Поэзия убийства - Наталия Николаевна Антонова
Представляться начали сразу, как только выбрались из салона автомобиля, Максим Федотов, Никита Решетников, Ефим Кустецкий, – и протягивали ему руки.
Морис пожал руки всем троим, вежливо произнося:
– Приятно познакомиться.
– Нам тоже, – за всех ответил Федотов, – жаль только причина для знакомства нерадостная.
– Вы правы, – сказал Морис и пригласил, – пойдёмте, я провожу вас в кабинет Мирославы Волгиной.
– Она тут за главного? – уточнил Никита.
– Точно, – кивнул Морис, скрыв улыбку.
Он уже понял, что у этой троицы за главного Максим Федотов.
Оставшийся путь до кабинета Волгиной мужчины проделали молча. По тому, как они вытирали лица чистыми платками в одинаковую клеточку, он понял, что они сильно волнуются. Ему хотелось как-то приободрить их, но он не находил слов и боялся разволновать их ещё больше.
Наконец они миновали приёмную и оказались перед кабинетом. Морис распахнул дверь.
– Проходите, пожалуйста, Мирослава вас ждёт.
Они вошли гуськом и выстроились в линеечку.
Мирослава вышла из-за стола.
– Здравствуйте, я детектив, Мирослава Волгина.
– Максим Федотов, Никита Решетников, Ефим Кустецкий, – представились они в том же порядке, что и Морису, правда, рук протягивать не стали, решив про себя, что дама всё ж таки, в смысле девушка, неудобно лапищи свои ей совать.
Мирослава, прочитав их мысли, дружелюбно улыбнулась и предложила присаживаться, где кому угодно.
– А стулья сдвигать с места можно? – спросил один из них.
– Конечно.
Мужчины взяли себе каждый по стулу, и все три поставили их в ряд напротив неё, после чего чинно уселись.
– Говорить, наверное, буду я, – сказал Максим Федотов.
– Я вас внимательно слушаю, – ответила Мирослава.
– Тут такое дело, – начал мужчина, – нашего товарища Ивана Костомарова задержали по подозрению в убийстве одного из наших хозяев – Фрола Евгеньевича Тавиденкова.
– Я слышала об этом, – кивнула Волгина.
– Откуда? – удивился Федотов.
– Не важно.
– Слухами земля полнится, – не обращаясь ни к кому, проговорил Ефим Кустецкий.
– И ещё давайте сразу о деньгах договоримся, – встрял Никита Решетников.
– О каких деньгах? – удивилась детектив.
– Нам сказали, что вы влетите нам в копеечку.
Мирослава тихо рассмеялась.
– Поэтому мы собирали деньги всей бригадой.
– Если всей бригадой, то потянете, – пошутила детектив и, сразу став серьёзной, предложила: – Давайте ближе к делу.
– К делу так к делу, – засопел Решетников. – Ванька ни в чём не виноват!
– Почему же его задержали? – спросила Волгина.
– Погоди, Никита! – осадил Федотов товарища и обратился к Мирославе: – Задержали его потому, что он с дури кричал, что порубит буржуя в капусту!
– И порубил?
– Порубил кто-то другой, но не Иван. И то в переносном смысле. Дали Фролу по голове! Он и коньки отбросил. Но посудите сами, где Иван и где рябчики.
– Какие рябчики?
– Обыкновенные! Буржуйские и ананасы!
– Так, – сказала Мирослава, – рассказывайте всё с самого начала.
– Так вы возьмётесь за наше дело?
– Скорее да, чем нет. Рассказывайте! – велела она.
– Фрола Евгеньевича в сарае нашёл сторож. Убитый сидел в бочке с ананасами. Изо рта у него торчала голова рябчика.
– А где было тело?
– Так в бочке же!
– Я имею в виду тушку рябчика.
– Там же и было. А на стене кровавая надпись стихами Маяковского про буржуев, ананасы и рябчиков.
– Надпись кровавая в том смысле, что написана кровью?
