Мастерс. – Ладно. Запишите, Поттер. Откуда вам известно? Вы его видели?
– Нет.
– Тогда прошу меня простить. Я надеялся услышать нечто большее, чем ваши сбивчивые обвинения, и, признаться, я немного устал от этого. А теперь я попрошу вас замолчать и отправиться уже наконец в постель.
У Райнгера дернулась рука.
– Нет, вы, черт возьми, дослушаете меня. – Голос его на миг дрогнул и едва не перешел на крик. – Что, не можете сыграть по-честному? Дайте мне минуту-две – всего две минуты! Бога ради, дайте уже сказать то, что я должен сказать! – Желание отправить человека на виселицу на миг заставило Райнгера сбросить лощеную оболочку, но он все же взял себя в руки, и на его небритом лице осталось лишь холодное презрение. – А теперь я объясню. В полночь, когда мы оставили Марсию в павильоне (то, что вам рассказал об этом Уиллард, правда), мистер Бохун и я – мистер Морис Бохун, хозяин дома, – пошли в библиотеку. В эту комнату. Мы говорили о книгах и на другие темы, которые вам не понять. Мы пробыли здесь часа два. Естественно, никто из нас не мог видеть, как приехал Джон Бохун, – подъездная дорога находится с другой стороны дома. И по той же причине мы его не слышали. Но мы услышали собаку.
– Собаку?
– Большую полицейскую собаку, эльзасскую овчарку. Ее не выпускают на ночь, потому что она бросается на всех подряд. Ее держат на тросе, так что она может отходить от будки футов на двадцать-тридцать, но не дальше. Она лает на всех, знакомых и незнакомых, сказал мистер Бохун. Вы вообще слушаете? Мы сидели тут вчера вечером, и она залаяла, и лаяла долго.
Я его спросил: у нас что, воры, или кто-то просто вышел на улицу? Он сказал: «Нет, наверняка Джон вернулся, уже полвторого». Мы как раз обсуждали детективные истории (он их любит), в одной такой истории собака не стала лаять, потому что узнала того, кто пришел. И это дало ключ к разгадке. Чушь – на самом деле собаки лают на всех, пока не услышат знакомый голос.
Райнгер прокашлялся. У него вспотел лоб от напряжения – а голова, должно быть, кружилась с похмелья. Он провел рукой по лицу, и речь его странным образом стала сбивчивой.
– В полвторого, значит. Старина Бохун достает часы и говорит: слушайте, полвторого, мол. Вечно дергается, а пуще всего задергался из-за шума, когда книжки мне показывал. Час был поздний, но он вызвал дворецкого и велел звонить в конюшню, чтобы заперли пса. Сказал, это его с ума сведет.
Инспектор Поттер с готовностью прокомментировал:
– Вот это правда, сэр. Дворецкий говорит, в полвторого он звонил и сказал тем, на конюшне, чтобы угомонили собаку…
Мастерс отмахнулся:
– И это все, мистер Райнгер, что у вас есть, чтобы обвинить человека в убийстве?
– Нет. Я скажу вам, что дальше сделал Джон Бохун. Он прибыл сюда в полвторого и оставил машину на подъездной дороге. Был одет по-вечернему и в вечерних туфлях из светлой кожи.
– Откуда вам это известно?
– Головой, знаете ли, думаю. – Райнгер кивнул и подался вперед. – Узнал от горничной, которая утром пришла в его комнату разжечь камин. Она увидела разбросанную одежду. Еще она сказала мне, что кровать была заправлена и он явно не спал на ней.
Мастерс помолчал и сказал:
– Записывайте, Поттер.
– Он отправился прямо в павильон, как они с Марсией и договорились. Этот дурак солгал вам, будто не знал, что Марсия была там, и все же он признал, что она сказала ему – мол, иду туда. Он знал, что Марсия именно так и сделает, – и вы поймете, почему он солгал. Так вот, собака лаяла дольше обычного. Почему? Потому что ему пришлось далеко идти. Если бы он просто вошел в дом, она бы заткнулась.
Инспектор Поттер издал какой-то звук.
– Вы намекаете… – быстро сказал Мастерс.
– О, он был ее любовником. Я это знаю. – Райнгер сплюнул в камин. – А теперь слушайте. У него для нее были плохие новости. Марсия вообще плохо воспринимала дурные вести, тем более если речь шла о крушении ее планов. Но вы не знаете Бохуна, если думаете, что он вот так прямо ей и выложил все это. Для этого он слишком слаб. Он отложил разговор и сначала сказал ей, будто все уладил. Они предались любви – идиот возомнил, будто таким образом приведет Марсию в нужное расположение духа. Ха! А потом он во всем сознался – и Марсия впервые сказала ему, что она о нем думает. – Райнгер повысил голос. – Он размозжил ей голову часа через полтора после того, как явился туда. Затем этот идиот обнаружил, что снег давно прекратился. Его следы, ведущие в павильон, замело. На снегу не было ничего, и если бы он вышел, то натопал бы и тем погубил бы себя. Ну и что он сделал? Что сделал этот идиот на нервах?
Райнгер, похоже, понял, что захватил внимание аудитории. На миг Беннету показалось, что он протрезвел, точнее,