– Сначала и полиция так подумала, но потом разобрались, что это краска.
– Уже легче.
– Только не Фролу Евгеньевичу, – со злым сарказмом отозвался Никита Решетников.
– Вы тоже не любили Тавиденкова? – спросила Мирослава.
– Он не девка, чтобы я его любил, – огрызнулся мужчина.
– Погоди, Никита, не ершись, – прикрикнул на него Федотов. – Его никто не любил. Может, кроме его дочки.
– Вот как? – удивилась Мирослава. – А жена?
– Про жену мы не знаем. А дочка ему звонила иногда, когда он с нами собачился, в смысле общался, и было слышно, как она весело чирикала в трубке. А то и забегала на предприятие.
– Хорошая девушка, – проговорил молчавший до этого Ефим Кустецкий, – вежливая. Со всеми работягами здоровалась. А если приходилось случайно заговорить, обращалась ко всем на «вы».
– Да, девка у Тавиденкова хорошая, – нехотя согласился Никита Решетников.
– Она, когда узнала, что Ивана задержали, предложила дать нам денег на частного детектива.
– Вот как? – удивилась Мирослава.
– Но мы не взяли, – сказал Никита.
– Почему?
– Сами не нищие! – отрезал мужчина.
– Она и визитку вашу дала, – признался Федотов.
«Интересно, – подумала Мирослава, – откуда у Дарьи Тавиденковой визитка нашего агентства. Мы никогда не имели дел с её отцом. Как, впрочем, и с его компаньоном тоже. Но ладно, это дело десятое».
Между тем Максим Федотов продолжил:
– От денег мы отказались, а визитку взяли. Посоветовались с мужиками, деньги собрали, да и позвонили вам.
– Это я уяснила. Скажите мне лучше, кто кроме Ивана Терентьевича Костомарова конфликтовал с Тавиденковым.
– Все понемногу, – почесал пятернёй в затылке Никита Решетников.
– Вот именно, что понемногу, – добавил Ефим Кустецкий, – а Ванька просто нарывался на ссору с ним.
– Почему?
– Точно неизвестно. Но сдаётся мне, что его учитель накручивал.
– Какой учитель? – слегка удивилась Мирослава.
– Истории. Ярослав Ильич Королёв.
«Опять этот Королёв! Во всякой бочке затычка», – подумала Мирослава и спросила:
– А Костомарову-то Королёв с какого боку?
– Так сынишка Вани у него учится. Ярослав Ильич в его классе классный руководитель.
– Вон оно что, – протянула Мирослава, думая о том, что это усложняет дело. Настропалённый Королёвым простой рабочий мог и до крайности дойти. – Они часто встречались? – спросила она.
– Иван ходил на родительские собрания. А так мы не знаем. Но у меня у самого дочь когда-то училась у него, так я наизусть знаю все его песни о главном.
– Однако вы не поддались, – заметила Мирослава.
– Я старый умудрённый лис. А Иван молодой.
– И рьяный! – буркнул Никита.
– Но тем не менее вы не верите, что Костомаров мог быть причастен к убийству Тавиденкова?
– Не то что не верим! Мы уверены, что Иван его не убивал.
– Меня интересует, что такого случилось в тот день, что ваш товарищ вместо того, чтобы идти домой, напился и бродил неизвестно где.
– Случилось не в тот день, – вздохнул Федотов, – а накануне.
– И что же случилось накануне?
– Иван с женой поссорился.
– Из-за чего? – Мирослава ожидала, что ей ответят «не знаем», но Никита Решетников выпалил: – Иван захотел в коммунистическую партию вступить! А жена против!
– В КПРФ, что ли? – невольно улыбнулась Мирослава.
– Берите выше, – сказал Федотов, – к Сурайкину!
Мирослава присвистнула.
Никто не сказал ей о том, что свистеть в помещении не следует. Было ясно, что если она свистит, то свистит не в первый раз. Тем не менее в её доме бедностью не пахнет.
